А разве на выставке живописи госпожа Арним не обозвала госпожу советницу «раздувшейся колбасой»?
После отъезда Беттины в Берлин композитор намеревался жениться на Терезе Мальфатти. Ее дядя, врач Иоганн Мальфатти, уроженец Лукки, происходил из богатой семьи; в Вене он поселился в 1795 году. У него были две виллы: одна в Гитцинге, другая в венском предместье Вейнхаузе; здесь по случаю семейного празднества впервые исполнялась маленькая кантата Бетховена «Un lieto brindisi»[66]. У Мальфатти было множество знатных пациентов; его видели у изголовья принца де Линь, эрцгерцога Карла и герцога Рейхштадтского. Представленный Глейхенштейном семье Мальфатти, Бетховен влюбился в Терезу. Ей было тогда двадцать лет, она обладала весьма приятной внешностью и пылким темпераментом. Предполагают, что Бетховен просил ее руки и получил отказ. В 1817 году она стала женой барона Дроздика; к этому времени отношения между музыкантом и врачом были прерваны. У нас нет интересных документов о знакомстве Бетховена с юной Мальфатти, за исключением письма без даты, где учитель дает своей ученице ряд советов по поводу исполнения сымпровизированной им темы. Бетховен поверяет Терезе свою пылкую любовь к природе. «Я не нарадуюсь, когда случайно мне удается побродить по рощам и лесам, среди деревьев, трав, скал! Ни один человек не мог бы любить природу так, как я». Он сообщает, что посылает ей новые книги и рекомендует читать «Вильгельма Мейстера» либо Шекспира в переводе Шлегеля. В одном лишь месте есть достаточно откровенное выражение нежных чувств: «Забудьте мои безумства, — говорит он, — будьте уверены, что никто не может более меня желать для вас радостной и счастливой жизни, даже если вы не примете никакого участия в вашем преданнейшем слуге и друге».
Столько неудач, следовавших одна за другой, обескуражили композитора. К этому времени мы относим его полное разочарования письмо к Глейхенштейну: «Для тебя, бедный Бетховен, совсем нет счастья во внешнем мире; надо, чтобы ты создал его в себе самом; только лишь в мире идей найдешь ты друга». Однако ему довелось еще встретить Амалию Зебальд. Она родилась 24 августа 1787 года в Берлине, в семье музыкантов, близко связанных с Певческой академией. Все восторгались ее сопрано. В 1811 году, будучи в Теплице со своими друзьями Элизой фон дер Реке и Тидге, певица познакомилась с Бетховеном, находившимся в ту пору в смятенном состоянии; он поддался ее обаянию. Достоверность этого увлечения также подтверждается всего лишь несколькими словами в письме к Тидге от 6 сентября 1811 года: Бетховен посылает певице «пламенный поцелуй, если только никто этого не увидит». Из записки, адресованной непосредственно молодой Амалии, мы узнаем, что Бетховен был в это время болен и принужден оставаться в постели. В конце сентября 1812 года она попросила у него прядь волос; в 1815 году Зебальд вышла замуж за некоего Краузе, чиновника судебного ведомства. Теодор Фриммель сообщает, что ему пришлось видеть у Рудольфа Брокгауза в Лейпциге листок, на котором Бетховен написал: «Вы не должны были бы забыть, даже если б хотели этого». По поводу этой записки, датированной 8 августа 1811 года в Теплице, Амалия Зебальд замечает, что нашла ее у себя на столе, в качестве визитной карточки, в 1812 году. Это драгоценная реликвия, говорит она. Спорили из-за даты; можно предположить ошибку в один год. К тому же это не имеет большого значения. Письма, опубликованные в обширной биографии Тайера, остаются для нас довольно неясными и таинственными, но все же дают основание предположить, но Меньшей мере, интимную дружбу. Одна фраза в особенности заслуживала бы разъяснения. Бетховен поражен, что Амалия «ничем не может быть для него», и просит позволения устно объясниться с ней по этому поводу. «Я всегда лишь желал, — добавляет он, — чтобы мое присутствие приносило вам мир и спокойствие, чтобы вы проявляли доверие ко мне. Я надеюсь, что завтра мне будет лучше и что во время вашего присутствия у нас останется несколько часов, чтобы утешиться и взаимно порадоваться среди природы». Известно, что Зебальд шутливо называла Бетховена «своим тираном». Впрочем, сам он неизменно обращается к ней с самой большой сдержанностью. Она может прийти повидаться с ним, пока он болен, лишь в том случае, если сочтет это благопристойным!
И теперь возникает вопрос, для кого же предназначалось письмо к Бессмертной возлюбленной («Мой ангел, мое все, мое я!»). В итоге мастерского анализа Ромен Роллан приходит к выводу, что оно было написано в 1812 году в Теплице, куда Бетховен приехал 5 июля, после новой поездки в Прагу. Мы считаем его заключение в данном случае решающим. Томас Сан Галли в 1909 году и д-р Макс Унгер в 1911 году («По следам Бессмертной возлюбленной», издательство «Бейер и сын», Лангензальца) уже высказались в этом же смысле. Но кто же была та женщина, к которой обращена жалоба Бетховена на любовь, «обреченную на жертвы и отречения»? Кому шлет он эту страстную мольбу; «Можешь ли ты сделать так, чтобы ты вся была моей, чтобы весь я был твоим?» Мы были бы весьма склонны назвать имя Амалии Зебальд; но как только речь заходит о любви, приходится отказаться от логических умозаключений и безропотно примириться со многими туманными эпизодами романтической истории композитора в те годы, когда ясно видно лишь стремление Бетховена навсегда соединиться с женщиной, его достойной. Он часто искал эту женщину, но никогда не встретил ее.
* * *
Город Теплиц, расположенный в восьмидесяти километрах на северо-запад от Праги, давно уже был известен как один из лучших европейских курортов и славился своими целебными горячими источниками. Он укрылся в долине Бьела, в Рудных горах. Позади замка князя Клари-Альдринген находится парк во вкусе конца XVIII века, где курортные гости могут отдыхать, любуясь могучими деревьями и прудами. Здесь сохраняется воспоминание о Фридрихе-Вильгельме III; в эти трагические для него годы он охотно приезжал сюда в поисках покоя и тишины.
В конце августа 1811 года Бетховен нашел в Теплнце самое блестящее общество. Вот Карл Август Фарнхаген фон Энзе, тогда еще скромный молодой офицерик, раненный при Ваграме, жаждущий наблюдать, слушать и записывать; он лишь готовится к своей будущей деятельности летописца, причем ужасающе многословного; он еще не женился на Рахель Левин, чей салон станет местом собраний ученых и писателей. Вот Тидге — Кристоф Август Тидге, — обладающий опытом и авторитетом старшего. Заслуживает признания его деятельность в защиту национальной литературы, его лирическая поэма «Урания», изданная десять лет тому назад и не раз привлекавшая внимание композиторов. После нелегкой службы на скромных должностях секретаря, учителя, Тидге получил поддержку баронессы Реке, уделившей ему часть своего состояния. Влияние французской культуры XVIII века вполне очевидно во всем его творчестве, в его философских либо религиозных рассуждениях, «Элегиях», таких произведениях, как «Зеркало дам», «Алексис и Ида» (1812 год).
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
