Мы с Максом молчали, придавленные грандиозностью замысла. Август лениво налил себе виски.
– А я вам отвечу. – Он отпил, потом еще. – Случайно. История не повторяется, это иллюзия. И загадки, на которые нет ответа при жизни загадавших, остаются неразгаданными навсегда. Если ответ и находится, то происходит это абсолютно случайно – не в том месте и не в то время, когда его ожидают. Да и находят его не те люди. Поверьте историку, хоть и недоделанному.
– Тьфу, – мрачно сказал Макс и протянул Августу бокал: – Налей мне тоже. Ты часто так с похмелья развлекаешься?
– Когда получается, – Август вернул ему наполненный бокал и отсалютовал своим. – Сам понимаешь, зависит от компании. А она отнюдь не всегда подходящая. Я бы даже сказал – редко когда подходящая.
– Ну, за компанию, – и Макс одним глотком опорожнил бокал.
Откуда-то донесся мелодичный звон. Макс удивился, а Август поднялся:
– Думаю, это наш завтрак.
Точно, сообразила я, это ж внутренняя пневмопочта.
– А что, официантов уже отменили? – возмутился Макс.
Август на мгновение застыл, а потом с искренним удивлением спросил:
– Ты в таком состоянии способен встречаться с незнакомыми людьми?! Я – нет! Лучше еда в пластиковых коробках, чем всякие сомнительные официанты!
Он ушел в кухню, а мы с Максом переглянулись.
– Офигеть, – пробормотал Макс, – он, сидя на унитазе, не забыл заказать завтрак… Но вот насчет официантов он прав. Я только сейчас понимаю, что прав. Коробки – да фиг с ними, все в армии служили, случалось и на сухпайке жить… Я, честно говоря, даже напрягался от мысли, что сейчас припрется чертов официант и начнет тут полтора часа расставлять приборы да наводить сервировку… При этом он будет смотреть на бухих аристократов как на дерьмо, а потом еще всем расскажет, что «эти принцы» не сумели даже снять двух баб, взяли одну на двоих… Этим даже в голову не приходит, что аристократ может, как обычный человек, взять и жениться, и брата пригласить, а что такого-то, но ты же понимаешь, им кажется, что у нас все не как у людей…
Август принес упаковочную корзину с тремя пакетами под номерами. Сверившись с описанием, выдал каждому паек. Макс вытряхнул свои коробки прямо на кровать, вскрыл первую, принюхался. Красивое лицо исказилось от отвращения:
– Маккинби, ты с ума сошел?! Это же овсянка!
– А что ты ожидал увидеть? Лучшее диетическое средство против алкогольной интоксикации. Полезно для желудка.
Макс попытался убить его взглядом. Не вышло.
– Ешь давай, – посоветовал Август. – И думай: британцы пили всегда, и пили много. А вот умирали от алкогольных болезней редко. Все потому, что завтракали овсянкой.
– Я лучше брошу пить, – простонал Макс.
– Брось, – согласился Август. – Я почти не пью. Но овсянку все-таки съешь. А то я подумаю, что ты избалованный нежный мальчик, который армии не видал.
– Вот сволочь! – засмеялся Макс и выудил из кучи ложку. – Себе-то взял?
– Разумеется, – кивнул Август.
– Тебе хорошо, ты к ней привык.
– Да. В школе каждое утро на завтрак были овсянка и стакан кипяченого молока с пенкой.
– Тьфу! – воскликнул Макс. – Молчи, а то меня сейчас еще раз стошнит.
– Я сумел перебороть ненависть к овсянке, – невозмутимо продолжал Август, – но молоко с тех пор пить не могу. Никакое.
Я с интересом изучала содержимое своего пакета. Так, кусочек куриной грудки, салат из помидоров и перепелиных яиц, чай с травами-адаптогенами, пирожок из рисовой муки с яблоком. Отличный выбор. Положим, мне почему-то хотелось соленой рыбы или какого-нибудь моллюска в соусе, но это я смогу заказать и попозже.
Август невозмутимо поедал овсянку. Покончив с нею, достал коробку с тостами и джемом. Макс посмотрел на него голодными глазами.
– С овсянкой есть главное правило, – сказал Август. – Когда ее ешь, не думай о ней, думай о чем-нибудь другом. Это просто питательная масса. Не надо концентрироваться на ее вкусе и консистенции.
Макс хмыкнул и запустил ложку в кашу.
Несколько минут мы провели в молчании. Точно так же, как мои мальчики с овсянкой, я управилась с куриной грудкой – которую терпеть не могла, но никогда в этом не сознавалась. Салат примирил меня с действительностью, и душу грел ненадкусанный пока пирожок. Макс затолкал в себя кашу и потянулся за бутылкой. Ну понятно, такое насилие над психикой надобно загладить. К моему удивлению, Август шелкнул ногтем по своему бокалу, мол, и мне тоже. Ну раз им, то и мне. Макс выполнил безмолвное требование и взвесил на руке вторую коробочку с едой. Взвесил и тревожно посмотрел на Августа.
– Тебе понравится, – заверил тот.
Макс открыл и издал довольное ворчанье: внутри был сэндвич с острым перцем, тонкими ломтиками копченого мяса и какими-то травами.
– С этого и надо было начинать, а то овсянка, овсянка… Да на таком фоне я и овсянку бы не заметил. – Макс отхватил здоровый кусок сэндвича, прожевал. – Ну вот это дело, оживаю. Ваше здоровье! – он поднял бокал. Сделав глоток, посидел, блаженно закрыв глаза, потом допил остаток. – Маккинби, ты чудовище. В одном ты прав: овсянка хоть и гадость, но в такое утро рулит. Меня даже тошнить перестало. Но вот что меня теперь волнует: этот, как ты его обозвал… Бабеме… Бабете…
– Мбабете, – поправила я.
– Мбабете, – согласился Макс. – Он действительно наш предок? Или есть пространство для фантазии?
– Только формально, – ответил Август, – потому что брак между ним и Клариссой Гордон не заключался, и ее дочь – юридически только ее дочь, без указания отца. По факту я из любопытства сдал кровь на генетический анализ. Сейчас, спустя столько поколений, следов осталось чрезвычайно мало. Но все-таки есть.
– Проклятье, – посетовал Макс и снова потянулся за бутылкой. – Вот так живешь и не знаешь…
Август пожал плечами:
– Не вижу повода расстраиваться. Человек был не абы какой. Те документы, которые мне удалось изучить, показывают: Уильям не имел в предках рабов, а по материнской линии даже было два вождя. Понятно, что африканский царек – не европейский король, но княжеские крови – это княжеские крови, как ни крути. А с отцовской стороны у него бабушка из племени масаи, что само по себе хорошо, даже без княжеских кровей. Известно, что в Америку переехали его родители, и сразу очень неплохо устроились. То есть Билли жаловался, мол, детство у него прошло на автозаправке, но скромно умалчивал, что заправка была, во-первых, семейная, а во-вторых, не единственная. Кларисса, его невенчанная жена, алименты не получала, но образование ее дочери оплачивали родители Билли. Причем не только колледж, но и очень, очень престижную школу. Старший из внуков Клариссы развернул серьезный бизнес в Африке. Других негров в роду, сколько мне известно, не было, то есть все потомки Клариссы выбирали в партнеры строго белых. Думаю, что это вопрос личной эстетики, а не расизма, потому что расизм и ксенофобия этой линии не свойственны. Уже после Катастрофы Джессика Гордон, прямой потомок Уильяма Мбабете в шестом поколении, вышла замуж за Бэйзила ван ден Берга. Их внучка вышла замуж за Адриана ван ден Берга, твоего – и моего – непосредственного предка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
