внимательно осматривая подушку за подушкой…
Павел совершенно точно знал, что он не произвел ни единого звука, даже воздух не колыхнул и энергию придерживал, все это время продолжая дышать неким особым образом. Но звериная чуйка террориста заставила того насторожиться: он замер, держа одну из трех больших мягких диванных подушек в руках, а в следующий момент…
Орловский не стал ждать, что случится в тот самый следующий момент, – он считал-почувствовал, как изменилась энергия в комнате, прорезанная, словно хлыстом, пробоем сконцентрированного действия, когда мужчина начал свой стремительный разворот, и «выстрелил», отпуская натянутый на крепеж жгут и запуская ручку ее прекрасно отточенным золотым пером в затылочную часть основания черепа диверсанта.
– «…в элегантные шорты», – практически неслышно прошептал Орловский конец цитаты, наблюдая за тем, как так и не завершивший своего движения и разворота «террик», замерев на пару секунд, начал оседать-опадать смертельно расслабленным телом на пол.
А Павел рванул в кухню, безошибочно найдя то, что ему требовалось, – короткий, но острый ножик, стоявший в компании других в подставке на столешнице, – и столь же стремительно сместился за небольшой выступ стены, которая условно отделяла помещение кухни от гостиной.
Мозг просчитывал сложившуюся ситуацию со скоростью компьютера – падая, тело диверсанта нашумело, и ясно, что второй сейчас уже стоит на пороге комнаты и «сканирует» обстановку, пытаясь понять, что произошло с друганом и где притаилась опасность.
Этот чел ни фига не боится и готов к любому повороту событий, а еще он стремительный, как ядовитая змея, и живучий, сука, как котяра с девятью жизнями. С его невероятной чуйкой к нему не подобраться – это без вариантов, а вот «поводить-погонять» по дому, вполне возможно, и удастся. А там уж какая-нибудь кривая да вывезет.
Вот только знать бы, куда она вывезет…
Он сместился к двери хитро устроенной кладовки, у которой имелось два входа-выхода. Ключевое слово – два.
Один из кухни, а второй из коридора, ведущего к двери черного выхода, – так было сделано для удобства, чтобы заносить овощи с огорода, тяжелые продукты и упаковки. До этой кладовочки два этих «исследователя» еще не добрались, а значит, про ее устройство не в курсе. Ну а Орловский не поленился, смазал петельки дверные маслицем машинным во всем доме, и сейчас он вот та-а-ак, тихонечко сместится спиной к той дверке, приоткроет и… шаг назад, еще полшага – он считал.
Специально.
Павел прошел и промерил шагами весь дом, отмечая все детали и возможности этого прекрасного строения, сделав это после того, как Данич объяснил им с Евой имеющийся расклад того попадалова, в который они встряли, пусть и в приблизительном, укороченном виде.
И вот теперь дверку аккуратненько за собой прикроем, но щелочку малюсенькую оставим.
Так, «гость-2» у нас подобрался к другану своему поверженному. И что ты, интересно, будешь делать дальше, орел ты наш арабский? Или сокол? Что у них там в большей цене? А похрен, если честно, главное вон – сидит «террик» у тела товарища, замер в недоумении, пытаясь сообразить, откуда что прилетело и что дальше делать в связи с вновь открывшимися обстоятельствами.
Как говорится, наш вам «упс-с-с»…
Что, не свезло вам? А вот нехрен было соваться в Россию из своих жарких стран со своими злодейскими намерениями, ох не стоило. Мы же что? Мы народ не предсказуемый ни разу: его вроде бы к стенке припер, и там бы ему и концы отдать, а он тебя раз – и ломиком, да по темечку – хрясь. Или «Паркером», да в самое слабое местечко в затылке. Могем и так.
А вы охреневаете – это как это, а?
У нас же вроде бы план был, и хороший такой, дельный план, а эти русские, оказывается, такие непредсказуемые. Вон Митрич тот же, уж насколько мужик гнилой и вами до потрохов просчитанный, а он возьми да такой фортель выкини с «посылкой» вашей.
Ну вот как такое возможно? А погода наша как вам, южане? Кто же мог предположить, что в России в конце осени вдруг пойдет снег! И вы на нем как кусок дерьма на фарфоровой тарелке – видны и однозначны.
Ну как в этой стране, спрашивается, воевать?
М-да, тяжело…
Тихонько про себя зло-подбадривающе юморил Орловский, наблюдая за «гостем». Но всякое легкое бахвальство и весь сарказм в одну секунду слетели с него, когда диверсант, поднявшись с колен, развернулся и довольно быстрым шагом направился к выходу из комнаты, а в коридоре повернул в сторону лестницы.
«Ева!» – одной этой мысли о девушке хватило Павлу, чтобы, позабыв о соблюдении необходимой скрытности движения, он выскочил из кладовки и, все же стараясь не шуметь, практически побежал за арабом.
Орловский выскочил в коридор в момент, когда диверсант поставил ногу на первую ступеньку лестницы… И в эту растянувшуюся секунду произошло сразу несколько действий – араб, уловивший движение сзади себя, среагировав на все-таки произведенный Павлом в беге легкий звук, начал поворачиваться, одновременно смещаясь в сторону, чтобы уйти с траектории возможного выстрела, а из небольшой щелки, на которую была приоткрыта дверь, ведущая в прихожую, вдруг резко, побуждая створку отлететь в сторону, выскочила чья-то рука, держащая пистолет с трубой глушителя, из которого вылетела пуля… и вторая…
Движения всех этих объектов Орловский видел и четко фиксировал в сознании одновременно, словно в замедленной съемке, называемой у операторов «рапидом», при этом он, не успевая остановиться, по инерции продолжал нестись на араба, попадая прямиком на траекторию летевших пуль…
* * *
Следуя четким инструкциям, которые дал ей Павел, как только он закрыл за собой самым тщательным образом дверцу шкафа, Ева активировала телефон и набрала номер Данича.
– Слушаю, Ева Валерьевна, – отозвался подполковник на вызов после второго же гудка.
– К нам пришли ваши «гости», – отрапортовала Ева шепотом, выделив голосом слово «ваши».
– Когда? – спросил он деловым, конкретным тоном.
– Только что, сейчас они, как я понимаю, проникают в дом.
– Где вы находитесь, Ева? – впервые позабыв произнести ее отчество, отрывисто спросил Данич.
– Орловский спрятал меня в шкафу в дальней комнате на втором этаже и велел звонить вам.
– Отлично, – порадовался непонятно чему фээсбэшник.
– И что тут отличного? – не удержалась от недоуменного вопроса Ева.
– Что вы находитесь в относительной безопасности, – пояснил подполковник и отдал ей свое распоряжение: – Сидите там и не вздумайте выходить. Скоро мы со всем разберемся и вас из шкафа выпустим, – пообещал нечто непонятное Данич и прервал их разговор.
– Ну ладно, – пожав плечами, буркнула самой себе Ева шепотом.
А что, у нее имелись какие-то иные
