Глава 19. Дружеский обед в недружественной обстановке. Озарение Ратмира
Эмма постаралась сделать изысканный реверанс и бросила взгляд на Ратмира. Он был словно не в себе. Таращился на неё, держался напряженно, как будто его окружили тысячи врагов, и нисколечко не помогал ей.
Она расстроилась, что рискнула и изобразила светскую даму с реверансом на земной лад. Наверное, это было смешно, глупо и невпопад. Но времени на душевные терзания не оставалось. Назревала неловкая ситуация и пришлось всё брать в свои руки.
— Для меня честь познакомиться с вами, леди Ольха, лорд Палех, — стараясь проявить уважение и в то же время не уронить своего достоинства, произнесла она и одновременно приглашающим жестом направила гостей подальше от порога.
Стоя на каблуках, Эмма оказалась одного роста с леди, но та умудрялась смотреть на девушку сверху вниз. Нужно сказать, что Эмму это нисколько не смущало. Наоборот, не могло быть иначе, землянке очень интересно было познакомиться с настоящей леди. Первое впечатление о ней превзошло все ожидания. Сдержанность, внимательный взгляд, броня из холода, отрепетированная доброжелательность и плюс ко всему невероятная красота.
Не золотая, но всё же блондинка с ярко-голубыми глазами, красивым прямым носом, капризно изогнутыми губами и слегка островатым подбородком, что придавало особый шарм. Все черты лица смотрелись гармонично, не оставляя сомнений в привлекательности. Роскоши облику добавляли богатая со вкусом подобранная одежда и украшения.
Эмма не сомневалась, что внутри холодной королевы бушуют демоны, но леди вполне доброжелательно реагировала на её попытки быть гостеприимной и была благодарна за это. Эмма проводила гостью до дверей подготовленных покоев, предупредила о времени обеда и оставила Ольху отдыхать.
С лордом Палехом проделать всё то же самое было сложнее. Он не отреагировал на Тита, подталкивающего его к комнатам, дождался Эмму и с очаровательной улыбкой в шутливом тоне велел ей позаботиться и о нём тоже.
Он кружил возле неё, как кот у сливок, а она смеялась, в жестах, словах и бросаемых взглядах видя сходство с бывшими мужьями. Это было так странно и настолько привычно, ощущалось как что-то родное и утерянное… Напоследок она погрозила пальцем разошедшемуся лорду и, покачав головой, приказала:
— Отдыхать!
— Да я бодр, как никогда! Желаю осмотреть замок и послушать, что вы о нём расскажете. Я же здесь впервые!
— Всё самое интересное вы видели, когда поднимались на гору, а сейчас вам не стоит злоупотреблять моим вниманием, если не хотите остаться голодным.
— Вы суровы! Но меня спасут повара леди Ольхи. Мы же не знали, что в замке появилась хозяйка. Меня волнует только, почему судья представил вас госпожой Горчаковой, а не леди… простите, имя судей держат в тайне.
— Так почему вы решили, что он не назвал именно своё имя?
— Горчаков?! — весело воскликнул Палех. — Нет! Вы иноземка, и не могу даже сразу сказать, из какого вы королевства! Раскроете тайну своего происхождения или оставите меня на растерзание духам любопытства?
— Предоставлю вас мукам любопытства.
— Жестокая!
— Да бросьте, испытывать интерес — очень приятная пытка, — засмеялась Эмма. — Но кое в чём мне хотелось бы оправдаться. Я здесь гостья, но поскольку немного задержалась, то, желая быть благодарной за гостеприимство, взялась наладить быт в этом мрачноватом месте. Не ожидала, что судья представит меня… Я ничем не заслужила чести называться хозяйкой, и мне жаль, что он…
— О, понимаю. Это всё интриги, — провокационно наклоняясь к Эмме, зашептал Палех, а она стукнула неугомонного лорда кончиками пальцев по лбу.
— Не шалите! Вы прелесть как хороши, но за вольности буду бить вас, как шалопая. Если не хотите выглядеть смешно, то держите руки при себе.
Палех расцвёл и показательно отступил, демонстративно пожирая глазами строгую Эмму. Она вновь рассмеялась.
— Не забудьте о предупреждении, — погрозила она указательным пальцем.
Он прижал руки у груди, изображая смирение и всевозможные клятвенные уверения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Эмма с улыбкой развернулась и с удивлением увидела стоящего посередине коридора Ратмира. Вот он, совершенно не играя, прожигал её взглядом, даже давил силой, что было неожиданно и не только неприятно в эмоциональном плане, но и на деле затрудняло ей дыхание.
— Что случилось? — она потёрла виски и с натугой ускорила шаг, подходя к нему вплотную.
Было видно, что он хотел сказать ей многое, даже дважды открыл рот, но каждый раз закрывал, сжимая губы и играя желваками.
Эмма нахмурилась, не понимая и пугаясь того, что сделала что-то не так. В конце концов, он сам взвалил на неё ответственность, а теперь недоволен. Рассердилась, и на волне своего негодования тут же выпалила:
— Послушайте, вы не имели права выставлять меня хозяйкой замка! Это привилегия жены, и когда-нибудь вам будет стыдно за этот поступок перед ней! — Эмма медленно вдохнула и выдохнула, стараясь успокоиться. — Но что сделано, то сделано, — согласилась с создавшейся ситуацией. — А сейчас давайте принимать гостей. Хозяину любого дома недопустимо принижать, выказывать недовольство, ущемлять…
Давление, мешающее дышать, прекратилось, но стало преобладать какое-то напряжение, словно перед грозой. Эмма заставила себя убрать из голоса нотки воинственности:
— Если вы не хотели видеть леди, то не надо было её пускать на остров, но раз уж не набрались храбрости отказать в визите, то извольте быть радушным хозяином.
— Значит, вы изображаете всего лишь радушие? Не слишком ли?
Она посмотрела на него с непониманием и обидой:
— Знаете, я бы умерила градус доброжелательности, если бы вы помогали, а так получается, что мне приходится компенсировать вашу грубость, — волнуясь и в то же время стараясь не накалять обстановку, сбиваясь, высказалась она. — Ратмир, вы сами на себя не похожи! Где ваше воспитание?
— Если перевести моё звание на человеческий манер, то я стою выше всех лордов! И если уж вынужден принимать своеобразных послов, то могу открыто выражать своё отношение к тем…
— Стоп! Не желаю слышать таких самодовольных гадостей! — Эмма взмахнула рукой, прикрывая его рот ладошкой. — Не верю, что вы говорите сейчас о своих убеждениях, — она смотрела на него, охваченная переживаниями. — Вас что-то задело, вот вы мне тут и бунтуете!
Ратмир весь преобразился, осторожно обхватил ладошку Эммы и несколько раз коснулся губами. Она с немного показным изумлением следила за его действиями.
— Вы и вправду не в себе, — вытягивая руку из власти его ладоней, прикрываясь неловкой улыбкой, попыталась сосредоточиться на гостях. Это сейчас дело номер один. — На всякий случай хочу вас предупредить, что считаю обязательным проявление гостеприимства, будь вы хоть королём, хоть божеством… — увидев, что лицо Ратмира приняло непримиримое выражение, строго припечатала: — и вы умеете это делать! Что же касается меня, то раз вы оказали мне честь и поручили хозяйничать, то и долг гостеприимства распространяется на меня, и я сделаю всё, что могу, чтобы наши гости чувствовали себя приятно.
— Всё?
— Всё, что в моих силах. Я вас не подведу.
Они стояли друг против друга и испытывали неловкость. Эмма не понимала его изменившегося поведения, смены настроения, исходящей угрозы. Ей надо было спешить, чтобы успеть подготовить обед, а он хотел сказать, что для него весь мир перевернулся.
Время рядом с нею летело так быстро, что мужчина не успевал отслеживать, как меняется его отношение к ней. Не заметил, как простой интерес перерос в удовольствие ощущать себя нужным, не одиноким, занятым, как все оборотни, обыденными хлопотами, а потом они сблизились и стали дополнять друг друга. Забота получилась взаимной, и утомительная дорога в дождливую погоду стала самым прекрасным времяпровождением в его жизни.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Он переживал о том, что в замке стал реже видеть её, и испытывал досаду, но она взяла и переменила его отношение к дому. Теперь это не место ожидания просьб о помощи, а настоящий дом. Даже больше, чем в детстве.
