Верно, стоят. Вот только мы давно научились обходить следящую программу. А мне обязательно нужны рабочие файлы!
Я рассказала Клаусу, до чего додумалась в его отсутствие.
— Без третьего там не обошлось, — согласился он. — Вот только не уверен, что он из наших. Впрочем, если так, то это быстро выяснится. У меня на корабле будет полная свобода, и я знаю, как её использовать. Кстати, и мужа твоего предупрежу. Кто он у нас?
Я рассказала. Поколебавшись, выдала Клаусу свою последнюю тайну — записку, которую Андерсен порвал. Выслушала очередную порцию гадостей про "всех баб", но смолчала. В данном случае он прав, а я… Верно, дура.
— Каперанг Кейст, похоже, из ваших. Но человек хороший, за Андерсена всерьёз переживает, может быть, поговоришь с ним? — предложила я.
— Сориентируюсь на месте, — ответил Клаус.
Мы прошли по пустому в послеобеденный час поселку, и, уже в гьере, он показал мне код от "тайной" комнаты, пароль от мощной сетевой машины и компактное переговорное устройство, не объединенное со стандартным визором.
— Визор нам ни к чему, — ответил он на мой удивленный взгляд. — Мой позывной ты знаешь, а твой… пусть будет… Кошка.
Я пожала плечами — кошка так кошка. Какая разница?
— Больше часа в сети не сиди, — продолжал наставления Клаус. — Мьенгам не очень нравится электромагнитная активность. Связь утро — вечер, стандарт. Есть не забывай, ну да я ещё медика корабельного спрошу, что тебе подавать.
Он показал, где лекарства, и стал собираться. Я тактично вышла на петровскую половину, а потом пожелала удачи уходящему напарнику. Она ему пригодится, особенно при контакте с моим мужем и его излюбленным ударом в челюсть…
Конечно, я не удержалась и полезла в сеть, как только осталась одна. Мой ящик не был ни удален, ни заблокирован. Автоматически сменила пароль, вошла и… некоторое время просто смотрела на несколько сотен соболезнований по поводу моей "безвременной кончины". Было среди них письмо и от Софьи. Мода теперь такая, что ли, присылать соболезнования не родственникам, а самому умершему?
Не обошлось и без торжествующих — отметились едва ли не половина из тех, кто не без моего участия оказался на исправительных работах. Ну, это-то как раз не удивительно… Удивительно было другое — в моём файлохранилище оказалось на файл больше, чем нужно. Отправитель — полковник Герасименко, статус — допрос свидетеля Л. К. Карвадиса, дата — сутки с моих "похорон".
Подлинный это документ или подделка? После знакомства с методами работы секретной службы я уже ничему не удивлюсь… Но, конечно, прочитаю.
Герасименко (пока для удобства будем считать, что это, всё же, он) беседовал с Карвадисом очень… аккуратно. И не задал ни одного вопроса про "Олега". Тема их разговора (допросом это назвать сложно даже с учётом заглавия) сводилась лишь к взаимоотношениям с Павлом. Карвадис сетовал на то, что детство сына прошло под тотальным контролем бабушки, которая — он так и сказал! — привила мальчику нездоровую тягу к розыгрышам и переодеваниям.
А он сам, значит, в Олега не переодевался ни разу! И не играл с чувствами Софьи… Герасименко уточнил — Павел учился на курсах моделей с одобрения бабушки? Нет, к несчастью, старушка к тому моменту уже умерла, но от этого её негативное влияние на мальчика не уменьшилось.
Начальник перешёл к курсам актёрского мастерства, оплаченных самим Павлом. Нет, стоял на своём Карвадис, во всём виновата покойная тёща! Ей-ё, всё это неспроста…
Я раздумывала над открытым документом, когда в ящик упало новое сообщение. Отправитель не значился, и я осторожно, под защитой надёжной программы, открыла письмо.
Это была копия уведомления о закрытии дела Батрышкина, основанием чему служили отзыв заявления Анабель Батрышкиной и полюбовное согласие Сэсиль Кампа и Павла Батрышкина. Клаус-то оказался прав! Сэсиль вернули деньги, а она, в свою очередь…
Тут окно на мониторе схлопнулось, я взглянула на часы и поняла, что один час в сети — это до обидного мало. Ей-ё, как же быть? Мне срочно нужна информация про Кампа и стайпрейский рынок белья!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Без паники. У меня же есть Юлька! Она даже родилась на Амодикее и регулярно навещает родителей, два раза в год летая в Стайпрей! А учитывая её любовь к красивой одежде, думаю, что-то про модную индустрию стайпов она расскажет.
— Ох, Машка… Не напоминай… Амодикея — это мечта для модной девушки. А я теперь попаду туда только через год…
Юлька с удовольствием отвлеклась от переводов очередных инструкций для Ираиды Степановны и вышла со мной на улицу.
— Почему через год? — удивилась я.
— Свадьба… — неопределенным тоном протянула Юлька. — Илья соглашается только на Ксилон.
— Свадьба будет на Ксилоне?
— Нет. Отпуск будет на Ксилоне, а свадьба — на Земле.
Ну да, а почему тогда не на Мьенге? Романтично-о… Но мне нужны сведения о стайпах и их взглядах на инопланетное бельё.
— А ты почему спрашиваешь? — прищурилась Юлька.
— Моя приятельница работает в корпорации Кампа, — начала было я, но тут Юлька перебила:
— А, так ты тоже слышала? Вот ведь упрямая!
Слышала — что? Упрямая — кто?
— Про скандал с дочкой Кампа? Ну, когда она заявила, что мужа у неё в первую брачную ночь похитили? Да? Ну вот, а Сэсиль Кампа после этого ещё надеется на какие-то контакты с стайпрейскими дельцами. Это же особая каста, где малейшая тень на репутации перекрывает любые возможности деловых контактов.
Я потребовала уточнить, и Юлька объяснила, что деловые люди Стайпрея никогда не заключают сделок, не выяснив о партнере всю подноготную. У них считают, что бизнесмен, который не способен навести порядок в собственной жизни и своей семье, не сможет и рационально вести дела, а это для стайпов недопустимо. У них нет деления на частную и общественную жизнь, и в контрактах учитываются все — абсолютно все — нюансы. Поэтому скандал в семье Сэсиль свел и без того невысокие шансы выхода белья с маркой "Кампа" на рынок Демидоры к нулю.
— А почему шансы и без того были невысокими?
— Во-первых, бельё у Кампа хуже качеством. Я тебе как-нибудь привезу комплектик от "Рейтрей" — сама увидишь. Это нечто, — Юлька восторженно закатила глаза. — Во-вторых, она выбрала совсем несуразную рекламную концепцию. "Бельё без границ", представляешь?
Я представила себе бельё без границ и удивилась. У Сэсиль всегда были лучшие рекламщики… Кстати, откуда об этом знает Юлька, если Кампа так и не продвинулась на стапрейский рынок?
— О, это отдельная история, — усмехнулась Юлька. — Их переводчик обратилась ко мне за консультацией. А я, извините, переделывать рекламные слоганы не умею. Я ей так и сказала — плохая реклама. А она мне говорит — мол, проводили исследование на фокус-группе стайпов. Ну, я и махнула рукой, моё какое дело, правда?
Правда. Вот только… Есть у меня сомнения по поводу фокус-группы.
— А ты не знаешь, случайно, кто проводил эти исследования?
— Знаю. Специально поинтересовалась, чтобы в будущем случайно в одном проекте не пересечься. Тот же дебил, который слоган придумал. Эээ… Секундочку… Олег…
— Батрышкин, — закончила за неё я.
— А ты откуда…?
— Он встречался с моей приятельницей из корпорации Кампа.
А картинка-то… Куда занятнее, чем можно было бы предположить…
— Юль, а как ты думаешь, если Кампа всё же решилась на межпланетную торговлю, значит, переговоры с кем-то были? Мне просто интересно, если ты, как простой потребитель, знаешь, что качество земного белья хуже, чем стайповского, почему этого не знали деловые партнеры Сэсиль?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ой, Маш, да не забивай ты себе этим голову. Знали, конечно. Просто на межпланетных переговорах в прошлом году — да, я там была и переводила — было решено расширять торговые контакты.
Так всё это санкционировано высоко наверху. Понятно. А вот демидорцам, на которых свалилась почетная миссия претворять решение своего Правительства в жизнь, не очень-то понравилось бельишко мамы Кампа. Клаус-то — как в воду глядел!
