подушку.
– И ничего не бойся. Больше тебе ничего не грозит – тебя защитят.
– У-хо-ди, – протянула Кира, демонстративно отворачиваясь к окну. Я покачала головой и направилась к двери. Почему она себя так ведет? Я ничего не понимаю. Может, переживает, что я вижу ее в таком слабом состоянии? Или просто устала?
Я уже потянулась к дверной ручке, которая освободила бы меня от скверного Кириного настроения, как вдруг в дверь кто-то постучал. Я шагнула назад, ожидая, что это вновь детектив Нильссон пожаловал с расспросами. Но это был не детектив.
К моему изумлению, на пороге возникла Леда Стивенсон.
За моей спиной скрипнула койка, а затем Кира застонала, пытаясь сесть.
– Что? – недоверчиво начала она. – Что ты здесь забыла, черт…
– Кира, – я обернулась, и она стрельнула в меня взглядом, но все же проглотила ядовитые слова. Затем я посмотрела на Леду и максимально осторожно спросила: – Что ты здесь делаешь?
Леда была ненамного выше меня, но из-за бледности и худобы казалась очень высокой и нескладной, словно девочка лет двенадцати.
– Я услышала о нападении и захотела убедиться, что с Кирой все в порядке.
Я почти забыла, какой у нее голос. Звонкий, но тихий и мягкий, и в то же время крепкий. Такой, будто в ее груди слишком мало сил, чтобы вытолкнуть наполненные мощью и жаром слова.
– Что?! – Кира возмущенно подскочила и опять застонала, повалившись на кровать. Пружины протяжно заскрипели. Я не стала сверлить ее многозначительным взглядом. Пришлось на всякий случай уточнить:
– Ты услышала, что на Киру кто-то напал, и решила проверить, все ли с ней в порядке?
– Да, – подтвердила Леда, краснея. Она заправила за ухо торчащие белые волосы, которые за пару месяцев моего с ней знакомства значительно отросли. Глядя на ее белоснежные волосы, я вдруг совершенно внезапно вспомнила:
– Она притворяется милой и слабой. Она на самом деле не такая. У нее комплекс жертвы. Она намеренно провоцирует ребят на жестокость.
– И что вы делаете?
– Мы ничего не делаем.
– Зачем тебе знать, все ли с Кирой в порядке? – спросила я. Собственный голос показался мне незнакомым, будто я неосознанно включила режим «разговор с жертвой насилия».
– Вот именно, – саркастично поддакнула Кира из-за моей спины. Я не видела ее лица, но, судя по голосу (который не знал режима «разговор с жертвой насилия»), выражение оставляло желать лучшего.
Леда смутилась еще сильнее.
– Не знаю… просто беспокоилась. Я видела, как твой папа дал тебе пощечину, и…
– ЧТО?!
Я не выдержала и раздраженно приблизилась к Кире, чтобы удержать ее в кровати.
– У тебя свежие швы, – с нажимом сказала я, чувствуя, как начинаю по-настоящему злиться. – Не надо прыгать по комнате.
– Пусть убирается!
– Да что с тобой такое? Лежи смирно!
– Что со мной?! – Кира вспыхнула, резко посмотрев на меня. – Это что с ней?! Это же она рассказала в полиции о моем отце, а теперь приходит и насмехается…
– Я ничего не сделала! – взвизгнула Леда у дверей. – Я ничего не делала!
Продолжая вопить, она вылетела из палаты и понеслась по коридору. Я слышала ее стремительно удаляющиеся шаги и возмущенное бормотание медсестры, проходившей мимо палаты Киры с коробкой для анализов.
Скрестив руки, я обернулась и пронзила Киру взглядом.
– Почему ты так себя ведешь? Тебе обязательно нужно ее обижать? Ты вчера поставила на уши всю больницу, так что пациенты перепугались. Нечего удивляться, что кто-то из них пришел спросить, все ли с тобой в порядке.
– Кто-то из них? – насмешливо переспросила Кира. – У тебя не все дома, доктор Айрленд? Это был не кто-то!
Я покачала головой и, сунув руки в карманы, направилась к двери. Но тут Кира сердито сказала:
– И пусть не притворяется. Я ее сразу же раскусила. – Я обернулась. Кира недовольно фыркнула, но тут же поморщилась от боли. Это не помешало говорить ей с тем же ядом в голосе: – Она лицемерка. И вообще почему ты ее защищаешь, словно мать Тереза? Забыла, что она говорила про тебя в УЭК?
– Я не забыла, что вы обе говорили.
Кира ни капли не смутилась:
– Ты такая же чокнутая, как она!
Как же мне надоело слушать твое нытье, – хотелось сказать ей, но вместо этого я махнула рукой и вышла из палаты.
В этот раз меня никто не остановил. Идя по коридору и встречаясь взглядом с медперсоналом, я вновь вспомнила о смерти Дориана. Будто за мной по пятам летела громадная черная туча со сверкающей молнией. И эта молния каждые несколько секунд била в сердце. Когда я зашла к Кире, эта туча осталась за дверью, и вот она вновь рядом со мной.
Эти мысли разом прекратились, когда я вышла на лестницу и услышала где-то внизу знакомый плач Леды Стивенсон. Смерть Дориана, допрос полиции, агрессия Киры Джеймис-Ллойд – все отошло на второй план. Я перекинула сумку через плечо и слетела вниз по ступеням, перескакивая сразу через две-три – так мне не терпелось поговорить с Ледой без посторонних.
Плач на мгновение стих, но до того, как Леда испугалась и пустилась наутек, я уже была внизу, стоя на последней ступени. Я совершенно забыла о неприязни, увидев ее испуганное, заплаканное лицо, то, как она скукожилась в маленький комочек, вжав шею в плечи и раскрыв лопатки, чтобы спрятать грудь.
Вспомнив о том, каким голосом Аспен говорил о своих походах к Леде в психушку, я попыталась скопировать его тон и спросила:
– Ты в порядке? – Леда вздрогнула и поднялась на ноги. Я добавила: – Ты ведь знаешь Киру, Леда, так для чего ты решила ей помочь?
– Я… я не знаю, – заикаясь, пробормотала она, дергая головой. – Я очень испугалась, услышав ночью крики, и вдруг подумала, что… Я просто хотела помочь полиции, ведь ее отец пропал. Я не знала, что Кира так отреагирует. Мы не друзья, но мы вместе работали над… – Она замолчала, смущенно опустив взгляд в пол, и я поняла, что она вспомнила о мерзких статьях Киры.
Мой телефон тренькнул, оповещая о новом сообщении, но я не отреагировала на него, впрочем, Леда тоже.
– Ты была ночью в больнице? – спросила я. Леда вскинула голову и кивнула:
– Да. Детектив Дин записал меня на амбулаторное лечение, но два раза в неделю, в четверг и пятницу, я должна оставаться в больнице.
– Ясно.
Мы с Ледой несколько минут шагали молча, затем я сказала:
– Детектив Дин не отвечает на звонки.
Леда невесело кивнула:
– Он постоянно в участке и оставляет меня одну. – Оставляет ее одну? Странно звучит. – Я знаю, что скоро мне придется вернуться домой, но после того, как тетю Лауру забрали, я не знаю, как… что я буду… не знаю, – неловко закончила она. Я старалась не смотреть на нее. Только бы не вспомнить о том, что иду рядом с девушкой-цыпленком, которая вопила, что я – убийца. Что я подставила ее тетю в убийстве Скалларк и остальных, что я
