привел?
– Не совсем, – продолжил он интриговать. – Но и за этим тоже.
– А ты не хочешь полежать, пока я утолю любопытство? – она кивнула на кучу.
– Хочу, – в голосе его прозвучала тоска. – Но если я лягу, я точно засну. Так что нет. Рано еще.
Она шагала вперед, взбираясь все выше – по украшениям и монетам, по слиткам и самородкам. Золото в таком количестве не волновало, волновало другое – то и дело в этой горе светились мягким магическим светом волшебные артефакты, и Ти поднимала то кольцо-невидимку, то кулон, то браслет, пытаясь угадать их свойства. Привлекательность? Призыв горгульи? Светлячок?
Тиана поворачивалась к дракону, спрашивала – он отвечал, и она радовалась как ребенок, когда удавалось определить.
На скромное, потемневшее от времени колечко со странными анималистичными рунами на боках она наткнулась почти на самой вершине. Оно тоже светилось магическим светом и словно успокаивало.
– Что же ты такое? – пробормотала она, вертя его в руках. Необычное плетение – и никакой мысли. Но отпускать его не хотелось.
– Вот! – она повернулась. – Я хочу его! Только скажи мне, какое у него свойство.
Дракон присмотрелся, удивленно присвистнул.
– А я думал, уже потерял его. Точно хочешь его? Ты прошла мимо браслета, который один стоит столько, что на него можно купить столицу.
– Зачем мне столица? – удивилась Ти. – Так что за колечко?
– Это кольцо удачи – оно делает благоприятный исход событий чуть более вероятным, чем обычно.
– Ничего себе, – деловито заключила Ти и надела кольцо на указательный палец. – Будем считать это знаком, что мы на верном пути в твоем расследовании.
– Обязательно, – согласился дракон. – А поблагодарить ты меня не хочешь, милая невестушка?
– Хочу, конечно, – решительно ответила Тиана. Спустилась вниз, съехав прямо в объятья дракона и, пока не передумала, поцеловала его прямо в жесткие умелые губы.
Ах, как он целовался! Разве можно одновременно ощущать себя сладкой, как мед и тающей, как воск? Разве хоть один мужчина может так целовать – до головокружения!
Ти обнаружила себя прижатой к шершавой стене пещеры – ладонь ее забралась дракону под рубаху, а он упоенно сжимал ее за то, что обтягивали брюки.
– Идея предаться разврату на куче золота уже не кажется мне такой неудобной, – задумчиво проговорил дракон. Дыхание его было тяжелым.
Тиана фыркнула и рассмеялась. Ей было очень легко – так легко, как никогда в жизни. Миль-Авентис взял ее за руку, на которой красовалось колечко, протянул свою руку в сторону, что-то прошептал – и ему в ладонь приземлилось другое золотое кольцо. С огромным, просто неприлично огромным сапфиром.
– А привел я тебя сюда за этим, – сказал он, надевая второе кольцо сверху на тот же палец, что и первое. Оно тут же сжалось, принимая нужный размер.
– У меня-то для тебя подарка нет, – шепнула она ему, завороженно разглядывая сапфир. – Тоже магическое. А оно что дает?
– А, защищает от того, от сего, – проговорил дракон ей на ухо. Проскользил губами по щеке, шее, с удовольствием втянул носом воздух. – Быстрая регенерация, защита от простуд, щит от нападения… всего и не перечислишь. Ну и по мелочи – позволяет понимать язык полуразумных и говорить с ними.
Ти улыбнулась.
– Ну тогда, – сказала она, – мне нужно еще раз сказать тебе спасибо, Миль.
И она сказала. Да так, что не будь необходимости продолжить дело в долине пегасов – никто бы точно не сказал, кто кого там соблазнил.
Глава 20, конно-яблочная
«О, кобылица, со станом, подобным могучему кедру,
чьи очи сияют как зубы Великого Жеребца,
о, как влечет меня твой круп, способный затмить половину неба,
лоснящийся на солнце подобно драгоценному камню,
твоя грива, подобная волосам самой Пряхи».
Из устной пегасьей любовной лирики.
Долина Пегасов показалась Тиане невероятно прекрасной. Чета Горни-Вудхаусов рассказывала ей во время совместных обедов в столовой о пегасах и о том, как впечатлила их долина, но могут ли слова передать серебряные нити водопадов, спадающих с отвесных горных склонов, аромат цветущих яблонь, зеленые луга, расчерченные ручейками, пасущихся в долине и на зеленых террасах гор крылатых золотистых пегасов? Спускаясь с Миль-Авентисом в долину, она видела пещеры-гнезда пегасов, расположенные высоко-высоко на горных склонах – их было так много, словно гигантские ласточки выгрызли в скалах себе укрытия.
И пение, прекрасное пение – переливами, потоками со всех сторон! Но слышались в нем и грустные нотки.
Миль-Авентиса заметили, и опускался он уже в сопровождении кружащих вокруг огромных жеребцов, которые приветствовали его радостным и тревожным ржанием. Какими огромными они были! Раза в полтора, а то и в два больше обычных лошадей. А одним крылом, наверное, можно было накрыть большой стол в гостиной особняка Риваль, рассчитанный на тридцать человек!
Тиана уже привычно, удерживаясь за драконье крыло, скатилась по горячему боку, но из-за волнения не встала на ноги, а шмякнулась о землю мягким местом. Жеребцы, глядя на это, натурально заржали, как невоспитанные мальчишки.
Пока она раздумывала, как элегантно, не барахтаясь и не вставая на четвереньки, подняться, Миль-Авентис обернулся и протянул ей руку. Ти с достоинством поднялась и попыталась незаметно отряхнуть брюки сзади.
– Главное – ничего не бойся, они чувствуют страх, – шепнул ей дракон и пошел навстречу посеребренному, словно пожилому жеребцу который, угрожающе мотая головой, двинулся к нему. Остальные плотнее сомкнули круг.
Жеребец заржал, и Тиана с изумлением поняла, что одновременно с ржанием слышит и слова, будто кто-то в голове переводит ей речь ее собственным голосом. Сработало подаренное Милем колечко.
– Долго же ты добирался к нам, Миль-Авентис, – жеребец поднял переднее копыто, похожее на котел в академической столовой, но дракон не испугался, а легко стукнул по нему кулаком. А затем обнял встречающего за шею.
– Но зато я уже здесь, советник Оби. Королева Эринетты сказала, что у вас пропали два пегас-ли, и я тут же отправился сюда.
Упоминание о пропавших жеребятах привело жеребцов в неистовство – они горестно ржали, хрипели, роняли пену, в общем, вели себя в крайней степени неподобающе хладнокровным джентельменам, как сказала бы бабушка. Миль-Авентис спокойно воспринимал все это, только отступил на несколько шагов назад, чтобы не быть снесенным выражением горя.
– А это кто с тобой? – подозрительно проржал пожилой пегас и махнул крылом в сторону Ти. От порыва воздуха она чуть не упала вновь.
– Это моя самка, – ответил Миль-Авентис. – Робкая, пугливая, одна боится оставаться. Приходится всегда быть рядом, защищать от других самцов.
Жеребцы
