в мире» домашний пирог с курицей, Роберт вошел в дверь.
– Как раз вовремя! – воскликнула я из кухни.
– Вряд ли, – тихо ответил он и выключил стереосистему.
– Что такое?
Когда мы с Робертом разлучались больше чем на несколько минут, то стоило нам оказаться в одном помещении, как через пару секунд мы снова оказывались в объятиях друг друга. Он не поприветствовал меня на кухне, и я сразу поняла, что что-то не так. Я вышла из-за угла и увидела, что он сидит в гостиной, явно расстроенный. То, как он подозвал меня к дивану, до странности напоминало момент, когда Фиш сообщил мне о смерти Криса. Я поняла, что сейчас произойдет что-то плохое, и двигалась очень медленно.
Он смотрел прямо в пол, пока произносил слова, которые в очередной раз изменили ход моей жизни не по моей инициативе: – Я только что узнал, что у меня есть двухлетняя дочь.
Я сделала паузу на несколько минут и уставилась на него в недоумении. Я могла предположить что угодно, но только не это. Из всех вопросов, крутившихся в моей голове, на один я больше всего хотела получить ответ.
– Просто скажи мне, – я с трудом подбирала слова. – Просто скажи, что не от Эмбер.
Когда Роберт поднял заплаканные глаза, я поняла, каким будет ответ.
– Нет! – вскрикнула я. – О боже. Нет! Кто угодно, только не она!
Мало того что Эмбер была бывшей женой Роберта, она еще и была его возлюбленной детства. Как и у Фиша, у нее были серьезные проблемы с наркотиками. На самом деле именно так мы с Робертом и познакомились. Нас свел общий друг, которому казалось, что мы обязательно поймем друг друга. Однако у нас было одно различие. Несмотря на ее проблемы, Роберт был совершенно разбит, когда она ушла от него к другому мужчине. Я знала, что где-то в глубине души, несмотря на боль, вопреки тому, что он искренне любил меня, отчасти он все еще тосковал по ней.
В моей голове проносились неразумные мысли. Я плакала и спрашивала, не бросит ли он меня, думая, что он может попытаться наладить отношения с Эмбер, чтобы у маленькой девочки была семья. Он тоже заплакал от облегчения, потому что боялся сказать мне об этом, опасаясь, что я его брошу. Мы долго обнимались, пока не успокоились и не попытались понять, что делать дальше.
Роберт объяснил, что за две недели до этого ему в офис позвонила Эмбер. Он был убежден, что она лжет, поэтому не сказал мне об этом. Он сделал тест на отцовство и как раз узнал о положительном результате. Подсчитав, он понял, что она была беременна, когда ушла от него. Я слышала, что у Эмбер есть маленькая дочь, но никогда не видела ребенка, только саму Эмбер время от времени, когда она появлялась на пороге у Роберта, чтобы на старых эмоциях выпросить немного денег. К моему ужасу, он всегда быстро давал ей то, что она хотела, чтобы разрулить неловкую ситуацию.
Положение малышки было тяжелым. Парень Эмбер – мужчина, ради которого она ушла от Роберта, – недавно поймал ее на измене. После расставания Эмбер потеряла основной источник дохода и была вынуждена переехать к родителям. Учитывая наличие проблем с наркотиками, снижение интереса к работе и давление со стороны родителей, она решила, что алименты на ребенка от Роберта – ее следующий выход.
У меня тут же возникло желание защитить эту маленькую девочку, которая явно нуждалась в более здоровой домашней обстановке. Мне предстояло принять важное решение. Еще труднее было сделать это быстро, и не только за себя. Я начала присматриваться к роли матери, и эта мысль приводила меня в ужас. Несмотря на свой ровный характер и спокойствие в сложных ситуациях, я боялась, что где-то глубоко внутри меня скрывается склонность к агрессии. Я волновалась, что жестокость у меня в крови и она просто еще не находила выхода, ожидала возможности проявить себя. Мы с Робертом не собирались заводить детей. Он считал, что это не соответствует нашему образу жизни. Я решила, что это не сочетается с моим решением больше никогда не выходить замуж. Но самое главное, я решила, что лучший способ не стать жестоким родителем – просто не становиться родителем.
Часть меня хотела бежать. У меня уже было все, что мне было нужно для счастливой жизни, помимо той, что я делила с Робертом. Я была безмерно влюблена в него, но достаточно ли любви для того, чтобы пройти через все это? Мне не нужны были такие отношения.
Но другая, бо́льшая часть меня была готова к тому, что, возможно, на этот раз я нужна этим отношениям.
Мою новую дочь звали Хизер.
Роберт хотел жениться, и я знала, почему это было важно сейчас, но я попросила его подождать еще два года, прежде чем все оформить официально. Я чувствовала, что этого времени достаточно, чтобы понять, действительно ли я могу быть любящей матерью. Если окажется, что я склонна к насилию, то хотелось бы иметь возможность поступить правильно по отношению к его дочери и уйти.
Я позвонила сестрам, чтобы спросить совета. У Шелли еще не было детей, но она всегда была источником равновесия и силы. Стейси, заботливая мать двоих детей, прекрасно приняла Хизер в семью, всегда посылала открытки и подарки на дни рождения и составляла годовой календарь братьев и сестер Маккэндлесс.
Шона была более рассудительной. Она сказала, что мне стоит приготовиться к переменам глубоко внутри себя. По ее словам, когда она стала матерью, то изменила взгляд на многие вещи – особенно когда речь зашла о ее отношениях с Уолтом и Билли. Шона всегда была семейным миротворцем. Миниатюрная, но с огромным сердцем, она быстро прощала и первой разряжала напряженные ситуации. Однако по мере того как дочь Шоны, Хантер, росла, все менялось. Однажды, когда Шона, Хантер и Билли вместе находились в машине, Хантер вырвало. Оставшуюся часть поездки Шона была занята тем, что приводила Хантер в порядок, пока Билли была озабочена тем, очистит ли Шона машину после поездки. Но помимо предсказуемой бесчувственности Билли и Уолта, Шона видела боль на лице Хантер, когда та была вынуждена страдать от их неуравновешенного поведения. Общеизвестная терпимость Шоны резко снизилась.
Когда я начала свой путь к материнству, меня не покидали слова Шоны. И слова Криса тоже. Его вера в правду превыше всего напоминала мне о том, как важно быть абсолютно честной с Хизер, всегда. Я попросила Роберта и Эмбер
