Хм-м…
А что это там мерцает?
Светлячок?
Проверять не будем. И вон ещё огоньки… Загадочные, разноцветные…
Ну их на фиг, эти загадки!
Поворачиваем левее – там начинается редкий сосняк, всё просматривается даже кромешной ночью.
Я ускорил шаг, торопясь вырваться из ельника.
И таки успел из него вырваться – без проблем.
Успел пройти несколько шагов по усыпанному мягкой хвоей косогору – прежде чем земля ушла у меня из-под ног.
Я даже не сразу сообразил, в чём дело, – показалось, что просто свалился в яму. Хотя ничего похожего там и близко не было. Хорошо помню – видел впереди только твердую, ровную землю.
А сейчас я барахтаюсь в чём-то, похожем на густой цементный раствор.
Бред!
Откуда посреди леса яма, наполненная цементом?
Я отчаянно дернулся, пытаясь дотянуться до её края. И с ужасом ощутил, как проваливаюсь всё сильнее. Уже по грудь ушёл во что-то вязкое и тепловатое!
Спокойно…
Никаких резких движений.
Я застыл, чувствуя, как бешено колотится сердце. Эх, до чего ж кстати была бы сейчас длинная палка, с которой ковылял через болото. Но, разумеется, палку я бросил ещё на берегу…
«Во что ж это я угодил?»
Целую минуту терзался этим вопросом.
Ясность пришла, когда ветер разогнал облака. Лунные отсветы легли на косогор. И я увидел вокруг себя землю, усыпанную хвоей, с редкими клочками травы.
Я торчал по грудь прямо из этой земли!
С каждым порывом ветра всё вокруг меня колыхалось, словно марево над раскалённым песком. Рябью подёргивалась хвоя, камешки, одинокий примятый листок. Всё было нереальным – как в голограмме с помехами…
Я осторожно поднял руку, провёл ею перед собой – пальцы будто через жидкий студень прошли сквозь картинку.
И тогда я наконец вспомнил: «Полынья!»
Из десятой тетради Валкера…
Поганое, но не самое опасное из того, на что можно нарваться в этом лесу. Днём я бы легко угадал её за несколько десятков шагов. Даже ночью различил бы – при лунном свете!
Обидно… Так обидно!
И глупо!
Ловушка для зелёных новичков.
Я закрыл глаза:
«Да и новичок сумел бы справиться… А ты, с твоим хвалёным опытом, – не сумел».
Многие факторы сплелись в чёрный узор. И решили судьбу…
Значит, не показалось мне там, перед изменённым лесом.
Да.
Ещё в Глуши я затылком ощутил тревожный холодок.
Так всегда бывает. Когда начинается «чёрная полоса»…
Слишком долго тебе везло. Слишком часто ты невредимым выскальзывал из передряг.
У любого хорошего трикстера иногда кончается фарт. Но умные – остаются дома. А идиоты – ночью тащатся в лес…
Я хмуро оглянулся.
Что можно сделать? В общем-то, ничего. До края полыньи – метра три. Когда я взбирался по косогору – успел их одолеть прежде, чем лопнула тонкая корочка над аномалией.
Тут есть небольшой уклон. И, по идее, я должен был бы скользить вниз.
Но сила гравитации действует здесь как-то иначе.
Неподвижным поплавком я торчу посреди этой хрени. Ноги безнадёжно увязли. А дна под собой не чувствую – при любом резком движении проваливаюсь ещё глубже.
Я не смогу выбраться сам!
И вдобавок – начинают неметь ноги.
Не от холода. Густая масса в полынье словно подогревается откуда-то снизу.
Почему ж я едва чувствую ступни? И мурашки медленно взбираются вверх по голеням…
Валкер об этом писал?
Да, писал…
– Помогите! – хрипло заорал я.
Конечно, это было глупо. До Дивеево – больше трёх километров. Кто меня услышит – ночью, в глухом лесу?
– Помогите!
Бессмысленно.
Я и дальше буду тут маячить – как комар в паутине или как муха в меду. Сначала отнимутся ноги, потом перестану чувствовать всё тело… Ещё несколько часов – и я потеряю сознание.
А спустя пару месяцев превращусь в почернелую высохшую мумию.
Но те, кто меня найдут, – увидят трикстера Тень свеженьким, как огурчик. На голограмме он прекрасно сохранится – вместе с этими клочками травы и сосновыми иголками…
– Помогите! – голос уже охрип.
И чего ты добился?
Ещё на пару сантиметров ушёл в свою вязкую могилу.
Стоп!
Держи себя в руках.
«Никогда не сдавайся!» – так много лет назад говорил мне Петрович.
Надо продержаться до рассвета!
Отсюда до «официальной» тропы – километра полтора. Утром кто-то пойдёт в Глушь или, наоборот, в Дивеево…
Возможно, они меня услышат!
Шанс небольшой.
Но я должен попробовать!
Опускаю веки. Стараюсь расслабиться, дышать ровно и глубоко…
Постепенно начинаю дремать. Впадаю в странное состояние между сном и явью…
Помню, что я в лесу. И одновременно вижу себя в избушке на окраине Глуши. Опять читаю Двенадцатую тетрадь Валкера.
«…Лишь постигающий назначение обретёт силу. Тот, кто найдёт свой путь, – откроет Око Дракона».
А я не нашёл. Не смог…
И значит, не достоин…
Очнись, придурок! Нет никакой избушки.
Кто там ходит кругом полыньи? Я всматриваюсь во тьму и чувствую, как холод ползёт по затылку. Я узнаю эти размозжённые пулями головы.
Убитые мной упыри! Подмигивают остекленевшими глазками. Урчат, будто воздух из водопроводных труб:
– Не достоин… Не достоин!
Невидимые динамики взрываются бешеной мелодией:
Облака в небо спрятались,Звёзды пьяные смотрят вниз.И в дебри сказочной тайгиПадают они!
«Бу-бух! Бух!» – отдаётся внутри.
Или это стучит моё сердце?
Пляшут вокруг изуродованные тела.
– …И тебя она получит! И тебя она получит! – шепчут мёртвые губы.
А чья это фигура угадывается там, в лунном свете?
Володька Пилипенко?
Не может быть!
Я видел, как он погиб. У меня на глазах навсегда сгинул в пасти живоглота!
Каким чудом ему удалось уцелеть? Но если удалось – это здорово!
– Так здорово, что ты спасся!
Володька подходит ближе, снимает рюкзак.
– Скорее… – лихорадочно бормочу я. – Помоги мне!
Но он будто не слышит. Садится у самого края полыньи. Молчит, смотрит на меня – печально, пристально…
И я не выдерживаю этого взгляда. Прихожу в себя, вздрагиваю и ору:
– Помогите!
Только крика не получается – вместо него какое-то невнятное хрипение.
Открываю слипшиеся веки.
Я один, никого нет рядом.
И луны – давно нет. Серый купол неба наливается светом. Понемногу становятся прозрачными густые тени в лесу.
Где-то вдалеке хрустнул сучок. Или мне кажется?
Что-то мелькнуло в сумраке? Или это опять фокусы гаснущего сознания?
– Помогите, – сипло выдавливаю, уже по горло в вязкой массе.
Моргаю и ничего не могу разглядеть там, среди деревьев.
«Ничего…»
Проваливаюсь в забытьё…
И возвращаюсь к реальности, лишь когда кто-то толкает меня веткой в плечо.
Я дёргаюсь, будто от удара током.
Отчаянно хватаюсь за ветку. А она выскальзывает из ослабевших пальцев. И только с третьей попытки меня тащат из полыньи.
Выволакивают на землю – твёрдую, устойчивую!
– Спасибо, Володька… – шепчу непослушными губами. – Спасибо, дружище…
– Не спеши благодарить, – со смешком отзывается незнакомый голос.
Я поворачиваю голову и в отсвете электрических фонариков вижу того, кто кажется продолжением кошмара.
– Ну, здравствуй, Тень, – говорит Керим, правая рука Большого Аслана. – Давно не виделись.
Закрываю глаза, словно надеюсь, что кошмар сам развеется. Но кто-то тычет мне в бок носком ботинка:
– Что, пёс, не учили тебя вежливости?
Кто-то меня обыскивает, находит и отбирает пистолет.
– Поднимите его! – раздаётся властный голос Керима.
Они хватают меня за плечи, ставят на ноги. Это не слишком у них получается. Меня шатает, словно с перепою. Колени подгибаются. Я вообще слабый, как привидение.
Если б два крепких кавказца не держали с двух сторон – точно бы опять свалился.
– Плохо тебе? – насмешливо моргает Керим. – А будет ещё хуже! Думал, так легко кинуть на деньги Большого Аслана?!
Я вздыхаю.
Может, и правда лучше было б остаться в полынье?
Может, и так…
Но сейчас выбирать не приходится.
Слабо качаю головой и хрипло выдавливаю:
– Никто никого не кидал!
Керим хмурится, взмахивает рукой, и один из бандитов бьет меня в лицо. Не очень сильно. Зачем калечить раньше времени?
