Через несколько месяцев Беран, выходя из здания, столкнулся с Палафоксом. От неожиданности и испуга он окаменел, потом, собрав всю свою волю, сделал приветственный жест, принятый на Пао. Палафокс глядел на него с издевательской усмешкой.
— Не ожидал тебя здесь встретить. Мне казалось, ты продолжаешь пополнять свои знания в Институте.
— Я достаточно проучился там и не испытываю желания продолжать.
Палафокс нахмурился.
— Знания приобретаются в результате концентрации ментальных процессов. Твой эмоции не имеют никакого значения.
— Но я — не система ментальных процессов, а живой человек и не могу не испытывать эмоций.
Палафокс пристально посмотрел на него, потом перевел взгляд на скалы Сгалафа.
— Не существует абсолютной истины. Цель человека — установить порядок в потоке событий. Невозможно бесконечно двигаться вперед, — вполне дружелюбно проговорил он.
— Вы перестали интересоваться мной и моим будущим. Я подумал, что свободен в своих решениях, и вернулся на Пао, — ответил Беран.
Палафокс кивнул.
— Некоторые события вышли у меня из-под контроля. Но это и к лучшему: иногда судьба распоряжается нами мудрее нас самих.
— Прошу вас предоставить меня моей судьбе и не брать меня в расчет, строя ваши планы, — бесстрастно ответил Беран.
Палафокс довольно рассмеялся:
— Ты стал очень четко выражать свои мысли! А скажи мне, что ты думаешь об изменениях на Пао?
— Я не могу прийти к однозначному выводу.
— Это и не удивительно, ведь, чтобы сделать вывод, надо проанализировать миллион фактов на многих уровнях. Если эти факты не делить на благоприятные и неблагоприятные, как это сделали мы с Бустамонте, то ошибка неминуема. — Палафокс помолчал, затем спросил: — Ты серьезно занялся лингвистикой?
Беран равнодушно кивнул.
— Даже за одно это, — сказал Палафокс, — ты должен быть благодарен мне и Институту Брейкнесса.
— Благодарность — примитив, только вводящий в заблуждение.
— Возможно, это и так, — согласился Палафокс. — А сейчас извини меня — я тороплюсь на встречу с директором.
— Одну минуту, — остановил его Беран. — Я сбит с толку. Вас, похоже, совершенно не волнует то, что я нахожусь на Пао. Вы собираетесь информировать об этом Бустамонте?
Магистр Брейкнесса кратко ответил на этот прямой вопрос, чего ранее было не дождаться:
— Я не планирую вмешиваться в твои дела. — Он помедлил секунду, затем заговорил в совершенно новой, доверительной манере: — Может быть, ты знаешь, что обстоятельства переменились. Панарх Бустамонте с течением времени становится все большим интеллектуалом, и твое присутствие может оказаться весьма полезным.
Беран хотел было сдерзить, но прикусил язык.
— Я должен идти по делам, — сказал Палафокс. — События развиваются все стремительнее. В последующие год или два последняя неопределенность исчезнет.
Через три недели после этой встречи Беран был переведен в Деиромбону на Шрайманде, где множество детей — отпрыски пяти тысяч мирных паонитов — обучались искусству воинских состязаний. Многим из них до совершенолетия оставалось уже совсем немного.
Деиромбона — старейшее поселение на планете, обширный город из коралловых плит, расположенный в лесу. Оно и сейчас не совсем опустело, хотя из него было выселено около двух миллионов жителей. Гавань Деиромбоны продолжала функционировать, и несколько административных зданий было отведено для координации развития валиантских поселений.
Старые дома стояли, будто окоченевшие скелеты, смутно белея под высокими древесными кронами. Несколько бродяг скрывались в покинутых жилищах, делая редкие ночные вылазки, чтобы подобрать отбросы и что-нибудь стащить. Они рисковали жизнью, но поскольку власти вряд ли стали бы прочесывать лабиринты улиц и аллей, подвалы, магазины, пакгаузы, квартиры и общественные здания, бродяги чувствовали себя в относительной безопасности.
Военные поселения валиантов тянулись вдоль побережья. В каждом из них была штаб-квартира легиона мирмидонов, как воины-валианты себя именовали.
Берана определили в легион Деиромбоны, который располагался в заброшенном городе, и Беран без труда нашел себе просторный коттедж в старом Лидо.
Из новых паониттских сообществ валианты были, пожалуй, самыми необычным и ярким. Подобно текникантам с побережья Желамбре и когиантам из Пона, они были очень молодой расой — старшие еще не достигли возраста Берана.
Их учения представляли собой колоритное зрелище: множество молодых людей в ярких одеждах с эмблемами, оружие, сверкающее на паонитском солнце, глаза, горящие фанатизмом и экзальтацией.
Юноши и девушки днем занимались врозь, осваивая новые приемы боя и оружие. Однако ели и спали ночами все вместе, различаясь только по рангам. Вообще, единственно, чему здесь придавали значение, была борьба за успехи, звания и славу.
В первый же вечер Беран стал свидетелем военной церемонии на центральной площади поселения. На платформе, расположенной в середине плаца, полыхал огромный костер. Языки пламени отражались на черной полированной поверхности стелы Деиромбоны. Стела представляла собой призму, усеянную эмблемами. По обе стороны от нее расположились взводы молодых солдат, облаченных в одинаковую форму мышиного цвета. Каждый держал в руках копье со вспыхивающим наконечником.
Девушка в белых одеждах под звуки фанфар вышла вперед, неся на вытянутых руках эмблему из меди, латуни и серебра. Мирмидоны опустились на колени и склонили головы. Девушка обошла костер, затем прикрепила эмблему на поверхность стелы среди прочих. Солдаты поднялись с колен и вскинули свои копья. Затем, чеканя шаг, в боевом порядке покинули плац.
На следующий день непосредственный начальник Берана — Субстратег Жиан Фирану объяснил, что обозначало это вечернее действо:
— Вчера вы присутствовали на церемонии похорон отличившегося в бою солдата. Недавно мы провели учебный бой между гарнизонами Деиромбоны и ближайшего лагеря Тараи. Их подводная лодка прошла наши заслоны и уже приближалась к базе, когда наиболее отважный боец — его звали Лемоден — поднырнул под лодку и срезал балласт. Лодка всплыла, и мы ее уничтожили. Но и Лемоден не вернулся с задания. Видимо, ему не повезло. Скорее всего, произошел несчастный случай.
— Вы говорите не очень уверенно. Чем это может быть, если не несчастным случаем?
— Можно предположить, что он это сделал преднамеренно. Наши бойцы готовы на все, чтобы их эмблема красовалась на Стене героев.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
