Правда, Эмма не видела преимуществ, скорее наоборот, очередное испытание, теперь уже бедностью, но, видно, называться судейскими оборотнями того стоит.
Несколько ребят постарше обернулись зверятами и раскопали клад. Эмма задохнулась от того счастья, радости, что хлынули на неё после того, как все участники собрались в кучу и открыли коробочку. А потом ребятню одолели сомнения и острая жалость, что им не доведётся попробовать заманчивые шарики.
Хлад строго окинул всех взглядом, наклонился к Жару и после его одобрительного кивка, протянул находку вперёд:
— Угощайтесь! — громко велел он — и Эмма невольно закрыла голову руками, чтобы загородиться от неописуемых эмоций, что захлестнули детей и наблюдающих за ними родителей.
Конфеток на всех не хватало, их делили, а Жар с тревогой смотрел, как пустеет коробочка, и переживал. Эмма поймала его взгляд и очень чётко проговорила, что сделает ещё. Малыш выдохнул и сумел удержаться от обиды. Им с Хладом ничего не осталось, но вскоре среди ребятни произошёл спор и одну конфету вернули. Её-то, замусоленную несколькими руками, главные искатели с удовольствием поделили между собою.
Всех ребят позвали угощаться к какой-то Дарье, но Ратмир настоял, что Хладу с Жаром надо заниматься. Эмма понимала, что он не хочет лишний раз сердить Рока, хотя жалко было вырывать детей из спонтанного праздника.
Они вернулись в замок, и пока старик проводил уроки, Эмма взялась готовить новые конфеты. Сладости получились лучше прежних, но тот затисканный шарик навсегда остался для мальчиков самым вкусным и желанным.
Глава 18. Прибывшие гости
Две недели пролетели как один день. С Эмминой лёгкой руки на некоторых занятиях с Хладом стали присутствовать другие дети. Из-за подавляющей ауры судей, было непросто организовать это в замке. Но островитяне отличались большей устойчивостью, а на примере Жара можно было ожидать, что дети сумеют адаптироваться. Пока увеличение детской группы тормозило обучение будущего маленького судьи, но, похоже, Рок согласился с тем, что время — не главное для его ученика, а вот детство пролетит безвозвратно.
Ратмир в течение дня часто вылавливал Жара, чтобы руководить его оборотом и тренировать сохранять одежду. Эмма, чувствуя себя ответственной за устроенные ею перемены, начала больше готовить. Ей хотелось успеть сдружить приходящих к Хладу в замок на совместную учёбу ребят, а ничто так не стирает границы, как возможность разделить пищу. По замку теперь всё время витал запах выпечки.
Проливные дожди закончились, но она не могла решиться поставить точку и выбраться в большой мир. Город для жизни она выбрала, маршрут проложила, планы составила, даже новый гардероб висел в шкафу. Надо только собраться с силами и уехать.
Ратмир не один раз предлагал остаться хотя бы на зиму, но Эмма понимала, что после зимы начнутся весенние дожди, дороги размоет, и всё снова повторится.
После того, как она устроила праздник в день рождения Жара и выступила на нём в качестве главной кухарки и клоуна, то поняла, что устала. Чертовски устала клеить колпаки и флажки, мастерить бумажные машинки, самолётики и журавликов, рисовать плакаты, вырезать звёздочки, а потом всеми руководить и выглядеть счастливой, хотя после того, как провозилась полночи на кухне, ничего не хотелось. Да, не зря говорят: инициатива наказуема!
К тому же появилась неожиданная проблема. Её собственный дар то ли увеличивался, то ли просто застоялся, но она еле удерживала его, чтобы не злоупотреблять своими способностями во время приготовления пищи.
Золотые искорки на руках появлялись всё чаще, их становилось больше и они сильнее влияли на вкус приготовленной пищи и просто продуктов, даже если это происходило неосознанно.
Эмма обратила внимание, что после таких всплесков еда дарит невероятное наслаждение, которое хотелось испытывать вновь и вновь. Такая обратная сторона её силы оказалась сродни ворожбе, и с этим стоило быть очень осторожной!
Надо решаться и двигаться дальше!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Она стояла возле гардероба и думала о том, что следует заказать чемодан, чтобы не помялись новые вещи, а это вновь отсрочка. Понятие «чемодан» здесь оказалось вновинку.
Попробовать использовать плетёный короб, внутри обтянутый тканью, а снаружи обтянуть его кожей? Да, пожалуй, это не займёт много времени и станет хорошей альтернативой громоздким сундукам.
Она оделась и спустилась вниз, собираясь сходить в город, чтобы заказать всё необходимое, и заодно проведать Грома с Грозой, но натолкнулась на стражника, докладывающего Ратмиру о том, что к острову едут гости.
Услышав новости, пожалела, что не уехала раньше.
— Эмма, — обратился к ней судья, — быть может, вы ещё похозяйничаете? На лодке герцогский флаг, и мне будет интересно ваше мнение о тех новостях, что везут гонцы.
Она видела, что Ратмир лукавил и продолжал использовать любой повод, чтобы задержать её в замке. Он следил за ней, как ребёнок за игрушкой, что беспрестанно удивляла его, вносила разнообразие в его жизнь, дарила массу приятных эмоций. Учился заботиться о ней, создавал комфортные условия и, похоже, совсем не понимал, какие чувства невольно взращивает в ней и, быть может, в себе.
— Гонцы? Не похоже, что это всего лишь гонцы? — она вздохнула и, прищурившись, посмотрела на лодку с двумя пассажирами, потом перевела взгляд на берег большой земли и увидела группу людей, дожидающихся переправы. Слуги?
— Леди Ольха — супруга старого дипломата Ольхи… Я не знаю, почему король позволяет её мужу сидеть дома и греть старые кости, в то время как она разъезжает по соседним королевствам в качестве посла.
— И к вам она приезжает по делам своего короля?
— По разным причинам, — с некоторой заминкой нейтрально констатировал судья и тут же торопливо добавил, — но надеюсь, что в этот раз она по делу.
Эмма промолчала. Болтуны уже оповестили её, кто из магичек в последние годы гостил в замке, и это была именно она — несравненная светлая леди Ольха.
Эмма не знала, как ей относиться ко всему этому. Она не претендовала на Ратмира, но определенно ревновала. Ей казалось, что магички его используют, а вот если бы нашлась достойная, то она со спокойной душой оставила бы той судью, и чем скорее, тем лучше. Из-за него она во многом теперь сомневается, не уверена в своих дальнейших планах.
Безграничное уважение Ратмира к ней льстит, но ради этого класть свою жизнь на алтарь имени его, не хочется. Да и стоит признаться, она страшится, что он может разочароваться в девушке с Земли.
Ну, право слово, умно болтать ещё не значит умно поступать, а идти через леса в чужое королевство — вовсе не храбрость, а лишь следствие понимания, что иного пути нет! Да и усыновление Жара ещё неизвестно, кому выгоднее. Без малыша она бы сдалась, сказала бы себе, что устала тянуться к лучшей жизни.
А если бы Ратмир узнал, что она все эти дни мечтала о штате поваров и служанок?! Только понимание того, что вся её деятельность временная, поддерживало в ней силы вставать с утра пораньше, крутиться до вечера, а то и захватывая часть ночи.
И всё же… всё же как сложно уехать! Нежелание оставлять Ратмира кажется болезненным, его отношением к себе вопреки всем разумным доводам хочется наслаждаться, хотя уже практически нет сил держаться на пьедестале. Вот посмотрит на гостей, поможет ему достойно встретить их и уедет!
— Надо переодеться, — забеспокоилась Эмма и попыталась оценить оставшееся время.
— У вас есть почти час.
Эмме казалось, что она здраво рассуждает о Ратмире, о его прошлой жизни, протянувшей свои щупальца в её настоящее, но когда она увидела входящую во двор леди Ольху, то почувствовала себя глупой доверчивой овечкой. Вспомнилась Арлетт, её яркая чувственная красота и взгляды мужчин, готовых прозакладывать свои души, чтобы провести с нею ночь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
А теперь ещё и внешность Ольхи напрочь изгнала сочувствие к Ратмиру. Леди одним только грациозным поворотом головы сумела показать своё происхождение. Таких, как она, не находят в капусте; их рождение можно приписать утренней росе, лучам солнца или орхидеям…
