другими сёстрами, чтобы Аркен жил в мире. Аркен – последнее прибежище, и его нужно защищать любой ценой!
На последних словах её голос задрожал. Зазвякали чашки и блюдца. Стали открываться и закрываться дверцы шкафов. Картины попадали со стены. Бьорн бросил на Ариана предостерегающий взгляд и мягко коснулся кончиками пальцев руки магестры.
Всё мгновенно прекратилось. Затишье после бури.
Магестра осела, словно у неё отняли все силы. Бьорн поднял соскользнувший с её плеч плед и снова накинул его на неё как пальто.
Взяв его за руку, магестра медленно поднялась. Перед тем как пройти за штору, она ещё раз обернулась и сказала лёгким и в то же время твёрдым, как алмаз, голосом:
– И чтобы мы друг друга правильно поняли, Ариан. Пока орден не уйдёт, ты остаёшься под домашним арестом.
Зимний праздник
– Ну иди уже, птенчик. – Дедушка улыбнулся Мерле так, словно им обоим известна какая-то тайна. – А ты знаешь, что с твоей бабушкой я познакомился на школьном празднике?
Щетинистая седая борода, очки в толстой оправе, сетка морщинок вокруг глаз и пёстрая шапка с помпоном на голове – и всё же Мерле на секунду разглядела в нём юношу, который много десятилетий назад ходил в ту же школу, что и она сейчас. Что-то оставалось в дедушке от того юноши.
Мерле постучала пальцем по подбородку:
– Хм, кажется, эту историю я ещё никогда не слышала.
Старик, засмеявшись, стукнул по рулю трактора:
– Ладно, понял. Но когда станешь такой же старой, как я, будешь так же часто говорить о сегодняшнем вечере, вот увидишь. – Подмигнув ей, он легонько ткнул её локтем в бок.
Мерле заставила себя улыбнуться. У неё язык не поворачивался сказать дедушке, как он ошибается. Она рассмеялась, и смех был ещё менее искренним, чем улыбка:
– Поглядим. – Мерле соскочила с кожуха колеса.
– Не забудь свою гитару. – Старик, пошарив за сиденьем, протянул ей вещевой мешок, и она, послав ему воздушный поцелуй, пошла дальше по улице в школу.
На тракторе привезли наверняка не только её, но она специально сошла на некотором расстоянии от школы: не хотела, чтобы дедушку видели остальные. Одно дело самой выслушивать всякие реплики, но если станут насмехаться над её добродушным дедушкой, она не выдержит.
По улице проезжали машины, большинство из которых были на десятки лет старше Мерле. Так уж повелось в Аркене. Ничто родом из этого тысячелетия не могло без ущерба преодолеть границы города.
Перед ней высилось большое и мрачное здание школы. Монумент грозящему несчастью. Сколько детей до неё прошли через этот школьный ад, сколько их получили здесь шрамы, оставшиеся на всю жизнь!
Девочки в длинных нарядных платьях и тёплых зимних куртках, выйдя из машин, направлялись к школе. Мерле в своих дырявых джинсах и тёмной кожаной куртке выделялась среди них, как моль среди бабочек.
Госпожа Хердера восторженно приветствовала всех у входа:
– Чудесно, Мерле, я так жду твоего выступления! После него ты непременно будешь чувствовать себя у нас как дома.
Мерле пожала плечами. Она пришла только для того, чтобы эта женщина оставила её в покое. Мимо неё проталкивались девчонки в пёстрых платьях и мальчишки в серых костюмах, среди них были и знакомые лица. Но больше всего она отмечала тех, кого не видит.
Не было Ариана, Кассандры тоже не видно. Ни Титуса, ни кого-нибудь из оборотней. И даже стая гусынь явилась сегодня, похоже, не в полном составе.
Но ещё не вечер. Они придут. И видимо, действительно пора показать дремучим обитателям Аркена, на что она способна.
Все ушли, остался только Ариан.
Бьорн, Барнеби и – да, даже тётя покинули дом на Ясеневой аллее, 26, чтобы предостеречь магов. Ариан же сидел в своей мансарде и смотрел в окно. Домашний арест! А ведь он просто хотел помочь. Пусть все они думают, что нет другого выхода, кроме как принести Титуса в жертву ордену – но что, если они не правы и он невиновен? Почему нельзя сначала испробовать все другие возможности? Если бы они дали Ариану хотя бы шанс что-то предпринять! Но нет – домашний арест!
Разумеется, как только они ушли, Ариан подкрался к входной двери – она не открывалась. Её не заперли, в ней даже замка не было – она просто не открывалась. Когда чуть позже вернулись мама с Эккартом, дверь функционировала как всегда. Магия порой чертовски удручает. Он попытался поговорить с домом, убедить его. Попробовал даже провести ритуал, но в ответ получил только скрип и треск стропил. Дом игнорировал все его старания так, словно повернулся к нему спиной.
Он снова выглянул в окно. Диане как-то удалось вскарабкаться по фасаду наверх. Однако черепица рядом с его окном казалась гладкой как лёд, а дальше – вертикальная стена на три этажа вниз. При попытке спуститься он только шею свернёт. Диана меньше весит, лучше натренирована и к тому же оборотень. Ариан встрепенулся. Есть кое-кто, к кому он может обратиться за помощью.
Немного погодя он зажёг свечи у святилища Кошки. Банка из-под сардин стояла открытой. В постели из птичьих перьев лежала резная фигурка кошки. Воду, соль и хлеб он тоже приготовил и уселся на корточки перед святилищем. И что теперь? Что именно нужно делать? Пособий-то для начинающих шаманов не существует. Он закрыл глаза.
– Кошка, если ты меня слышишь, на этот раз прошу не за себя, но мне нужен твой совет. Без тебя мне не справиться.
Слов он не услышал, скорее у него перед глазами предстал некий образ. Кошка зевает. Глаза зажмурены, язык – в трубочку.
Что бы это значило?
«Алтарь, птичьи перья и сардины – какой отличный вкус! Сам додумался? А рисунок с изображением раздавленной машиной крысы просто очарователен».
Интересно, все ли духи животных такие насмешники?
– Спасибо, рад, что тебе нравится. Я хотел ещё поставить миску с собачьим кормом, но нигде не нашёл.
«Я вот думаю: не стоило ли просто сделать так, чтобы ты грохнулся с крыши?»
– Тогда бы тебе пришлось искать нового олуха и начинать всё сначала.
«Эм-м-м… вам, смертным, всегда и так очень быстро приходит конец».
– Так как? – осторожно переспросил Ариан, не отрывая глаз от деревянной кошечки в консервной банке. – Мы снова друзья?
«Не понимаю, о чём ты, малыш».
Ариан широко улыбнулся. Ясно же, что Кошка будет делать вид, словно
