Студент Эрколе Парайо получил назначение в Техническую Школу в Клеоптере, на побережье Желамбре, на севере Видаманда. По замыслу, эта территория отдавалась под промышленный центр Пао. Школа помещалась в древнем скальном монастыре, залы были огромные и холодные, несмотря на заливающее их солнце.
Школьники изучали использование энергоустановок, математику, инженерное дело и другие технические науки. Говорили здесь только на текниканте. Мастерские и лаборатории были великолепно оборудованы, однако жили школьники в двух наспех сколоченных бараках: мальчики — в одном, девочки — в другом. Одеты и те, и другие были в темно-бордовые комбинезоны и клеенчатые шапочки.
Школьников снабжали только самым необходимым, поэтому все свободное от занятий время большинство из них проводили в мастерских. Они делали на продажу игрушки, несложные электрические приборы, посуду, а вырученные деньги тратили по своему усмотрению — на обустройство личных комнат, покупку спортивных снарядов и так далее. В школе также выходили периодические издания — конечно же, на текниканте.
Ученики последнего — восьмого курса работали на заводе, выделяя из океанской воды минералы. Этот трудоемкий процесс требовал специального оборудования. На его приобретение и совершенствование пока что уходили все средства.
Наставники в своем большинстве были с Брейкнесса, их отличала некая схожесть. Какая именно, Беран догадался не сразу. Только спустя несколько дней он понял, что все они — сыновья Палафокса. Сделав это открытие, Беран был удивлен одним обстоятельством — по традиции они должны были учиться в Институте и завоевывать право на модификацию. Почему Палафокс послал их на Пао, было непонятно.
Должность самого Берана была весьма престижна: он состоял переводчиком и консультантом при директоре школы. Жил он в отдельном домике из камня и тесаных бревен — бывшем жилище какого-то фермера. Его труд хорошо оплачивался, он имел право носить особую форму серо-зеленого цвета с черно-белой отделкой.
Сначала Беран не проявлял интереса к работе, но прошел год, и он с удивлением обнаружил, что ощущает причастность к делам школы и планам студентов. Он интуитивно противился этому, воскрешал в памяти картинки прошлой, безмятежной жизни на Пао, рассказывал об этом студентам, но тех куда больше интересовали чудеса техники, которые он видел в лабораториях Брейкнесса.
Однажды, движимый грустными воспоминаниями, он посетил дом Гитан Нецко. Пройдя несколько миль вглубь от побережья и потратив немало времени на поиски, он все-таки обнаружил старую ферму на озере Мерван. Кругом царило запустение: полуразвалившийся дом, заросший бурьяном участок. Посидев немного на рассохшейся скамье, Беран поднялся на Голубую Гору и огляделся. Внизу, на некогда плодородной равнине, все будто вымерло — никакого движения, кроме парящих птиц. Миллионное население этой территории было согнано с насиженных мест, некоторые, не желающие подчиниться, здесь и погибли. Большинство красивых, развитых девушек было продано на Брейкнессе в счет уплаты долга Бустамонте.
Вернулся Беран в состоянии крайне подавленном — он, обладающий властью, данной ему от рождения, был бессилен что-либо предпринять, восстановить порядок и справедливость. Гонимый чувством неудовлетворенности, он направился в Эйльянре, прямо в пасть ко льву. Снимая номер в гостинице «Морави», прямо напротив стен Великого Дворца, он с трудом подавил в себе желание записаться как Беран Панаспер.
В столице царили роскошь и веселье, но Беран все время ощущал притаившееся где-то зло. Хотя, кроме него, этого, видимо, никто больше не чувствовал, ведь паониты жили сегодняшним днем.
Движимый каким-то нездоровым любопытством, Беран пошел в Библиотеку и просмотрел Правительственные Архивы. Запись, сделанная девять лет назад, гласила: «Нынешней ночью юный Наследник был предательски отравлен неизвестными. Ветвь династии Панасперов трагически прервалась. Ее сменит боковая ветвь, которую представляет Панарх Бутамонте, его вступление на престол происходит при самых благоприятных предзнаменованиях».
На берег Желамбре Беран вернулся еще более растерянным и опустошенным.
Минул еще один год. Школа на Желамбре расширилась. Ученики взрослели, набирались знаний, их становилось больше. При школе выстроили четыре небольших, но самостоятельных завода. Там выпускали химикаты, пластик, производственный инвентарь, измерительные приборы и другое. В будущем предполагалось построить еще двенадцать заводов. Казалось, мечта Бустамонте о промышленной самостоятельности Пао осуществляется.
А потом Берана откомандировали в Пон. Это место было невероятно похоже на Институт Брейкнесса. Холодные камни, строения, прилепившиеся к скалам, — все это Беран возненавидел с первой минуты. Здесь пользовались языком «интеллектуалов» — когиантом, который, по сути, был упрощенным вариантом брейкнесского. Да и вся атмосфера, уклад жизни почти не отличались от Брейкнесса. Учителями были Магистры высокого ранга, студенты полностью им подчинялись.
Неоднократно Беран хотел писать прошение о переводе в другое место, но каждый раз останавливал себя — подобное действие привлекло бы ненужное внимание к его личности.
В его обязанности теперь входило переводить и быть связующим звеном между присутствующими здесь паонитскими чиновниками и группой молодых преподавателей с Брейкнесса. Среди последних оказался Финистайл. Это лишило Берана покоя. Несколько раз ему удавалось избежать встречи, но однажды он столкнулся со своим бывшим учителем лицом к лицу. Финистайл, как и на Брейкнессе, привел Берана в полное замешательство тем, что, как ни в чем не бывало, поздоровался и пошел своей дорогой.
Через несколько недель Беран не выдержал и заговорил первым. Финистайл ответил на все его вопросы, ничего не скрывая и не приукрашивая. Да, он мечтал продолжать образование в Институте, но все сложилось иначе. Сюда его привели три причины: первая — воля отца, вторая — желание иметь больше сыновей, которое на Пао осуществлять гораздо легче, и, наконец, третья — Пао, как планета, претерпевающая кардинальные изменения, давала предприимчивому человеку массу возможностей завоевать власть и престиж. Поговорив еще на философские темы, они разошлись.
Через несколько месяцев Беран, выходя из здания, столкнулся с Палафоксом. От неожиданности и испуга он окаменел, потом, собрав всю свою волю, сделал приветственный жест, принятый на Пао. Палафокс глядел на него с издевательской усмешкой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
