самой большой награды, на которую только можно надеяться.
Я посмотрела в усталые мамины глаза, на приметы возраста, которые начали проступать на подбородке. Она каждый день боролась с переменчивым темпераментом отца и со своей постоянной, едва скрываемой горечью. Мне хотелось взять ее за руку и вывести из этой роскошной клетки. Но я напомнила себе, как и много раз прежде, что она сама решила остаться. Марсия ушла. На это ушли годы, было трудно, но Марсия ушла навсегда, и ее детям от этого стало лучше. Мама выбрала то, что, по ее мнению, было выгоднее, позволив причинять вред детям в обмен на более комфортную жизнь… пока она сама не стала абьюзером.
Часть 3. Безусловная любовь
Недаром он говорил, что в жизни есть только одно несомненное счастье – жить для другого.
Лев Толстой,
Семейное счастие, отрывок, выделенный Крисом
О, как хочется иногда из бездарно-возвышенного, беспросветного человеческого словоговорения в кажущееся безмолвие природы, в каторжное беззвучие долгого, упорного труда, в бессловесность крепкого сна, истинной музыки и немеющего от полноты души тихого сердечного прикосновения!
Борис Пастернак,
Доктор Живаго, отрывок, выделенный Крисом
Глава 13
В наше с Робертом первое совместное рождественское утро под елкой меня ждал очень большой и тяжелый подарок, завернутый в мешанину из несочетающихся клочков бумаги и скотча, чего и следовало ожидать от человека, работающего на стройке. Это был новый набор инструментов – как раз то, что мне было нужно. Пока я с восторгом открывала выдвижные ящики, осматривая новое пристанище для своих отверток и наборов трещоточных ключей, по гладкому холодному металлу скользнула маленькая красная бархатная коробочка. Я отскочила, выпустив из руки ящик. Затем посмотрела на Роберта.
– Что это было? – спросил он, даже не пытаясь изобразить удивление.
– Я не знаю, – ответила я. – А что это было?
– Наверное, инспектор по качеству просмотрел, – продолжил он с улыбкой. – Лучше посмотри, есть ли какая-то проблема.
Примерно на пятом свидании мы с Робертом долго гуляли по пляжу, и я попыталась отговорить его от дальнейших встреч со мной. Как бы мне ни нравилось проводить с ним время, я нервничала из-за того, что у меня появляются к нему чувства. Он уже и сам понимал, что я влюбляюсь, и вежливо поддразнивал меня, когда я доказывала, почему мне не стоит влюбляться. К двадцати восьми годам у меня уже было два неудачных брака, и я не раз давала понять, что мне этих двух браков достаточно. Я наслаждалась своей независимостью, была финансово обеспечена и управляла успешным бизнесом, у меня была новая квартира и пара собак вместо детей – я могла потерять слишком много в драме серьезных отношений.
Но мои аргументы звучали недостаточно убедительно и для него, и для меня. На следующей неделе ко мне в мастерскую доставили букет, усыпанный ароматными цветами голубых и белых гиацинтов. Роберт даже приложил открытку:
Гиацинты символизируют искренность и постоянство любви. Я тоже был женат. Из этого жизненного урока, а также из опыта работы каменщиком я многое узнал о стенах. Те, что возвышаются вокруг твоего сердца, были построены дилетантами. Я намерен их снести.
Очевидно, он выбрал рождественское утро для проведения крупного мероприятия по сносу. Когда я медленно открыла плотно закрытую крышку маленькой красной коробочки, Роберт опустился на одно колено. Кольцо Solitaire с бриллиантом сверкало на атласной подкладке. Я с уверенностью ответила бы «да», если бы он когда-нибудь спросил. Он хотел обязательств, и я тоже. Он понимал мои страхи, а я понимала его. У нас были идеальные отношения. Мы делали друг друга безумно счастливыми, испытывали невероятную страсть, уважали независимость друг друга и ограничения, связанные с работой на себя. Еще нам было весело вместе торчать дома в ненастные выходные и ездить на все гонки NASCAR и игры НХЛ, которые только могли вписаться в наше расписание.
Я приняла кольцо при условии, что мы никогда не поженимся. Он понимал, почему я этого хочу, и не особо думал о формальностях. Он просто хотел остаться вместе навсегда, как и я. Я решила, что так у нас будет больше шансов достичь этой цели, если мы останемся вечно помолвленными.
Следующие два года мы с Робертом не расставались. Хоть мы и жили раздельно, но всегда были вместе то в одном, то в другом доме. Дела у нас обоих шли в гору. Мой бизнес рос с такой скоростью, что мне снова понадобилось увеличивать пространство. Именно Роберт первым заметил вывеску «Сдается в аренду» на том месте, где впоследствии появится новый офис C.A.R. Services. Помещение было в два раза больше, а стоило почти столько же, однако требовало больших доработок, чтобы привести его в соответствие со стандартами, которых ожидают мои клиенты. Роберт разработал архитектурный план, я залезла в свои сбережения, и ремонт начался. И снова меня вдохновило то, как сплотились мои сотрудники. Весь день мы упорно трудились в нашем старом помещении, а затем поехали в новое на вторую смену, причем Роберт и многие его сотрудники пришли помочь.
Синди и Грег перешли на руководящие должности в других местах. Мой новый ведущий главный механик Рон был мне как старший брат, и ему не нравились парни, с которыми я встречалась, – пока не появился Роберт, и они быстро подружились. Ребята подняли в мастерской много шума и пыли, когда переделывали ремонтные площадки. Мы с секретаршей Мисси и ее родителями, а также женой Рона, Сьюзан, уложили новое напольное покрытие, убрались и заново украсили офисы и зал ожидания. Через две недели все было готово и покрыто свежим слоем краски. Все наше оборудование и инструменты были на месте, а мы были готовы открыть двери новой мастерской. Мы прекрасно поработали в семейном кругу, за что я была очень благодарна. Расписание быстро заполнялось, и так продолжалось постоянно. Наша честность и высококлассное обслуживание клиентов принесли несколько номинаций за выдающиеся достижения, и меня попросили провести форум «Спроси эксперта» для местной газеты. Жизнь была прекрасна.
Одним прекрасным летним вечером я была у Роберта и готовила ужин, пока он возвращался домой с работы. Такие вечера всегда поднимают мне настроение. Сквозь большое кухонное окно задувал умеренный ветер и кружился с нежными мелодиями Эллы Фицджеральд, звучащими из колонок. Яркий закат переливался всеми оттенками красного и фиолетового. Как раз когда я доставала из духовки мной самой провозглашенный «лучший
