веселиться, потому что смерть неизбежна, но пока ещё далека.
— А как же жизнь вечная, райские кущи и геенна огненная? — не согласился Ваноццо.
— Ну ты загнул, — засмеялся Пьетро. — Уж не собирается ли сеньор де Ори поступить на факультет богословия?
В ответ Ваноццо отрицательно затряс головой, неистово крестясь.
— Лично я обязательно найду философский камень и переживу вас всех, сеньоры! — гордо заявил Суслик.
— Отчего сразу не божью Искру? — мрачно поинтересовался Джулиано.
— Можно и Искру, — согласился барбьери, — только это, считай, почти одно и то же. Праматерия, красная тинктура, лев, глотающий солнце…
— Ну, началось, — возопил Пьетро, закатывая глаза, — опять ты сел на своего любимого конька.
— А я с удовольствием послушаю, — возразил де Марьяно.
Семеро юношей на площади с усердием штурмовали арочные опоры акведука. Они ловко карабкались по массивным серым камням прямоугольных тумб вверх и, сорвав спелые грозди, быстро спускались на землю, чтобы нестись сломя голову в сторону пирующего Бахуса. Их падения, ушибы и ссадины встречались испуганными вскриками и насмешками общественности; удачи и лихие прыжки из-под арки вниз — бурными овациями. Под конец два идущих ноздря в ноздрю молодца повздорили у стола сеньора Жиральдо за право первым вручить ему виноград и были втихаря обставлены третьим претендентом. Хитрец проворно обошёл их сбоку и, сопровождаемый бурными восторгами черни, передал добытую кисть главе городского собрания.
— Победителем ныне становится сеньор Пакко с сёстрами, проживающий на Гончарной улице, — громко объявил глашатай.
Счастливый победитель радостно расцеловал в губы двух заливисто хохочущих «сестриц», внешне ничуть не походивших на «братца».
— Мне кажется, или одна из них Джоконда? — спросил зоркий Джулиано.
— Ты прав, дружище, — подтвердил его догадку Пьетро. — Надо бы с ней поздороваться.
С этими словами шустрый де Брамини растворился в толпе.
Сеньор Жиральдо, не отрывая толстого зада от пышных подушек, с довольным видом похлопал в ладоши, прославляя победителя.
Без лишних проволочек слуги вручили счастливчику объёмистый бочонок с молодым вином, который он, кряхтя, водрузил на плечо.
— Виноградное побоище, во славу нового урожая! — объявил глашатай.
— Ох, и начнётся теперь потеха, — сообщил Суслик, благоразумно укрываясь за спинами менее опытных друзей.
Шумный подгулявший люд тотчас же заполнил всё свободное пространство площади и принялся отчаянно обстреливать друг дружку спелыми, лопающимися от переполнявших их соков виноградинами.
— Пойдём отсюда, — попросил Сандро у Джулиано. Художник прикрыл лицо полой куртки от летящих со всех сторон упругих снарядов, — здесь становится небезопасно.
Юноша поднял задумчивые глаза на центральную ложу и заметил, что герцог с семьёй, вдовствующей королевой и представителями церкви покинули свои места, а слуги опускают столы с остатками их трапезы на площадь. Джулиано кивнул Сандро и бездумно поплёлся следом за ним.
Опомнился он, лишь когда его окликнул знакомый мягкий голос:
— О, сеньор Марьяно, вы наконец-то к нам возвратились. Сеньор де Грассо, рад вас видеть! Как вам эта вакханалия?
На юношу смотрел улыбающийся Рафаэлло Санти, разодетый в дымчатую парчу и бархат не хуже иных благородных щёголей Конта. Его голову украшал объёмный берет с белым пером, а на груди покоилась толстая серебряная цепь с цеховым знаком ваятелей и зодчих. Рядом с художником, откровенно скучая и изящно пряча зевки за шёлковым веером, сидела та, которую он безрезультатно надеялся встретить в течение нескольких последних месяцев. Мадонна, чья солнечная красота заставила его однажды мгновенно забыть о Бьянке Кьяпетто и прелестях иных столичных чаровниц. Он так часто представлял в мечтах их встречу, что несколько опешил и застыл на месте, не зная, что ей теперь сказать.
— Ах, простите мои манеры, сеньор, я совсем забыл представить вам свою очаровательную спутницу. Знакомьтесь: сеньора Кармина Лацио, жена герцога Винченцо Армани. Сеньор Джулиано де Грассо, потомок славных графов Лаперуджо.
Молодая женщина скользнула по юноше безразличным взглядом бездонных голубых глаз с синими крапинками, улыбнулась и кокетливо поправила завиток волос, выбившийся из-под драгоценной сеточки, украшенной крупными топазами. Чтобы скрыть смущение, Джулиано склонился в низком поклоне, целуя кончики её точёных розоватых пальцев.
Кармина была совершенно не похожа на тот образ, что горел в его сердце, на то воздушное божество, нарисованное его фантазией и мимолётными видениями, что сама их встреча казалась ему немыслимым сном. И в то же время перед ним, безусловно, сидела ОНА! Её волосы, украшенные перьями страуса и уложенные в замысловатую причёску, при свете дня не грезились уже огненно-рыжими, а лишь слегка отливали мёдом. Тонкий стан подчёркивало узкое голубое платье с низким кружевным декольте. Прекрасные глаза в опахалах тёмных ресниц равнодушно блуждали в толпе, не глядя на юношу.
— Право, сеньор Санти, не находите вы, что сегодняшний праздник весьма уныл? — пухлые алые губки Кармины недовольно изогнулись. — Ни один джудит даже не споткнулся.
Голос женщины показался Джулиано пением ангелов. Юноша почувствовал, что он задыхается и тонет.
— О, как вы жестоки, сеньора! — с напускным возмущением в голосе заметил маэстро Рафаэлло. — Не завидую вашему мужу.
— А, кстати, где он? — поинтересовался де Марьяно, окидывая трибуны цепким взглядом живописца, привыкшего подмечать незаметные простым обывателям детали.
— Винченцо отошёл по делам. Не переживайте, мой друг, никуда он от вас не денется и вовремя оплатит наш семейный портрет — я прослежу, — сеньора Кармина повернула прекрасное лицо в сторону говорившего Сандро, который уселся между ней и де Грассо.
— Вы прекрасны, — невпопад ляпнул Джулиано, чувствуя себя, будто глупая куропатка под взглядом плутовки лисы.
Сеньор Санти заразительно расхохотался:
— Сеньор, вы не одиноки в своих восторгах! Половина Конта сегодня лежит у ног очаровательной герцогини.
Сандро де Марьяно сдержанно улыбнулся.
— Какой милый юноша, — Кармина Лацио кокетливо нахмурилась, скользнув лукавым взглядом по взволнованному лицу де Грассо.
— Будьте осторожны, сеньор Джулиано весьма увлекающаяся натура, — весело сообщил Рафаэлло Санти. — В день нашего знакомства он так резво поскакал за экипажем какой-то красотки, что чуть было не сорвал поставку ценного материала в мою мастерскую.
Джулиано почувствовал невольное смущение от шутливого замечания художника.
— Это была карета сеньоры Лацио, — тихо пробубнил он в усы.
Красавица едва улыбнулась и с чуть большим интересом посмотрела на юношу:
— Вы уже видели мой последний портрет с единорогом кисти сеньора Рафаэлло?
— Да, но тогда он ещё не был завершён, — пробормотал де Грассо.
На бледном лобике красотки залегла очаровательная складочка.
— Впрочем, я уверен, что портрет великолепен! — с жаром закончил Джулиано.
— Обязательно взгляните на него при случае, — Кармина одарила юношу ослепительной улыбкой, — он украшает стену папского кабинета в старой крепости.
— Конечно, сеньора, но я буду безмерно счастлив, если вы позволите взглянуть и на ваш новый портрет кисти моего друга де Марьяно.
— Портрет лишь запланирован.
