в центре. Филиппейон должен был прославить его создателя, его царственных предков и семью. Однако в этом случае можно говорить не об обожествлении, а о героизации[1065].
Совсем не исключено, что и комплекс построек в Старой Нисе, располагающийся на территории современной Туркмении, изначально, в III–II вв. до н. э., представлял собой, судя по ряду архитектурных и скульптурных остатков – статуй мужчин и женщин в греческих одеяниях, представляющих, по всей видимости, богов и богов олимпийского пантеона, а также членов правящей династии, – центр династического культа Селевкидов. В дальнейшем он достался парфянам, которые продолжили его использовать подобным образом[1066].
В Нимруд-Даге, в Арсамее-на-Евфрате и, возможно, в Арсамее-на-Нимфее проводились праздники и приносились жертвы царским предкам. В надписи из Арсамеи-на-Евфрате говорится: Ἐν δὲ γενεθλίοις ἡµέραις, ἅς ἐµµήνους ἄγειν ἑκάστου κατὰ πᾶν ἔτος ἀεὶ διατέταχα…στεφανούτω πάντας τοῖς χρυσοῖς στεφάνοις, οὓς ἐγὼ καθειέρωσα…[1067] – «в дни рождения родственников (букв. в родственные дни), которые я распределил по месяцам справлять по каждому целый год постоянно…Пусть все будут увенчаны золотыми венками, которые я посвятил…». Кроме того, согласно предыдущим строкам надписи, венками во время жертвенных церемоний увенчивали жрецов, совершавших жертвоприношения. В.Н. Топоров в одной из своих работ, посвященной индоевропейской гимновой традиции, писал: «…Это…деяние (увенчание венком. – Прим. авт.) укрепление, удерживание, превращение в опору. Здесь нет надобности, говорить специально о мифоэтической символике образа венка и его связи с космологической сферой и творением мира…»[1068]. Далее, жрецу предписывается использовать при жертвоприношениях ладан и другие благовония: ἐπιθύσεις ἀφειδεῖς λιβανωτοῦ καὶ ἀρωµάτων ἐν βωµοῖς τούτοις…(III столб. стк. 26–27.)[1069]. Эти предписания касались в Арсамее-на-Евфрате прежде всего обслуживания культа Сама II, деда Антиоха, и, может быть, Арсама I (или II?) В большой надписи Антиоха I из Нимруд-Дага говорится почти то же самое, только «родственные дни» касаются уже всех родственников царя: Ἐν δὲ γενεθλίοις ἡµέραις, ἅς ἐµµήνους ἐνιαυσίους τε ἑορτὰς θεῶν τε κἀµοῦ κατὰ πᾶν ἔτος ἀεὶ διατέταχα… στεφανούτω πάντας τοῖς χρυσοῖς στεφάνοις, οὓς ἐγὼ καθειέρωσα δαιµόνων εὐσεβέσι τιµαῖς… ἐπιθύσεις ἀφειδεῖς λιβανωτοῦ καὶ ἀρωµάτων ἐν βωµοῖς τούτοις…(OGIS. I. 383. стк. 134–144). Те же распоряжения Антиоха содержатся в надписи из Арсамеи-на-Нимфее, где особенно широко почитался отец Антиоха Митридат I: Ἐν δὲ γενεθλίοις ἡµέραις, ἅς ἐµµήνους ἄγειν πατρός τε κἀµοῦ κατὰ πᾶν ἔτος ἀεὶ διατέταχα… στεφανούτω πάντας τοῖς χρυσοῖς στεφάνοις, οὓς ἐγὼ καθειέρωσα δαιµόνων εὐσεβέσι τιµαῖς…ἐπιθύσεις ἀφειδεῖς λιβανωτοῦ καὶ ἀρωµάτων ἐν βωµοῖς τούτοις (стк. 111–122)[1070]. Кроме этого, в этой надписи говорится следующее: Ἐγὼ δὲ πάντα µὲν προγόνων ἑµῶν ἀναθήµατα προειλάµην τιµῆς ἕνεκεν δικαίας µίζονα καὶ καλλίονα τε τῶν παραληφθέντων ἀπολιπεῖν[1071] – «я для моих предков установил многочисленные жертвоприношения ради их подобающего почитания, еще более лучшие и прекрасные, и, когда они были установлены, (повелел. – Прим. авт.) оставить…». Из этого пассажа следует, что священные жертвы предкам (Арсаму I – основателю Арсамеи, царю Софены, который, видимо, упомянут у Полиена (IV. 17)[1072], приносили и при отце Антиоха – Митридате. Это прямое указание на существование династического культа при Митридате Каллинике. Антиох расширил и укрепил эту практику, сделав приношения обширнее, чем укрепил культ Арсама как обожествленного предка.
Почти такая же формула употреблена в надписи из Арсамеи-на-Евфрате (I столб. стк. 14–16)[1073]. Трудно сказать, кому изначально приносились жертвы. Это могли быть основатель города Арсам либо Сам II. Мы в точности не знаем, кто основал Арсамею-на-Евфрате, так как, в отличие от надписи из Арсамеи-на-Нимфее, где четко говорится, что город основал именно Арсам, в этой надписи строка со сведениями о ктисте города не сохранилась и восстанавливается предположительно, по аналогии с надписью из Арсамеи-на-Евфрате. Вероятнее всего, он был основан тем же Арсамом I еще во время его правления[1074].
Пиршества в Арсамее-на-Евфрате касались, в основном, предков царя. Строки надписи о священных трапезах в этом городе дошли в испорченном состоянии: τραπέζας µὲν βασιλικὰς πρεπούσης θοίνης γεµίζων, κρατῆρας δὲ ὑποληνίους ἀφθόνου κράµατος πληρῶν…σὺν… καὶ φύλακα…κοινὴν ἀπόλαυσιν ἑορτῆς παρεχέτω συναγωγαῖς ὄχλων…(стк. 30–34)[1075]. Как и в Арсамее-на-Нимфее в них могли участвовать солдаты коммагенской армии. Возможно, что эти пиршества проводились в честь основателя города Арсама I.
В столице Софенского царства, Картиокерте, по сообщению сирийского раннесредневекового хрониста Иешу Стилита, функционировал культовый центр Аршемшат[1076], вероятно, построенный в во II–I вв. до н. э. в. до н. э. для почитания одного из Арсамов, может быть, основателя города или устроителя царства. Царь-основатель города почитался и в парфянской Дура-Эвропос. В одном из найденных там пергаментов (XXIII) упомянут жрец культа Селевка I Никатора, который в конце IV в. до н. э. основал эту первоначально селевкидскую военную колонию[1077]. Датировка документа (II–III вв. н. э.) свидетельствует, что культ Селевка как ктиста города сохранялся и пользовался популярностью до позднепарфянского времени, когда Дура во многом потеряла свой прежний греко-македонский облик.
Интересной аналогией к праздникам в честь предков царя в Коммагене являются обычаи и обряды кафиров Гиндукуша – реликтового иранского (или индо-арийского?) этноса Восточного Памира. Дж. С. Робертсон сообщает, что кафиры почитают изображения умерших, и у них существуют два празднества – Шарма в честь знаменитых, и Дубас, когда члены общины устраивают торжества, всячески восхваляя покойников и считая, что их умершие родственники находятся вместе с ними[1078]. Другой не менее важной этнографической параллелью является поминальный обряд «бдения мертвецов» у осетин, потомков ираноязычных кочевников-аланов, осевших на территории Кавказа в первые века нашей эры[1079]. Впрочем, это весьма отдаленные аналогии, так как кафиры и осетины даже в конце XIX в. находились на стадии разложения родового строя, а Коммагена в I в. до н. э. – это раннеклассовое эллинистическое государство с сильными пережитками восточных традиций. В обоих случаях мы сталкиваемся с иранской спецификой в виде почитания духов предков – фраваши.
Исключительной важности выводы о династическом культе царей Коммагены, в частности при Антиохе I, можно сделать, обратившись к религиозной символике на одной из стен гробницы, открытой в местечке Хайядаран, в 10 км севернее современного турецкого г. Адийамана. При входе в гробницу изображена сцена рукопожатия царя (Антиоха I?) и одной из усопших представительниц царского дома Коммагены. Высота обеих фигур около 1,5 м. В центре композиции 12‑лучевая звезда, а под ней полумесяц. По иконографии фигуры царя – армянская тиара, сарапис – барельеф и гробницу следует датировать временем Антиоха I[1080]. Можно предположить, что 12‑лучевая звезда и полумесяц – это символы династии коммагенских Оронтидов[1081]. Наличие лучевой звезды с полумесяцем на одной из стен гробницы в Хайядаране возвращает нас к проблеме ахеменидских традиций в официальной
