— Он в ловушке за лианами Итана, — прошипела она сквозь стиснутые зубы.
— И я найду способ освободить его. Уверен, ты более или менее знаешь, что содержится в нашей крови.
Она кивнула.
— Поверь мне, я бы сделал все, чтобы освободить его из Итана, — тихо проговорил я. — Этого никогда не может случиться. Мы уничтожим этот мир.
Она посмотрела на меня. Ее глаза были полны вопросов, но я не увидел ни единой слезинки.
Когда она успела стать такой сильной? Я практически мог видеть, как крутятся колесики в ее голове, пока она обдумывала это.
Я молча взмолился.
Она вынуждена была согласиться. Я мог это видеть. Эта ночь не была потрачена впустую. Еще нет.
— Должен быть другой способ, кто-нибудь заявит на тебя права.
— Никто не собирается заявлять на меня права! — Блядь. Что я наделал? Я закрыл глаза и заставил себя успокоиться.
Когда я открыл глаза, она была прямо передо мной.
Мне следовало бы просто улететь и разобраться с этим позже, но я не мог оставить ее здесь. Не тогда, когда она была такой открытой. Мне нужно было быть сильным.
— Я смирился с этим, ты должна пообещать мне…
Ее рука с силой коснулась моего лица.
— Нет, я не убью тебя, я люблю тебя.
Мои глаза распахнулись. Она не могла любить меня. Если она любила меня, я только погублю ее, когда обращусь. Ей нужно было убить меня.
Гнев бурлил в крови. Я был зол на себя. Это была моя вина, что она влюбилась в меня… это не ее рук дело. Я знал, что мне нужно было ей сказать. Она возненавидит меня. Я возненавижу себя.
— Я же говорил тебе не влюбляться в меня. Я специально сказал это в первый раз, когда мы начали с этого. — Эти слова было так трудно произнести, что мне пришлось процедить их сквозь зубы.
— Ну, ты не облегчил мне задачу, Блейк.
— Я был милым.
— О, а те почти два поцелуя, которыми мы обменялись? — Саркастический смешок сорвался с ее губ.
— Я был самим собой. В этом нет ничего странного. — Мне нужно придумать ложь получше.
Или, может быть, мне и не придется этого делать.
— Так что, ты ничего не чувствуешь ко мне?
Почему она спросила меня об этом? Я не хотел лгать об этом. Сколько еще сможет выдержать мое сердце?
— Нет! Не чувствую. Ты не ровня Табите. — Каждое слово пронзало мое сердце, и я чувствовал, как все внутри меня разлетается вдребезги.
Она глубоко вздохнула и только тогда поняла, что обнажена.
Она пронеслась мимо меня и схватила свой халат, быстро натягивая его через голову.
— Я же говорил тебе…
— Да, я знаю. Не беспокойся об этом.
— Ты должна пообещать мне.
— Я не могу этого сделать! — закричала она. — Возможно, ты не испытываешь ко мне того же, но я действительно забочусь о тебе. Я не могу.
Она опустила глаза, когда пробегала мимо меня, но я все равно увидел слезы.
Я услышал, как она изменилась, услышал, как она взлетела в воздух, и услышал тихий вопль, разнесшийся в воздухе.
Елена никогда не узнает, что это со мной сделало.
Я упал на землю, пытаясь взять себя в руки. Я не мог сломаться. Не сейчас.
Крик пронзил меня насквозь.
— 30~
Я ошибался, когда думал, что, сломав Елену, я сломаюсь сам. Я не сломался, но был близок к этому. Я мог ощутить всю мерзость своего зла.
Тьма заставила меня сказать ей, что мы не будем продолжать тренировки, и она не стала спорить со мной. Она просто кивнула, прежде чем повернуться и уйти, не удостоив меня еще одним взглядом.
Это было так, будто я постоянно балансировал на грани, ожидая наступления дня, когда тьма поглотит меня полностью.
Проходили дни, и я чувствовал, как тьма сгущается все больше и больше. Даже присутствие Елены больше не могло заставить меня почувствовать свет.
Я прогнал это в ту ночь, когда все высказал ей в лицо. Моим наказанием было никогда больше этого не чувствовать.
Этот свет. Этот покой. Это ушло, и больше никогда не будет существовать для меня.
Тьма сказала мне, что я оказал Елене услугу. То, что держало нас вместе, в конце концов было сломано.
Она будет в безопасности, когда я обращусь.
Ей просто придется встретиться лицом к лицу с тьмой в одиночку, так же, как пришлось мне.
Табита не понимала, что вызвало резкую перемену в моем поведении, и постоянно приставала ко мне по этому поводу.
Когда я сказал ей, что прекратил тренировать Елену, она была в восторге. Теперь она продолжала подталкивать меня к тому, чтобы подбодрить, и с каждым разом я становился все более жестоким.
Тьма была близка к тому, чтобы утопить меня, но Табита не была той, кто столкнет меня с края.
Она не была Еленой.
Я застрял на выступе, ожидая, когда произойдет неизбежное.
Однажды днем, в разгар очередной ссоры с Табитой, Елена пришла, чтобы сунуть свой нос в мои дела.
Я свирепо уставился на нее. Что она здесь делала? Разве ей было недостаточно получить от меня? Когда же она оставит меня в покое? Когда я стану темным?
— У нас план, — сказала она.
Гребаный план? Она была смешна. Я начал смеяться.
— Это не сработает. — Я откинулся на спинку стула, положив одну ногу на стол.
— Ты этого не знаешь. Это лучше, чем просить кого-то убить тебя!
— Что ты сделал? — взвизгнула Табита.
— Успокойся, — рявкнул я Табите, прежде чем снова посмотреть на Елену. — Прекрати это, ты напрасно тратишь свое время.
— Это не так. Люциан кое-что нашел. Я видела это по его глазам. Он что-то знал, просто у него не было времени рассказать нам.
— Я же говорил тебе, он не нашел ничего, кроме обмана Пола.
— Это неправда, и я собираюсь это доказать.
— Что? — Это не входило в план. Почему она не могла просто оставить все как есть?
Но я знал почему. Как только Елена приняла решение, ничто не могло его изменить.
Но я сделаю все, чтобы переубедить ее. Ей нужно было убить меня. Никто не был достаточно силен, чтобы заявить на меня права. Если Елена не убьет меня, я уничтожу Пейю.
Я наклонился к ней, мое лицо было в нескольких дюймах от ее. Мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы не схватить ее и не выбить из нее упрямство.
— Мне не нужно твое разрешение, но обещаю тебе, что найду все, что обнаружил Люциан. — С этими словами она развернулась и пошла прочь.
— Нет! — взревел я.
Она резко обернулась.
— Извини, но ты мне не начальник. В последний раз, когда кто-то сказал мне «нет», он довольно быстро обнаружил, что нет никакого способа изменить мое мнение, когда я на что-то решилась.
На кафетерий опустилось одеяло тишины. Краем глаза я заметил, что несколько студентов убегают, но мне было все равно. Мне нужно было, чтобы Елена остановилась.
— Я не Люциан. Ты убьешь меня, это я могу обещать.
Она рассмеялась, отчего вся столовая ахнула. Никто никогда не осмеливался смеяться мне в лицо, когда я был зол.
— Я не…
Слова сорвались с моих губ прежде, чем я успел их остановить, но это был единственный способ заставить ее возненавидеть меня.
— Это моя вина, что Люциан мертв.
Она закатила глаза.
— Гиппогриф убил Люциана.
— Не делай этого, Блейк, — умоляла Табита, дергая меня за руку.
— Нет, она должна знать правду. — Я вырвал свою руку из ее хватки и подошел к Елене. — Он пришел ко мне в тот день, когда вернулся. Он хотел знать, где ты.
Елена покачала головой.
— Он мог бы спросить об этом и Сэмми, и Бекки. Это не значит, что это была твоя вина. — Она отказывалась меня слышать.
Почему она была такой тупой? Она была единственной, кто мог спасти Пейю от меня. Неужели она не видела, что ее свет больше не доходит до меня?
— Я точно сказал ему, где ты была и с кем. — Я выдавила из себя садистский смешок, внутри у меня все разрывалось.
Прежний Блейк, который не хотел быть темным, снова сражался.
Брось это. Ты не победишь, когда настоящая тьма возьмет верх.
