«Нет!»
«Ты выкарабкаешься, – обнадежил ее Визирь. – Я знаю способ!»
Ее уже лечили, но так и не вылечили. Она во всем разуверилась.
«Поделись со мной своим бредом, – вдруг попросил он. – Мне интересно!»
И она решилась. Ее откровения потекли неудержимым потоком…
Он слушал – долго и терпеливо, не перебивал и не задавал вопросов. А потом изрек:
«Я не ошибся. Ты-то и была мне нужна. Я знал, где искать тебя…»
О, какой музыкой прозвучали его слова! Какой сладостной песнью…
«Ты искал меня? – Она чуть не заплакала от умиления и благодарности. – Зачем?»
«Чтобы спасти, – кивнул он. – Я знаю лекарство от твоей хвори. Будешь делать все, что я скажу. Согласна?» Она бы согласилась на что угодно, лишь бы получить шанс на спасение. Легко судить тому, кто не вкусил страданий. Но кто испил сию чашу, не осудит…
Айгюль стала игрушкой в его руках. Она исполняла его приказы, потакала любому его желанию. А он не баловал ее своим вниманием. Являлся без предупреждения, исчезал, не прощаясь, не обещая следующего свидания.
Она продолжала выступать в стриптиз-клубе, зарабатывая себе на жизнь. Визирь туда больше не приходил. Она не знала о нем ничего, кроме того, что он сам сказал.
Однажды он положил рядом с ней нож и веревку и сказал: «Привыкай! Не бойся… я буду рядом».
Он приучил ее к беспрекословному послушанию. Она чувствовала: их связывает нечто более серьезное и глубокое, чем случайное знакомство. Шаг за шагом она бродила в своих темных лабиринтах, отыскивая там Визиря… пока не столкнулась с ним нос к носу.
«Так вот кто ты!» – догадалась она.
Он сделал вид, что не понимает, о чем речь. Он смеялся, называя ее глупой выдумщицей.
«Это ты заставил меня убивать…»
«Ты сама этого хотела», – возразил он.
«Мы оба прокляты! По твоей милости!»
«Я не отвечаю за чужие грехи, – веселился он. – Ты хотела наказать кого-нибудь за свои страдания. Разве тебе не стало легче?»
«Только на миг… а потом мои мучения удвоились. Те бедные девушки, они ни в чем не виноваты!»
«Им не стоило заигрывать с мужчиной, который…»
«Хватит! Умоляю… у меня жутко болит голова! И горло. Мне нечем дышать…»
Она захрипела и потеряла сознание… а когда очнулась, над ней склонилось лицо Визиря.
«Что это было?» – робко спросила она.
«Обморок, – коротко ответил он. – Уже все хорошо?»
Он ушел, а она осталась лежать на кровати, не в силах совладать с роем мыслей. Они жалили ее, словно разъяренные осы.
События последующих дней смешались в ее сознании с запахом восточных курений и сырых подворотен. Она не могла отчетливо вспомнить, как ночами танцевала у шеста, как они с Визирем гуляли по старым московским улочкам…
«Вот здесь ты жила когда-то, – говорил он, показывая ей дом с пустыми окнами. – И убивала…»
«Это была не я…»
«Не лги себе. Разве ты не чувствуешь, как сладко затягивать веревку на чужой шее?..»
Всю ночь они занимались любовью… а наутро Визирь сказал, что нашел ее возле трупа, на той самой улочке, у дома с пустыми окнами.
«Просыпаюсь… вижу – тебя нет. Бросился искать… Ноги сами принесли к тому месту, где все случилось…»
«Я ничего не помню! – в ужасе твердила она. – Ничего не помню! Со мной такое бывает… Что теперь делать? Меня посадят?»
«Я все прибрал, – доверительно сообщил он. – Спрятал тело в подвал. Там его вряд ли найдут. Хочешь, покажу где?»
Она замотала головой:
«Нет! Не хочу!»
«Ты сидела на тротуаре, безучастная, с отрешенным лицом. Не узнала меня. Я чуть ли не силой увел тебя оттуда…»
«Не помню, – всхлипывала она. – Ты меня не выдашь?»
«Конечно нет… успокойся».
Потом это случилось еще раз, спустя восемь месяцев. Поздним вечером. Они с Визирем немного выпили. Он принес с собой коньяк и шампанское, приготовил коктейль. Айгюль попробовала… чуть-чуть, чтобы расслабиться. После спиртного любовные ласки становились особенно страстными, пылкими. Она уснула…
Лучше ей было не просыпаться. Она куда-то брела сквозь сон… ступала по траве… натыкалась на деревья…
Она не могла вспомнить, как оказалась дома, в своей квартире. Ее снова привел любовник. Все повторилось. Он проснулся, ее не оказалось рядом…
«Я не смог догнать тебя, – объяснял Визирь. – Ты вышла, словно лунатик… поймала такси. Пока я ловил машину, такси, в котором ты ехала, куда-то свернуло. Мне пришлось вернуться и бродить вокруг твоего дома. Я знал, что лунатики умеют находить дорогу домой… я дождался. Увидел, как ты идешь, покачиваясь, будто пьяная, взял тебя за руку…»
«Я не лунатик!»
«Ты помнишь, где была? Что делала?»
Она не помнила. После любовных объятий – черная бездна, провал. Она призрак, а призраки приходят из небытия… и туда же возвращаются. Они заблудились среди людей. Ей здесь не место…
«Надеюсь, я никому не причинила вреда?» – жалобно спросила Айгюль.
Визирь отводил лукавые глаза, отмалчивался. Он не верил, что она просто гуляла по ночным улицам.
Вечером в клубе она увидела по телевизору криминальный репортаж. Показывали труп молодой девушки, обнаруженный в сквере. Девушка была задушена…
Айгюль охватила паника, ее трясло. Она не могла связаться с любовником… так как не знала ни его телефона, ни где его искать. На сей раз он не прибрал следы ее преступления, потому что не успел догнать. Она сбежала от него, чтобы утолить свою жажду убийства…
«М-мм-мммм! – кричала она, зажав себе рот и закрывшись в крохотной гримерке, где готовилась к выступлению. – Мммм-мммм-м!»
В дверь постучали.
«Все в порядке?» – громко спросил охранник.
«Да…» – выдавила она.
«Пора выходить!»
«Уже иду…»
Она двигалась сквозь туман, сквозь пелену дурноты. Хорошо, что ее танец был отработан до автоматизма. Никто, кажется, ничего не заметил. Она даже получила обычную долю восхищения и благодарности за доставленное удовольствие.
Вернувшись в свою комнатушку, Айгюль наглоталась коньяка и принялась смывать грим: жирную подводку для глаз, блестящую помаду, красную и золотую пудру. У нее в гримерной была устроена кабинка, где она могла принять горячий душ. Потеки краски казались ей кровью, струящейся по стенкам и поддону. Кровь эта воронкой стекала в сливное отверстие. Айгюль затошнило. Тело свела тяжелая судорога. Она едва успела согнуться над раковиной…
Как она ни старалась вызвать в памяти лицо погибшей девушки и сам момент убийства, на ум приходили только веревка и мертвое тело в темноте.
– Визирь… – дрожащими губами шептала Айгюль. – Приди и спаси меня от этого кошмара! Скажи, что это был сон… только страшный сон… Ты ведь все можешь, Визирь!..
Глава 31
Черный Лог
Павлинов зевал. Его разморило после еды, он хотел спать.
– Мне надоело болтать… – лениво вымолвил он.
– Санта готовит вам спальню, – сказала Глория.
– Вот это дело! Так я пошел?
– Еще пару минут…
Павлинов, уже привстав из-за стола, сердито плюхнулся обратно в кресло со словами:
– Слушаю и повинуюсь, моя госпожа…
Лавров хмыкнул, обескураженный происходящим. Эти двое продолжают его разыгрывать, тогда как ему сейчас не до шуток. В чулане сидит запертый доктор Оленин, которого, вероятно, ищут оперативники. Арестовывать его не за что, а вот допросить не помешает. Теперь им придется открывать новое дело в связи с обнаружением трупа Ларисы Серковой. Девушка числилась пропавшей, однако все поменялось.
Впрочем, уже ночь. Вряд ли полицейские станут усердствовать.
Глория вопросительно уставилась на Павлинова.
– Нам нужно найти одну женщину, – заявила она. – Это срочно, Кеша.
– Женщину? Опять женщину… везде и всюду женщины… – недовольно забормотал тот. – Ищите женщину и не ошибетесь! Разве вам мало Саломеи, други мои? – нахохлился он. – По-моему, с ней одной хлопот не оберешься… Когда дело было? А до сих пор аукается! Красота хуже воровства, уж поверьте…
Глория включила ноутбук и запустила «Танец семи вуалей». Павлинов, тихо ворча, воззрился на экран.
– Что ж ты сразу-то не сказала? – взмахнул он руками с длиннющими, будто когти, ногтями. – Видел я ее… буквально вчера!
– Где? – в один голос воскликнули Лавров и Глория.
Она особо не верила в успех, но мысль показать Павлинову «танец» самопроизвольно возникла в ее уме.
– Это далеко не Саломея! Даже не ее бледная тень! Жалкое подобие… – разошелся тот. – Подражателей во все века хватало. Я бы установил авторское право на шедевры. А то копируют все кому не лень. Причем бездарно копируют!
– Где вы видели эту женщину, уважаемый? – не утерпел Лавров.
– Чего он меня перебивает? – возмутился гость, обращаясь к хозяйке дома. – Кто его воспитывал?
– Он из простолюдинов, – объяснила она. – Не обижайтесь, Кеша.
Глумление переходило всякие границы, и начальник охраны еле сдержался, чтобы не вспылить и не указать аферисту его место. Глория тоже хороша. Какого черта оправдываться перед этим прохвостом? «Он из простолюдинов!» Можно подумать, она царского роду…
