сумасшедшая и преследую ее.
Нет, сейчас рядом со мной моя давняя знакомая, да-да… У нее мягкий, даже нежный тембр голоса, необычный цвет глаз и бледные губы. Это не та девушка, из-за которой я умираю болезненной смертью всякий раз, когда она хочет свести счеты с жизнью. Это моя давняя знакомая, с которой мы внезапно встретились на лестнице в больнице.
Мы вышли в коридор первого этажа, и Леда робко улыбнулась мне:
– Я на автобусе.
Я кивнула, не желая провожать ее еще и до автобусной остановки. Я рассудила так: раз Кира следующая жертва, значит, Леда пока что в безопасности. Кроме того, Неизвестная не рискнет совершить второе нападение подряд за два дня.
Леда сделала шаг к двойным стеклянным дверям, возле которых стоял охранник в форме, затем второй шаг. На ней была зеленая парка с коричневым меховым воротником и длинная коричневая юбка ниже колен, из-под которой торчали черные колготки и сапоги на плоской подошве. Она шагала вперед очень медленно и задумчиво.
– Леда! – позвала я, и она тут же обернулась.
Она стояла на одной планете, а я – на другой, и между нами было бесконечное космическое пространство и в то же время загадочная связь. Мне даже показалось, что Леда стала оборачиваться за мгновение до того, как я ее окликнула.
Между нами было десять шагов, но никто не ступил вперед, чтобы сократить расстояние. Я спросила:
– Леда, с чего ты взяла, что отец Киры пропал?
– Мне рассказал детектив Нильссон, когда я предположила, что он причастен к случившемуся, – даже не моргнув, ответила она. Еще секунду мы смотрели друг на друга, затем я почувствовала, что оттаиваю, и кивнула:
– Ладно, до встречи.
– Пока, Кая Айрленд.
Она засунула руки в карманы пуховика и, еще сильнее ссутулившись, направилась к выходу из больницы. Я следила за Ледой, пока она не затерялась в толпе, а затем не исчезла в дверях. Только потом вспомнила, что мне пришло сообщение. Думая о Леде и видя ее робкую походку, я достала мобильник и прочла: «Можешь забрать мои вещи из квартиры?» Что ж, теперь у меня есть два пациента, о которых необходимо позаботиться: Кира и Аспен.
* * *
27 ноября 2016
Часы показывали 19:00.
Ночь будто расплескалась из чернильницы, прошлась темными мазками по обеим сторонам дороги, по которой мчался автомобиль Крэйга. В салоне играло радио. Сперва Крэйг на полную катушку включил рок, затем сжалился надо мной и убавил звук, включив джаз.
– Так-так… – бормотал он, щелкая радиостанции.
– Давай я поведу, – не выдержав, предложила я.
– Ты раздражена, – заметил Крэйг, бросая взгляды то на дорогу, то на плеер. – Но сейчас я найду нужную мелодию, и все негативные эмоции испарятся.
– Они испарятся, если ты будешь следить за дорогой, – сказала я. Крэйг наконец-то выпрямился, ухватился обеими руками за руль и сказал, на секунду одарив меня взглядом:
– Когда я предложил путешествие вместе, я не ожидал, что это будет так. Я думал, будет весело. – Я повернулась в его сторону и смотрела до тех пор, пока Крэйг не исправился: – Ла-а-адно, я не думал, что это будет весело. Но и не думал, что мне придется на несколько часов очутиться под надзором сержанта Айрленд.
А я не хочу очутиться в гробу из-за твоих навыков вождения, – хотела парировать я, но, ничего не сказав, откинулась назад и скрестила руки на груди.
Ночь была непроглядной. Мы давно выехали из города, и теперь вокруг не было ни души, только джип Крэйга рассекал ночную мглу. Меня клонило в сон, но мозг продолжал работать, пережевывая один и тот же вопрос: кто напал на Киру в палате Аспена? Кто это был, если это не я и не Лаура? То и дело в эту круговерть вопросов вплетались и другие: когда очнется Аспен? Вернется ли Альма назад в Эттон-Крик после похорон? Что будет с Патрицией?
Справа от меня зашумело, и я, разлепив веки, повернула голову в сторону окна. По стеклу быстро-быстро скатывались дождевые ручейки. Впереди раздался отдаленный грохот грома. Пара секунд – и тишина. И вновь грохот. Быстро-быстро бежит дождь по стеклу…
Я повернулась к Крэйгу, чтобы спросить, почему он выключил музыку, но обнаружила себя на водительском сиденье машины. Я опешила: видеть себя рядом было дикостью. Пожалуй, я сплю. Я покрутила головой. Дорога кажется все той же. Вокруг лес. Поднялась буря. Удивленно взглянув сквозь ветровое стекло, я обнаружила, что его больше нет.
Я босиком стою на земле. Увязла в грязи, а в спину бьют яростные порывы ветра. Мне холодно и больно. На руках кровь Стивена. Я с остервенением начинаю тереть ладони о штанины, но кровь не отмывается. Тогда я окунаю пальцы в грязь, чтобы она покрыла кровавые следы. Начинаю рыдать, но шум ветра заглушает все звуки. Я вновь бегу по направлению к фермерскому домику.
Внезапно меня ослепил свет фар и оглушил громкий звук клаксона. Я вздрогнула и проснулась.
– Ты даже во сне бурчишь, – отметил Крэйг, не отрываясь от дороги. – Что снилось?
– А что я сказала? – Я покосилась на него, чувствуя себя как выпотрошенная рыба. Воспоминания, как и прогнозировал Ной, возвращаются все чаще.
– Ты сказала, что тебе холодно, – отозвался Крэйг.
– Тогда мне снилось, что мне холодно, – ответила я, отворачиваясь к окну. Крэйг невесело хмыкнул, а я тихонько вздохнула.
В том фермерском домике жили хорошие люди. После Стивена я мало что помнила, но теперь память понемногу возвращалась. Помню, как они навещали меня в больнице. Женщина была улыбчивой и очень доброй. Мужчина постоянно о чем-то шептался с моим отцом. Они приносили мне пирожки с капустой и картофелем и свежевыжатый фруктовый сок. А затем они куда-то подевались. Как и все хорошие люди из моей жизни. Просто растворились.
Час спустя Крэйг затормозил на заправке, чтобы заправиться и отлучиться в туалет. Затем он заглянул в машину и спросил, не хочу ли я перекусить. Хоть я и ответила отрицательно, он вернулся из круглосуточного магазина с пакетом, под завязку набитым всякой всячиной, и большим стаканом крепкого черного кофе.
Я вновь предложила:
– Я могу сесть за руль.
– Я помню. – Он покосился на меня, делая осторожный глоток. Поморщившись из-за того, что напиток был горячим, он добавил: – У меня, в отличие от некоторых, память хорошая.
Я застонала.
– Ты что, теперь до конца жизни будешь меня терроризировать?
– Кто-то же должен.
С Крэйгом было легко притворяться, что все нормально. Он хотел задать вопросы, но не задавал, а я притворялась, что не замечаю, и все было хорошо. Мы много обсуждали наше совместное времяпрепровождение в кафе «У Реки», разговаривали о Маре и шутили. Точнее, это Крэйг шутил, а я пыталась отвечать.
– С тех пор как ты вернулась в особняк, – Крэйг сделал паузу, вспомнив о Дориане, но тут же закончил: – Мара немножко погрустнела, и теперь просит меня пробовать ее ужасные торты, будто мстит за что-то.
Он съел
