Но полковник с автоматом не разделял моего веселья.
– У меня случайно оказался телефон, – принялась я оправдываться, – сумочку отобрали, часы, а сотовый не смогли.
– Куда же ты его засунула? – поинтересовался полковник.
Я задрала ногу и пощелкала резинкой.
– Сюда свалился.
– Оригинально, – заметил Круглый, – иногда на щиколотку оружие приматывают. Похоже, не профессионалы действовали. Мои бы сразу ноги обхлопали и ботинки снять велели. – А мои бы и в задницу заглянули, – огрызнулся полковник.
– Согласен, – миролюбиво откликнулся Иван Михайлович, – не помешает. Ваши люди – специалисты первого класса. Кстати, я о вас наслышан, хорошо ребята говорят.
– Мне ваша личность тоже знакома, – не остался в долгу Александр Михайлович, – наше ведомство лично к вам претензий не имеет.
– Вот и хорошо, – обрадовалась я, – давайте сядем вот тут, покурим.
Полковник с авторитетом пристроились на кособокой лавочке. Иван Михайлович вытащил «Голуаз». Я радостно схватила сигарету и с облегчением затянулась. Омоновцы и братки тоже расслабились и залезли в автобусы. Полковник с авторитетом улыбались, как два удава, – рты растянули до ушей, а глаза холодные и неприятные.
Надо бы их развеселить. Но не успела я ничего сказать, как на проселочной дороге показался еще один синий автобус.
– Ты в ООН не звонила? – воскликнул полковник, подскакивая на месте.
– Или в НАТО, – поддакнул авторитет.
Омоновцы и братки выскочили на улицу. Ничего не понимая, мы смотрели, как автобус притормозил у соседних ворот.
Дверь открылась, и оттуда посыпались люди – Нина Андреевна, Римма Борисовна, Гера, Тамара, Маша и неизвестная пара средних лет.
– Муся, – заорала Манюня, подбегая ко мне, – вот сюрприз, как ты узнала, что мы на дачу к Томе приедем?
Девочка подпрыгивала от радости, рассказывая, как Тамарин папа посадил всех в служебный автобус и привез на два дня за город, отдохнуть.
– Как же ты, мулечка, сюда попала? – вопрошала дочь. – Уже прилетела?
– Откуда? – удивилась я.
– Как? – изумилась Манюня. – Зайка с Кешей сказали, что ты в Киев уехала, к Ольгиным родителям в гости!
Потом она увидела присутствующих и заорала:
– Ой, здрасьте, Александр Михайлович, здрасьте, Иван Михайлович, привет, Бекас! А зачем тебе автомат?
Римма Борисовна чинно подплыла к нам.
– Очень приятно, что решили принять участие в нашем пикнике!
– Пикник! – сказали в унисон полковник с авторитетом. – Крайне мило, просто мечтали.
– Дашенька, – вступила в разговор Нина Андреевна, – знакомься, Сергей Филиппович и Карелия Львовна – Тамарины родители.
– Рад встрече, – пробасил академик, настороженно поглядывая на вооруженных братков и омоновцев с автоматами. – Представьте друзьям.
– Право, не стоит, – отмахнулась я, понимая, что ни полковник, ни Иван Михайлович, ни Бекас не горят желанием сидеть вместе со всей компанией с жареными сардельками в руках, – это всего лишь моя охрана.
Глава 32
На следующее утро вымытая, причесанная, сытая, с пачкой «Голуаза» в сумке сидела у полковника в кабинете. Александр Михайлович издевательски поинтересовался:
– Нашла убийцу?
Я вспыхнула от злости. Можно подумать, сам всегда все дела раскрывает!
– Нет.
– Ага, ну-ну, – протянул приятель, – жаль, столько времени зря потеряла.
– Вовсе не зря, – ринулась я в атаку на ухмыляющегося полковника, – знаю теперь абсолютно точно, что Макс не убивал, его подставили. Хочешь, объясню как? Кстати, с Адой проделали то же самое.
– Все в свое время, – загадочно пообещал Александр Михайлович. – Ты хоть помнишь, кого Максим Полянский убил?
– Конечно, свою последнюю жену, Веронику Медведеву, актрису и манекенщицу.
– Видела когда-нибудь вышеназванную даму?
– Пару раз, у общих знакомых в гостях, как-то в театре столкнулись, даже есть ее фотография, – и я принялась рыться в сумке.
– Редко встретишь бывшую жену, таскающую с собой фото заместительницы, – хмыкнул полковник.
– Она меня не сменяла, во-первых, между нами еще целый ряд других жен, а во-вторых, хотела кое-кому показать снимок, да не успела.
– Значит, узнаешь Медведеву в лицо, если увидишь?
– Ой, только не надо труп показывать! – испугалась я. – Страшно боюсь мертвецов.
Александр Михайлович улыбнулся:
– Мне казалось, что нет. Смотри сюда.
И он отдернул занавеску, скрывавшую небольшое окно. Я знала, что через него можно заглянуть в соседнюю комнату. Люди, находящиеся там, меня не увидят, с той стороны обычное зеркало.
В хорошо обставленном кабинете за письменным столом сидел мужчина. Мне была видна только его спина в сером пиджаке. Напротив на стуле сгорбилась, опустив голову, худенькая девушка с коротко остриженными рыжими волосами. Лицо задержанная прятала в платке, плечи мелко тряслись. Очевидно, женщина плакала.
– Ты нашел Яну, – восхитилась я.
– Погоди, – велел Александр Михайлович, взял телефон и сказал: – Роман, не видно.
Мужчина в комнате опустил трубку на рычаг и что-то произнес.
Яна отвела руки от глаз, и я увидела тонкое, породистое, невероятно красивое лицо… Вероники Медведевой.
– Ну, как сюрприз? – осведомился полковник.
Да уж… «А теперь – сюрприз. Батончики «Милки Вэй» в шоколаде…» – прозвучало в моей голове. Других мыслей в данный момент там не наблюдалось.
– Здорово, да? – ликовал приятель, видя, что я, окончательно обалдев, рухнула в кресло. – Водички налить? Специально для таких случаев держу, кипяченая, не сомневайся.
Еще издевается. Так она жива! Кого же убили на квартире у Макса? Или вылечили? Хотя навряд ли.
– Думаешь, чей же труп в морге? Не догадалась?
– Нет.
– Да, плохо, когда в голове опилки. Ну поработай мозгами. Зачем бы Веронике отрезать свои роскошные длинные белокурые волосы и делать идиотскую прическу…
Тонкий луч понимания проник в гудевшую голову.
– Яна! Убили Соколову! Но как же Нина Андреевна опознала Нику?
Полковник всплеснул руками.
– Да бедная старушка и не смотрела как следует. Выстрелили ведь прямо в лицо, размозжили почти все, кровь, мозги – в общем, ужас. Где ей вглядываться! И потом, что она могла подумать? Лежит тело в кровати Вероники, в ее роскошной пижаме! Мы и то только на третий день догадались. Группа крови не совпадает, а так – ну прямо близнецы. Молодые женщины, без особых примет. Только у Яны небольшой шрам после операции на надпочечниках.
– Ничего не понимаю, – трясла я головой.
– Ладно, – смилостивился приятель, – так уж быть, слушай, как дело было. Начну с самого начала.
Оставшись в Москве учиться на штукатура, Вероника Медведева пытается устроить свою жизнь. До сих пор судьба была не слишком благосклонна к красавице. Полуголодное детство, проведенное в обносках, сильно подействовало на характер. Ника хотела денег, денег и еще раз денег. Образцовое воспитание не сработало. Ника оказалась корыстолюбивой, алчной особой. Ради шуршащих бумажек и драгоценностей Вероника была готова на все.
Но пока, лежа на продавленной койке в общежитии, пятнадцатилетняя девочка подумывает, не пойти ли на панель за легкими деньгами. Но тут ей улыбается счастье. Она проходит по конкурсу в модельное агентство. Идет 1987 год, в стране творится беспредел, всех охватила жажда наживы, руководители агентства не обращают внимания на то, что у «вешалки» нет еще паспорта, и девушку принимают на работу.
Ника попадает в другой мир. Вместо застиранных платьиц – роскошные наряды, вместо толстых, нескладных, неухоженных соседок по общежитию – удивительные красавицы… Но денег-то все равно кот наплакал. А их теперь хочется еще больше. У других манекенщиц шикарная одежда, элитная косметика, чудесные духи, машины, богатые любовники. У Ники пока – пшик! Из общежития, естественно, выгнали, пришлось снимать комнату у придурковатой бабки. Квартира у черта на рогах, сорок минут автобусом от метро «Выхино», зато недорого. Но все равно на оплату жилья уходит практически вся зарплата.
Весна 1987 года оказалась для Медведевой настоящим испытанием. Чтобы успеть к десяти на работу, приходится вскакивать в семь, а потом почти два часа трястись в транспорте. Ест она только на фуршетах и презентациях. Да еще бегает по вечерам на всевозможные тусовки в поисках богатого спонсора. Но он никак не появляется.
В апреле одна из манекенщиц знакомит Нику с Леней Бесчастным. Тот все время крутится около модельных агентств, разыскивая «актрис». Режиссер предлагает сняться в кино, Вероника соглашается, едет к нему домой, а там на кухне сидит Антон. Эта встреча оказалась судьбоносной.
Антона к тому времени тоже помотало по кочкам. Он, как и Ника, появился на свет редким красавцем, к тому же господь наградил мальчика острым умом, быстрой реакцией и незаурядными актерскими способностями. В отличие от Вероники, он хорошо учился, много читал и с первого взгляда производил крайне положительное впечатление. Но роскошное румяное яблочко иногда оказывается с червоточиной. Разломишь сочный плод, а внутри вместо вкусной мякоти извивается толстый червяк, окруженный гнилой сердцевиной.
