ничего особенно в ней не видели.
Вторая женщина была женой ведущего инженера — человека с хорошей репутацией и в гражданском обществе, и в военных кругах. Их брак не был счастливым. Муж жил только работой и считал, что, обеспечивая жене роскошную жизнь, которую она практически требовала, он делает все, чего она от него хочет. Он был вполне доволен тем, что имеет законную красавицу жену, и любил показываться вместе с ней на людях, но, хотя в обществе они вели себя как обычная супружеская пара, жили они, скорее, как брат с сестрой. Очевидно, оба были вполне довольны этим, и муж, по-видимому, не возражал против близкой дружбы своей жены с В.
Эти факты были основой для типичного случая «шпионажа в обществе». Две женщины, вероятно, не понимали, что поставляют В. важную информацию. Самым простым способом заблокировать эти источники информации было бы запретить этим женщинам общаться с В. Разумеется, если бы оказалось, что имеет место сознательное предательство, тогда против них пришлось бы возбудить судебное дело. Но я был совершенно уверен, что это не так. Проблема состояла в том, что если бы такие меры были приняты, то В. насторожился бы и понял, что мы знаем о его деятельности. Тогда его нужно было бы объявлять persona non grata и отдавать ему распоряжение покинуть Германию за два-три дня.
Я решил пока не предпринимать такого шага. Я не верил, что мы узнали обо всех источниках информации В. — как он мог писать такие точные донесения просто на основе данных своих информаторов? Я был уверен, что должно быть что-то еще, и поэтому медлил делать шаг, который мог помешать нам раскрыть другие источники данных. Однако мой главный помощник побуждал меня действовать немедленно. Он сказал, что в таком деле всегда лучше немедленно перекрывать источники информации, так как, безусловно, продолжающаяся утечка такой важной секретной информации причиняла нам огромный ущерб.
Тем временем я был сильно занят другой работой. Мы готовили нападение на Балканы, чтобы покончить с неловкой ситуацией, в которую Муссолини попал в Греции, и я занимался подготовкой справочника для подразделений СС и полиции о политической ситуации и ведущих политических фигурах в балканских странах. Эта работа занимала огромное количество времени, и на какой-то момент я потерял из виду дело В. Потом за два дня до начала вступления наших войск в Югославию я получил следующее сообщение: «В. отправил в Белград подробное донесение о планах наступления Германии — численности и составе наступающих войск и т. д. Он также предупредил их о воздушной бомбардировке Белграда, которую запланировал Гитлер в качестве неожиданного сюрприза».
Когда Гитлер услышал об этом от Кейтеля, он бился в конвульсиях от гнева и начал кричать, что во всей этой ситуации виноват я. Почему я не арестовал этого проклятого В. давным-давно? Я должен был действовать быстро, потому что я знал, что может означать такая тирада. Два часа спустя я доложил, что арестовал В. и всех наиболее важных служащих югославской разведки в Германии и на оккупированных территориях.
Допрос В. занял около шести дней. Он знал, что с началом военных действий между Германией и его родиной он утратил защиту своей дипломатической неприкосновенности, и безо всяких колебаний рассказал нам все, что знал. Его единственной заботой было защитить Ютту, и поэтому он взял всю вину на себя. Он снова и снова говорил, что девушка не имела намерения причинить ущерб интересам Германии. Она не знала, для каких целей он использовал информацию, которую она ему приносила, и даже не подозревала, что ее действия пагубны для ее страны.
Я старался разговаривать с ним как можно больше времени, потому что он меня сильно заинтересовал. Он пытался удовлетворить мое любопытство, насколько мог, и подробно описывал свои методы работы. Сверяя его утверждения с донесениями, которые мы получали из центрального офиса в Белграде, и показаниями других людей, вовлеченных в это дело, я мог убедиться в том, что он говорил мне правду.
Я арестовал одновременно Ютту, двух светских женщин и чиновника из министерства военно-воздушных сил. Они также подверглись очень тщательному допросу. Женщины пришли в ужас от мысли, что они могли совершить государственную измену. Они были просто друзьями В. и не имели ни малейшего понятия о том, что может произойти что-то подобное. Они неоднократно повторяли, что обсуждали с В. лишь те темы, обсуждаемые всеми в тех кругах, в которых они вращались, и которые были известны всем их друзьям и являлись темой их обычных разговоров.
В. признал, что по его указанию Ютта получала информацию от своего отца. В своем ресторане он разговаривал с некоторыми офицерами из войск СС, которые побывали в отпуске и возвращались в свой центр, который находился в пригороде Берлина Лихтерфельде-Ост. В разговорах, при которых присутствовали и другие представители вооруженных сил, выяснилось, что армейские подразделения готовятся к новым широкомасштабным военным действиям. Замечания, сделанные другими посетителями ресторана, подтверждали это. Эта информация взволновала отца Ютты и наполнила тревогой. На следующий день за обедом он с гневом сказал ей, что «тем, которые находятся высоко у власти, все мало, они ненасытны. Но настало время им наконец остановиться: война уже стоила достаточно жизней у всех сторон». Он несколько раз воскликнул: «Снова прольется кровь наших чудесных парней!»
Этот разговор произвел на нее сильное впечатление, и в тот день она была очень подавленной. В. заметил, что ее что-то тревожит, и через некоторое время она ему все рассказала. «Что ты думаешь об этом? — в конце спросила она. — Ты думаешь, это опять начнется?»
Разумеется, когда она рассказывала, эта информация была очень сбивчивой, но В. все равно понял, что речь идет о чем-то очень важном. В результате он попросил ее еще раз поговорить со своим отцом и попытаться узнать точные факты и записать их для него. А затем, соотнеся эти факты с тем, что он уже знает об общей ситуации, он сможет сказать ей, что на самом деле происходит. Он также подчеркнул, что главная задача, которой он себя посвятил, — предотвратить распространение войны, а особенно открытый конфликт между его страной и Германией. Ютта настолько любила его, что поверила всему, что он сказал, и совершенно ничего не заподозрила. Но мысль о том, чтобы записать все, что скажет ей ее отец, беспокоила ее, и она отказалась сделать это. Вместо этого она поговорила со своим отцом и, запомнив его слова максимально точно, повторила их В. в тот же вечер. Именно их обсуждение того, должна
