приступили к предварительным ласкам. Вообще, я считал ниже своего достоинства трахать уже намокших женщин. Как только у меня вставал член, я сразу же старался засунуть его куда следует. Но в случае с Пуговицей я уже не думал об этом. Мне нравилось целовать и ласкать ее. Я ловил кайф только от одного звука ее раскрывающихся губ. От страстного желания она изогнулась в моих руках и свела вместе бедра:
– Э-э, а вот это что?
И ее губы рассерженно скривились.
– Анальная пробка.
Я снова впился в ее губы, а затем перевернул ее на живот. Сорвал и отбросил на пол пиджак. Меня дико возбуждала та мысль, что Кейн хочет изнасиловать Перл. Но она принадлежала только мне, и я не собирался делиться ею с кем бы то ни было.
– Что-о? – Она уперлась ладонью в мою грудь и оттолкнула. – Анальная что?
– Пробка.
На самом ее конце сверкнул бриллиант. Я мог видеть его сияние, даже когда конец скрылся в ее заднице. Между ягодиц это выглядело бы еще сексуальнее.
– А теперь хватит разговаривать.
Я схватил ее за шею и притянул к себе.
Она снова оттолкнула меня:
– Я не хочу, чтобы ты пихал эту штуку мне в зад. Перестань.
Когда я хлестал ее ремнем, ей понравилось. Значит, понравится и анальная пробка.
– Поверь, это хорошо.
– Нет.
– Тебе точно понравится.
Я был на распутье. С одной стороны, меня раздражало ее сопротивление, но с другой – именно этого я и хотел от нее. У меня наконец была партнерша, которая осмеливалась сопротивляться моей силе и моему желанию. Партнерша несговорчивая, упрямая, настойчивая.
– Тебе понравился ремень, значит, придется по вкусу и это.
– Есть одна вещь, которая мне претит. Анал. Это исключено!
От ее несговорчивости х*й у меня превратился в сваю. Теперь ее задница стала самом желанным местом для меня. Тот факт, что мне было запрещено трахнуть ее в задницу (ну, или она считала, что запрещено), заставил меня возжелать ее еще больше. Моя рука скользнула ей в волосы, и я притянул ее к себе:
– Пуговица, ты моя! Когда я делал с тобой то, что тебе потом бы не понравилось?
Да, я бывал несколько грубым с нею, но не переходил границ. Все было довольно невинно.
Перл вся обмякла в моих объятиях. Ей нравилась моя нежность, тем более что я редко бывал таким.
– Боунс часто проделывал такое, и это самое болезненное, что мне приходилось испытывать. Нет, хуже всего было, когда он бил меня бейсбольной битой. Или резал ножом. Кроу, я серьезно не хочу этого!
Впервые я ощутил что-то, похожее на сострадание. Как только я представил, что за ней гонялись и били битой, меня охватила ярость. Сердце мое болезненно сжалось при мысли, что Перл некогда находилась в таких ужасных условиях. Для меня это стало новостью – никогда до этого я не думал, что могу чувствовать чужую боль. Но, как выяснилось, я был способен даже на такое.
– Давай откровенно. Я – не он. У нас с ним нет ничего общего. А если еще раз ты сравнишь меня с ним, то я изобью тебя так, что ты останешься калекой до конца своих дней. Понятно?
Пережитая минута слабости сделала меня совершенно бесчувственным. Мне больше не хотелось сострадать или сочувствовать кому-либо. Стоило мне лишь проявить свое сострадание, и эти люди гибли.
Она заметила огонь в моих глазах и тотчас же согласно кивнула:
– Что произошло, то произошло. И я знаю, что ты можешь.
Да, эта женщина была создана из материала попрочнее, чем многие из нас. Ничто не могло сломить ее волю. Она была вроде Супермена, только в женском обличье. И в более сексуальном.
– Кроу…
– Да, Пуговица.
Взглядом я заставил ее повиноваться.
– Семь.
– Пять, – прищурился я. – Мы же договорились.
– Я ничего не стану делать меньше чем за семь.
– Нет.
– Тогда мы расторгаем наше соглашение.
В ее глазах сверкнул вызов. Она не боялась меня и без страха восставала против моих желаний. И она понимала, что может добиться чего угодно, если будет достаточно неуступчивой.
Я засосал ее нижнюю губу и легонько прикусил:
– Вот что я тебе скажу. Я согласен на семь. Но если тебе понравится, я заплачу только пять. И это справедливо, по моему мнению.
Она удивленно посмотрела на меня:
– А как ты поймешь, что я не лгу?
Я поцеловал ее в уголок рта:
– А мы друг другу никогда не лжем.
Я поместился сзади и медленно ввел свой член в ее маленькую, тугую дырку. Сразу стало тепло и гладко, впрочем, как и в остальные разы. У нее была лучшая в мире пи*да. При каждом движении члена она плотно его обхватывала, и я чувствовал, как она подрагивает от удовольствия.
Она так сильно намокла, что очень скоро я почувствовал влагу на своих яйцах. Х*й навряд ли бы смог поместиться в столь малом пространстве, если бы не обильная смазка, которая говорила о том, что Перл так же сильно хочет меня, как я ее.
Затем я взглянул на крошечное отверстие в ее заду и почувствовал, как член напрягся до предела. Это место неудержимо притягивало меня. И мне захотелось растянуть эту дырочку гораздо шире, чтобы ее обладательница кричала от боли и экстаза.
Почувствовав, что Перл вот-вот должна кончить, я замедлил темп. Кончать ей было еще рано. Мне хотелось, чтобы это случилось, когда мой член будет глубоко сидеть в ее заднице.
Перл оглянулась на меня через плечо и издала смешанный с рычанием стон. Это был ее призыв, и я едва не испустил семя. Я наклонился ниже и стал целовать ее губы, пожирая их с той же страстью, как и мой х*й жаждал ее пи*ду.
Поняв, что она уже на подходе, я быстро вынул член и обильно умастил нагретой смазкой ее зад. Перл вздрогнула – она боялась того, что будет дальше.
Я вставил ей два пальца и плавно стал водить ими внутри нее, попутно проталкивая член. Я хотел, чтобы ей было так же хорошо, как и мне. Другой рукой я резко стал натирать ей клитор.
Как только она вновь почувствовала возбуждение, ее задница буквально стала налезать на меня, жаждая каждого сантиметра члена. Перл тихо стонала от наслаждения, чувствуя меня каждым нервным окончанием.
Я едва сдерживался, чтобы не кончить, ведь теперь я е*ал красивую женщину, которая сама желала, чтобы я глубже входил ей в зад. Мои яйца были мокры от выделявшейся смазки, а пальцы чувствовали
