она это делать или нет, мы и подслушали по телефону.
В. также получал информацию от двух арестованных нами женщин. Весьма умело ему удавалось вытянуть из них все важное из того, что они слышали от своих друзей. Он проделывал это так ловко во время их встреч наедине, что у них не зародилось ни малейшего подозрения.
Из того, что мне рассказал В., я мог построить типичную картину: «Знаешь, Вера, я думал о том, что твой муж рассказал тебе на днях. Это все чепуха». А затем он излагал свои причины так думать. Женщина начинала спорить, защищая свою точку зрения, и В. в конце говорил: «Ты, должно быть, неправильно поняла своего мужа. Представить себе не могу, что он оказался таким ослом, чтобы сказать такую вещь». Здесь женщина начинала раздражаться. Возможно, она соглашалась, что ее муж — осел в каком-то отношении, но таковым его не считают ведущие специалисты в его области, и, как его жена, она в определенной степени гордилась им. Она реагировала именно так, как и ожидал В.: «Я докажу тебе, что это ты глупец. Я еще раз спрошу Юргена, что он точно сказал, и ты увидишь, что он прав и что я правильно его поняла».
Этот небольшой диалог становится интересным, когда ты понимаешь, что обсуждаемой темой вполне могли оказаться точные цифры ежемесячного производства нами танков «Тигр».
В. вел подборку всей военной, политической и технической информации. Он разработал свою собственную систему оценки, согласно которой каждой единице информации он присваивал число баллов, и передавал только ту информацию, которая заслужила более 50 баллов. Таким образом, он научно анализировал все обрывки берлинских сплетен, стекавшиеся к нему, и, соединяя их в единое целое, получал поразительно точную картину.
Он мог делать это благодаря знаниям, которые он привносил в свою работу, будучи подготовленным офицером Генерального штаба своей страны; и эти знания он неустанно умножал в своей систематической работе. Но он никогда не позволял другим людям заподозрить у себя наличие его знаний и на каких-нибудь собраниях мог задавать на первый взгляд безобидные вопросы различным представителям военного и политического руководства страны.
О неожиданной воздушной бомбардировке Белграда, которую приказал провести Гитлер, он услышал следующим образом. Он поехал в министерство военно-воздушных сил, чтобы узнать о доставке запчастей к самолетам «Юнкерс», которые находились в Югославии, когда летчик-испытатель, находившийся там в это время, сказал своему приятелю со злобой в голосе, глядя в это время на В.: «Через несколько дней эти ребята получат хорошенько прямо по их тупым головам!» Летчик сказал это слишком громко, и В. услышал его слова.
На следующий вечер, очень встревоженный, он спросил Веру (одна из двух светских дам), что происходит, и она ответила ему, что люди говорят, будто Адольфу теперь надо идти на выручку Бенито в Греции. Ее муж думает, что это не будет особенно трудно, потому что ВВС Германии теперь настолько сильны, что могут подавить любое сопротивление. С этими словами она обняла его еще крепче. «Я так счастлива, — сказала она, — что ты здесь со мной, а не в своей стране, где такая неразбериха». Она продолжила рассказывать новые подробности игры в бридж, во время которой жена генерала люфтваффе сказала, что ее муж получил назначение в Вену.
Этих подробностей В. было достаточно, чтобы прийти к выводу, что Германия начнет военные действия против Югославии с массированных бомбовых атак авиации. На самом деле в тот момент его донесение не могло уже изменить ход событий; для этого было слишком поздно, но он считал, что его личная ответственность — предупредить Белград, воздушная оборона которого была совершенно не готова к неминуемому нападению.
Эта шпионская деятельность не стоила В. ни гроша, за исключением подарков, которые он делал Ютте, повинуясь своим личным к ней чувствам. Он любил ее и признавал, что отношения с другими женщинами были только ради его работы. И он также признал, что планировал свою работу в этом деле с самого начала.
Высокопоставленный чиновник министерства военно-воздушных сил был совершенно безвредным и наивным человеком. Его единственной проблемой было то, что он слишком много ел и пил и имел чрезмерно раздутое чувство собственной важности. Он считал необходимым поддерживать общественные отношения при ведении торговли с Югославией ради авиационной промышленности Германии, и, когда мы в конце концов в ярких выражениях дали ему понять, к чему привел его чудесный завтрак с В., он пришел в ужас.
Таковы были главные факты в деле В. Гиммлер выждал благоприятный момент и затем сделал Гитлеру устный доклад о результатах нашего расследования. Ему удалось обеспечить себе свободу действий, чтобы поступать по своему усмотрению с теми, кто был вовлечен в это дело. Так как В. теперь был готов работать на нас, я смог взять его и Ютту к себе на службу. Он работал в основном в Италии — он бегло говорил по-итальянски — и отлично справлялся с работой.
Позднее с целью исследовать разговоры, циркулирующие в высших военных и общественных кругах, я дал указание двум светским дамам и чиновнику из министерства военно-воздушных сил разговаривать со мной и передавать мне то, что они слышали от других, как будто я — это В. Количество чрезвычайно секретной и жизненно важной информации, которая обсуждалась в этих кругах, было поистине невероятным! А значит, велик был и вред, который могла причинить такая беспечная и глупая болтовня. Виновные все были высокоинтеллигентными людьми — ведущими инженерами, архитекторами, чиновниками и офицерами немецкого рейха.
Глава 18
Тайна Рудольфа Гесса
Реакция Гитлера на бегство Гесса. — Месть его окружению. — Влияние астрологии на поведение Гесса. — Отношение Гитлера к астрологии. — Подозрения в отношении мотивов решения Гесса. — Его переписка с женой
После бегства Рудольфа Гесса в Шотландию 10 мая 1941 г. Гитлер моментально впал в такое оцепенение, что едва был способен на какую-то реакцию. И теперь Мартин Борман, который до той поры был рейхсляйтером (высшим партийным чиновником), добился таких успехов, благодаря которым занял решающее доверенное положение в окружении фюрера. Это он придумал теорию «безумия» Гесса и убедил Гитлера включить эту фразу в первое официальное сообщение по этому вопросу. С точки зрения политического руководства это было ошибкой, которую невозможно было исправить, так как люди спрашивали, как человек мог занимать такой важный пост заместителя Гитлера столь долгое время, если было известно, что он невменяем.
И здесь
