и аскетичные яства.
Через полгода сказать себе: «Штандр -
стоп!» – и, врачам докучая,
с этого времени пить олеандр
вместо обычного чая.
12
Подмаренник, облачко, душа:
крылышками тоненько шурша,
ничего не лечит – так живёт!
Подмаренник, обморок глубок,
подмаренник, спящий голубок -
улетел отсюда бы, да вот -
то ль и впрямь застрял между перил,
то ль на самом деле сон сморил,
то ль какая прочая беда…
Подмаренник – снеговой занос,
подмаренник – берегись: гипноз,
подмаренник – не ходи сюда!
Ибо тут и исчезает явь,
ибо тут тебе придется вплавь
по молочным рекам, дорогой…
Впрочем, может, так оно верней,
чем среди блуждающих огней
впопыхах бежать на свой огонь?
Может, тебе вправду прикорнуть
на минутку здесь… на пять минут,
чтобы уж ни брода, ни следа, -
только ведь и дел, что первый шаг
в белизну, в снотворный порошок
и в Господь-с-тобою-навсегда!
13
А вот тут у нас белый люпин:
это чтобы ты вдруг полюбил
то, чего полюбить не дано
ни тебе, ни кому-нибудь, но -
всё равно положи на весы
десять капель вчерашней росы
и по весу добавь к ним цветов
в форме туфелек…
Вот и готов -
ненастойчивый, впрочем – настой
против всей твоей жизни пустой.
…нет, ещё не готов: не забудь
положить в него самую суть -
то, к чему ни суму, ни тюрьму…
впрочем, тут оно всё ни к чему!
Да, ещё… два последних письма -
в общем, лишних, но милых весьма…
и – уже не настаивай: тут
дни теперь ничего не спасут!
Значит, в этот же, стало быть, день
рукавом осторожно задень
пузырёк – и следи, чтоб настой
на пол струйкой сбегал золотой.
14
У вереска серьёзный нрав -
серьёзнее всех прочих трав:
не рассмеётся, не надейся!
Но это он не от злодейства,
а просто сроду не охоч
до игр, шуточек и проч.
Зато, во всём другом изверясь,
возьми себе на память вереск
и, спрятав ветку на груди,
закрой глаза и – уходи:
с ним хорошо идти вслепую
и повстречать шальную пулю
или разбойничий обоз -
ты этого и ждёшь небось,
ища себе приличный омут?
…но знай, что вереск – не отнимут
и будь уверен: через год
твой вереск снова прорастёт.
15
Масдеваллия… что ж ещё скажешь!
Устраняет назойливый кашель
посторонних, их храп по ночам
и пристрастие их к мелочам.
В чём секрет… подходящую банку
выворачиваем наизнанку
и туда собираем в саду
пять цветков – за звездою звезду.
Масдеваллии редки в природе
и видны при хорошей погоде,
но не все – по одной… То есть пять
будет очень непросто собрать -
отщипнуть за головкой головку
и из них приготовить наливку:
из расчёта звезда к полутьме,
пять к одной и пятнадцать в уме.
Пьётся вечером… или не пьётся -
разведенной водой из колодца
или просто водой из ручья -
кем попало: наливка – ничья.
Результат ожидается сразу -
правда, он постороннему глазу
не заметен как раз днем с огнём…
да и дело, конечно, не в нём.
16
Надо вынуть из воды,
надо вынуть из воды -
волоокую кувшинку
надо вынуть из воды.
Её место – в волосах,
её место – в небесах:
размещённой хорошенько
хоть в Плеядах, хоть в Весах.
Это, в общем, ни за чем,
но об этом умолчим:
нам искать высокой цели
не пристало по ночам:
это будет талисман -
от внезапных перемен
в изголовий постели
до скончания времён.
Это оберег такой,
сохраняющий покой
и держащий равновесье
осторожною рукой -
до дальнейшего витка,
до ближайшего хмелька,
до назначенного рейса
в направлении «Пока»!
17
Тут простая арифметика -
проще прочих арифметик:
что касается бессмертника,
не бессмертен и бессмертник -
просто сух… да только сушь его
тоже вроде наших метрик!
Но за неименьем лучшего
можно взять хоть и бессмертник:
пыль – потерянное терние,
прах – без веса и без роста…
в общем-то, и не растение,
в общем-то, понятье просто.
Это вязкое понятие
безмятежными кругами,
как советует наитие,
смешивается с другими -
и такое образуется
месиво, что – вот случайность! -
вечность вдруг кристаллизуется…
Тут же, впрочем, и кончаясь.
18
А непентес есть непентес -
слёзный, горький, безутешный,
сколько вы ни ерепеньтесь
с вашей миссией нездешней,
ни фехтуйте… близок локоть,
да в победе нету толку!
А непентес – чтобы плакать
от обиды, втихомолку! -
Что довольно, между прочим,
и непросто, ибо… в общем,
мы обычно слёзы прячем -
и потом годами ищем:
по глухим оврагам детства
по дорогам нашим странным
или в вечных дебрях текста -
по закладкам, по карманам…
были, дескать, где-то рядом
(помню осень, птичью стаю) -
высохшим навеки взглядом
ищем, да всегда впустую.
Это род небесной манны,
слёзы… род постылой свиты -
у кого глаза надменны,
и кому ничто не свято,
и кого волшебный синтез
жизни – не пленил, не тронул…
так на это есть непентес -
в виде белых длинных гранул.
19
…тут важно, чтоб настала полночь -
миг благодарствий,
и выпорхнет такая мелочь,
как рябчик царский -
немножечко высокопарный
(всегда в подпитьи),
флажок такой один пурпурный
на перепутьи.
Иди туда, куда он скажет:
он врёт безбожно -
сначала он тебя закружит,
что неизбежно…
Но только ты и так, пожалуй,
заманен в сети -
листвою жизни порыжелой
и всем на свете!
Идёшь и ничего не видишь -
горька свобода,
но рябчик… с ним ты точно выйдешь
куда не надо:
вот там-то ты и будешь дома -
однажды утром -
в краю, где всё тебе знакомо
по детским играм.
Там неба ничего не застит,
там дух бунтарский -
там грусть потреплет и отпустит,
как рябчик царский!
20
А форзиция – чтоб не сдавали позиций.
Но приходит такое отчаянье, что -
что нет сил никаких… пару веток форзиций
надо просто тогда положить в решето,
растолочь и рассеять над уровнем моря
и не думать об этом в ближайшие дни
или годы – заранее, впрочем, измеря
отношенье усилий к причине возни.
Потому что потом всё пойдёт без усилий -
важно только, чтоб были густы облака
и смеркалось к шести, и дожди моросили,
и не слушалась мысль, и дрожала рука!
Это всё и послужит залогом успеха -
правда, в будущей жизни, но мы подождём…
переждём эту жизнь – по возможности тихо -
на осеннем ветру под соседним дождём.
А удача как нитка: была бы иголка -
и легко угадать направленье клубка.
…это правда, форзиция действует долго -
но безбольно, и главное – наверняка!
21
Или вот вам, к примеру, клематис:
приложите к холодному камню…
Я рецепта, пожалуй, не вспомню -
так что вы этим не занимайтесь,
ибо глупо… клематис годится
так как есть – просто вставьте в петлицу
Лечит сердце – от всякого бреда
и такого… всего остального:
от «люблю Вас», от «честное слово»,
от «навеки», от «скоро приеду»…
Никогда и ни в чём не клянитесь -
просто вставьте в петлицу клематис.
Лечит славу и всех, кто страдает
славой или отсутствием славы -
учит с тайной усмешкой лукавой,
что все звёзды всегда увядают,
успокойтесь и не поднимайтесь -
просто вставьте в петлицу клематис.
Лечит память: всё – сонные бредни,
никогда ничего не бывало -
вы уснули средь шумного бала,
вы уснули на поздней обедне -
ах, проснуться бы… и не стремитесь:
не на то вам в петлице клематис.
22
Юнона… белый крокус,
имеющий значенье
для всех, летящих в пропасть
и гибнущих в пучине.
Особенно настойка
на камушках (из галек) -
не то чтобы настолько,
но всё же помогает -
задуматься на время
прощания с родными
о Греции, о Риме,
об облаке, о дыме -
о чём ещё… о разных
не тронутых вниманьем,
но интересных жизнях -
своей за неименьем.
Да, мне ещё сказали,
вся мера пьётся залпом -
с закрытыми глазами
и со смешком внезапным:
вослед былым заботам
о слове и о хлебе…
и лучше – по субботам,
и лучше – прямо в небе.
23
А ещё существует цветок бальзамин -
консервировать всякие воспоминанья:
положи на ладонь бальзамин, а за ним
положи, например, бальзамин приминая,
полпылинки с дороги, ведущей домой,
и дорога домой никогда не сотрётся
в твоей памяти – пешей, бездомной, хромой:
прямо – мимо развилки, костра и колодца,
мимо чащи ореховой, старых грехов,
мимо песни одной на неместном наречье,
мимо первых твоих и последних стихов,
