— Я влюблён в тебя, — повторяю за ней и, перекатившись на другую сторону кровати, прижимаю её к себе.
— Похоже, на твоей кровати кто-то умер, — хихикает Трикси.
— Твоя девственность, — смеясь, соглашаюсь я, целуя её плечо.
Тишина повисает между нами, и я смакую минуты с ней, слушая дыхание, которое приходит в норму и шум машин за окном. В гостиной тихо разговаривает телевизор, и кажется, что мы не одни, но это лучшее чувство, потому что мы — одни. Только она и я. И я забрал то, принадлежало мне — её. Она не похожа на всех тех, кто был до. Её смущение и раскрепощение может срубить меня наповал. Она не пытается быть кем-то другим, не боится высказывать мне всё в лицо, не поддаётся и поддаётся мне одновременно. Она делает меня живым. Я знаю, у меня есть то, за что я могу и хочу бороться: она.
— Ты обещала блинчики, — улыбаюсь я, шлепая её по попке, которая упирается в мой пах и вновь оживляет всё для нового захода.
— А ты обещал помочь.
— Моральной помощью.
— Я на это не согласна.
— Ладно, я помогу.
Трикси поднимается с кровати и следует в сторону ванной комнаты. Я попал в рай.
— Отличная попка, — усмехаюсь я, наблюдая то, как она рисует ей восьмёрку.
— Я знаю, — говорит она, скрываясь за дверь.
Таким счастливым, я давно не поднимался с кровати. Оставляю постельное, чтобы оно ещё немного сохранило воспоминания произошедшего и следую во вторую ванную.
Спустя десять минут, Трикси появляется в том же обличии, что перед и после сна, а я вычитываю рецепты в интернете, открывая дверцы шкафчиков, чтобы найти нужные ингредиенты. Постепенно на столешницу ложится всё необходимое, а миска медленно наполняется смесью, которая должна превратиться в наш будущий завтрак.
— Масло, Картер, ты же сожжёшь их! — восклицает Трикси, когда я зачерпываю ложкой тугую смесь и уже подношу её к сковороде.
— Мы же добавили его внутрь.
— Этого мало.
— Ты же говорила, что не умеешь их делать, — посмеиваюсь я.
— Тут написано, что нужно смазать сковородку маслом.
— Ладно.
Трикси добавляет немного масла, которое тут же бьется и разлетается в разные стороны, обжигая кожу и пачкая полы.
— Ты считаешь это нормой? — улыбаюсь я.
— У тебя руки мокрые, — выдыхает она. — Капля воды и неси тряпку.
— Дерьмо, — смеюсь я. — Я за то, чтобы заказать еду.
— Кто бы сомневался, но сегодня придётся попотеть.
— Я уже потел, — игриво, усмехаюсь я.
Трикси шлёпнет меня лопаткой по руке, и ложка со смесью падает прямо в сковороду.
— Да, кондитеры от Бога, — смеюсь я, подцепив муку пальцем и измазав её лицо.
В течение часа, у нас всё же получается что-то похожее на блинчики разной толщиной и шириной. Выходит даже вкусно, либо мы просто успели проголодаться за всё время после сна. Слушая её смех и видя улыбку, я хочу быть поводом для счастья. Рядом с ней, я чувствую себя лучше, чувствую, как заживают раны, и забывается всё прошлое. Важно только настоящее, где есть она.
Глава 24
Трикси
— Поговори со мной, — эти слова удивляют меня, но ещё больше удивляет то, когда я поворачиваю голову и встречаюсь глазами с Кортни.
— Что? — не веря собственному слуху, переспрашиваю.
— Пожалуйста, поговори со мной.
— Ты говоришь так, словно я не разговариваю с тобой, а не ты со мной.
— Да… я вспылила, ты не была виновата.
— Ты пришла к этому выводу спустя несколько недель?
Кортни грустно выдыхает, и в её глазах застывает боль и разочарование. Это заставляет меня нахмуриться.
— Что случилось?
— Он не тот, за кого я его принимала… Ты ушла, и стало ужасно… просто невыносимо…
— Что именно?
— Тоби начал издеваться, шутить надо мной, а потом он… он выбросил меня, как… — Кортни переходит на шёпот. — Как какую-то шлюху…
— Ты переспала с ним, — скорей, я констатирую факты, но она всё равно кивает, заправляя рыжий локон за ухо.
— Он спрашивал о тебе. Было слишком подозрительно.
Тело моментально напрягается.
— Что он спрашивал?
— Где ты живёшь, как тебе живётся, не хочешь ли ты пообщаться с ним, — перечисляет девушка, из-за чего я с каждой новой секундой напрягаюсь и раздражаюсь ещё больше.
— Почему он спрашивал это?
— Тебя должны были выселить с кампуса.
Я практически чувствую, как крошатся зубы, когда скриплю ими и сжимаю челюсть.
— Откуда ему это известно? — шиплю я.
— Я… — Кортни замолкает. Её глаза бегают по аудитории, и это верный признак того, что ей известно.
— Говори, либо уходи.
— Его дядя заведует кампусом, — выдыхает она. — Я не знаю точно, но я слышала, что он рассказывал парням про тебя.
— Что он рассказывал? — цежу я.
— Что он сломает тебя, ты сама кинешься к нему на шею, а потом он… он вышвырнул меня.
— Ты переспала с ним в тот же вечер? — фыркаю я.
Её нижняя губа дрожит, и мне становится тяжело дышать. Я почти хватаю ртом воздух, закипая от гнева. Я вовсе не хочу отчитывать её за то, что она пошла на это, несколько дней назад я переспала с Мэйсоном после первого свидания. Кончено, я не жалею, он стал моим первым мужчиной, и всё было так, как я себе представляла. Он не бросил и не выкинул меня. В тот же вечер, мы немного переписывались: он спросил, как я себя чувствую и пожелал спокойно ночи. На его уговоры остаться — я не поддалась. Я не могу съехать к нему, это ненормально. Глупо говорить, что я не знаю его, но я вовсе не знаю его. Забавно, что это не помешало мне пойти на подобный шаг. Прошло три дня, а я до сих пор вспоминаю вкус его губ и касания, которые жаром отзываются в животе и поднимают мурашки по телу. Я не могу выкинуть его из головы, и он это не позволяет. Мэйсон не стремится обжиматься со мной на каждом шагу, но я чувствую его взгляд и вижу улыбку. Не в моих интересах привлекать к себе внимание. Мы можем перекинуться словами, но он не переходит грань личного пространства. Один день я вовсе не видела его, получая сообщения, два других у нас были совместные лекции.
— Трикси? — Кортни обрывает мысли, и я фокусирую взгляд на ней.
— Да?
— Он ничего тебе не сделал?
— Это из-за него я неделю жила в мотеле.
— Как ты вернулась в кампус?
— Мэйсон помог мне.
— Какой Мэйсон?
— Картер.
— Ты же не шутишь?
— Нет.
— Это…
— Не позже на него, я знаю. Но тем ни менее, он тот, кто помог мне.
— И он…
— Ничего не просил взамен, да, — но я всё равно сходила с ним на свидание и не только.
Кортни устремляет взгляд на доску, а я нахожу новую минуту для размышлений.
После того, что произошло, он продолжает общаться со мной и писать. Я думала, Мэйсон потеряет интерес, но он не разрывает связь со мной. И я не хочу, чтобы мы её потеряли. Как ни как, он стал мне дорог и близок. Только он был рядом в трудную минуту, только он смог поддержать меня молчанием или тем, что настойчиво не лез в мою личную жизнь. Я рассказала ему то, что хотела рассказать. Конечно, он не способен меня понять, но почему-то именно понимание я чувствую рядом с ним. В его компании приобретается странное спокойствие и умиротворение.
— Мне кажется, мы говорим про разных людей, — выдыхает Кортни.
Вполне может быть, потому что я знаю другого Мэйсона.
— Прости меня… — шепчет она.
— Тебе не за что извиняться.
Девушка хватает мою руку и сжимает её так, что я удивляюсь наличию физической силы в её хрупком теле. Кортни та, кого хочется скорее накормить.
— Есть! — настаивает она. — Если бы ты не пошла со мной, ничего бы не было. Мы бы продолжали работать вместе, у тебя бы не появились проблемы с жильём!
— И с твоим дружком, — тихо бубню я, но Кортни слышит меня и хмурится.
— Что это значит?
— Он подсылал ко мне каких-то мужиков в костюмах, и сам несколько раз ждал возле университета.
