- Нет, восемнадцать.
- Спроси у Конни.
Конни! У меня чуть сердце не оборвалось.
- Нельзя. Ты шутишь? Не буду будить ее ради каких-то дурацких вопросов. Она прибьет меня.
- А вот и нет.
- Все равно не буду.
- Ну что ж, а мне вот совершенно точно известно, что для этого не обязательно, чтобы исполнилось восемнадцать лет. Ты просто должна быть достаточно взрослой, чтобы у тебя уже были месячные, это означает, что у тебя появились яйцеклетки. Как только это случается, ты можешь рожать детей, сколько тебе вздумается.
- Нет. Гм-м. Только после восемнадцати.
- Ты свихнулась.
- А вот и нет. Я где-то читала.
- Восемнадцать - это, наверное, совсем по другому поводу.
- Например?
- Почем мне знать? Это ведь не я читала. Просто мне кажется, что у всех нас скоро появятся дети, если мы и впредь будем позволять Уэзли трахать нас.
- А кто ему позволяет?
- Он все равно это делает, не так ли? Скажи, сколько раз ты его останавливала?
Алиса ничего не ответила.
Какое-то время обе молчали. Затем раздался голос Эрин:
- Интересно, сколько раз для этого надо?
- Для чего?
- Ну, ты знаешь. Для того, чтобы забеременеть.
- Это ты мне скажи. Ты ведь всезнайка.
- Этого я не знаю, - призналась Эрин. - Почему-то мне кажется, что это должно повториться, ну, скажем, раз двадцать, не меньше.
- Откуда мне знать. Тебе надо было спросить папу.
- Очень смешно. Но ты не думаешь, что, возможно, мы уже забеременели, если это случилось раз, или два, или чуть больше?
Алиса тяжело вздохнула.
- Думаю, что да.
- Но мы не беременны, верно? Он трахнул нас обеих в тот день, когда впервые появился. Затем он сделал это еще два раза, перед своим исчезновением. Это в сумме дает три, и все это было еще тогда.
- И меня дважды, - сказала Алиса.
- Но после этого у нас уже были месячные, значит, этого явно было недостаточно. Но сколько же тогда надо?
- А Бог его знает.
- По крайней мере, теперь, когда у него целый гарем, он хоть иногда оставляет нас в покое. Целый гарем! Больше хранить молчание я был не в силах.
- Прошу прощения, - произнес я. Обе девочки ойкнули.
- Все нормально, - поспешил успокоить их я. - Не пугайтесь, я друг. Я здесь, чтобы вас спасти.
- Руперт? - неуверенно выговорила мое имя Эрин.
Я не поверил своим ушам.
- Да, - изумленно произнес я. - Ты знаешь, кто я?
- Просто догадалась. Они рассказывали нам о тебе. Где ты? Я тебя не вижу.
Я подкрался ближе. Лунный свет совершенно не пробивался к клеткам, и мне ничего не было видно. Все равно, как если закрыли ночью в шкафу.
Вытянув руку, я дотронулся до прутьев.
- Я у клетки.
- Не вижу тебя, - промолвила Эрин.
- Я тоже тебя не вижу, - пожаловался я.
- Ты уверен? - спросила Алиса. - Неужели ты никого из нас не видишь?
- Если мы не видим друг друга и его, - заметила Эрин, - то почему он должен видеть нас?
- Это возможно. Зависит от обстоятельств.
- Просто Алиса волнуется из-за того, что мы совсем неодеты.
- Ничего, пусть не волнуется. Я ни черта не вижу.
- Между прочим, ее зовут Алиса. А меня Эрин. Мы Алиса и Эрин Шерман. Нам по четырнадцать лет и мы близнецы.
- Однояйцевые? - поинтересовался я.
- Нет, - ответила Алиса.
- Да, - возразила Эрин.
- А вот и нет.
- В техническом смысле, да. Только на самом деле сходство не совсем полное, вот и все. Алиса считает, что она красивее меня.
- Врешь.
- Но на самом деле красивая я, - сказала Эрин, и я представил улыбку, с какой были произнесены эти слова.
- Ты просто лопаешься от зависти, - обиделась Алиса. - И ничего смешного ты не сказала.
Я пошел вбок вдоль прутьев. Не меньше дюйма толщиной, они были теплыми на ощупь. Расстояние между ними составляло примерно дюйма четыре.
- Что ты делаешь? - всполошилась Эрин. - Руперт?
- Я сейчас зайду между клеток, чтобы вам не надо было разговаривать так громко.
- Ты уже долго здесь? - спросила она. Я покраснел, но этого никто не мог видеть.
- Нет, - соврал я. - Только подошел.
- Все думают, что ты мертв.
- Слухи о моей смерти сильно преувеличены, - пояснил я. - Это еще Марк Твен сказал.
- Боже, как это здорово, - подала голос Эрин, - что ты жив.
- И не в клетке, - добавила Алиса.
Нащупав угол клетки Эрин, я завернул за него, и, чтобы убедиться, что я между клетками, вытянул руки. Обе они коснулись прутьев. Я сел и скрестил ноги.
- О'кей, - сказал я.
С обеих сторон началась тихая возня - шорохи, шарканье ног, вздохи, несколько сдержанных стонов - это девчонки подвигались ближе. Стоны донеслись справа, от Эрин. После тех побоев, которые она перенесла в комнате, вероятно, ей было очень больно двигаться.
- Ты там? - спросила она.
Стараясь как можно меньше шуметь, я стал подвигаться ближе к клетке Эрин. Остановился, когда плечо коснулось прута.
- Ты можешь освободить нас отсюда? - поинтересовалась Алиса.
- Надеюсь, что смогу. Так или иначе. А можно ли открыть эти штуковины как-нибудь без ключа?
- Никак, - ответила Эрин. Судя по голосу, она была гораздо ближе ко мне, чем Алиса. Мне даже показалось, что я чувствовал ее дыхание на своей руке. Хотя ее совершенно не было видно, я представил, как она сидит, скрестив ноги, наклонившись вперед и поставив локти на бедра, кончики грудей почти касаются предплечий, а лицо всего в нескольких дюймах от прутьев.
Мне захотелось ее увидеть.
И я подумал о зажигалке.
Но в карман не полез. Лучше было оставаться невидимыми, по крайней мере, какое-то время.
- Нельзя ни войти, ни выйти, - продолжала Эрин. - Только если у тебя ключи. Это очень крепкие клетки.
- Они были сооружены для содержания горилл, - пояснила Алиса.
Обезьяньи дела
- Горилл? - изумился я.
- Когда-то это был обезьяний зверинец, - ответила Эрин.
- До того, как мы сюда переехали, - добавила её сестра.
- Да, еще задолго до нашего переезда. На этом острове мы всего пару лет.
- Два года будет в июне, - уточнила Алиса.
- Еще до того, как мы сюда попали, все гориллы были уже мертвые. Давно мертвые. А может быть, еще до того, как мы родились. Тот парень перерезал их всех. Как тебе это нравится? Тот самый парень, который привез их сюда.
- Чтобы спасти, - добавила Алиса.
- Ну да, - продолжала Эрин. - Где-то там в Африке было что-то вроде революции. В шестидесятых, что ли? И он испугался, что могут перебить всех горилл.
- Он был натуралистом, - пояснила Алиса.
- Ну, как та женщина в фильме "Гориллы в тумане", понимаешь? Сигурни Уивер?
- Дайэн Фосси, - уточнила Алиса.
- Вот-вот, - согласилась Эрин.
- Когда он не разъезжал по разным там Африкам, то жил здесь, в этом большом доме.
- Ну так вот, - рассказывала дальше Эрин, - наловил он с дюжину этих горилл и перевез сюда, на этот остров. А до этого распорядился построить для них специальные клетки. Устроил себе миленький частный зоопарчик.
- Ну, это был не настоящий зоопарк, - заметила Алиса.
- Это если смотреть на все с технической стороны, - возразила Эрин. Конечно, это был не публичный зоопарк. Он держал обезьян для себя, как домашних животных. А потом однажды всех перерезал.
- Убил? - удивился я. - Зачем ему было это делать?
- Надоели, наверное, - предположила Алиса.
- Или о в ид ели его, - сказала Эрин, и я снова представил себе ее улыбку.
- Никто не знает почему, - подытожила Алиса. Но Эрин повела рассказ дальше.
- Наверное, рехнулся, или еще что. Порубил их всех в клетках мачете, а потом выстрелил себе в голову. Вот каким образом здесь оказались клетки.
- Нам не разрешали в них играть, - сообщила Алиса.
- А теперь мы должны в них жить, - грустно произнесла Эрин.
- Кто здесь еще? - поинтересовался я.
- Ты имеешь в виду в клетках?
- Ну да.
- Конни со своей матерью и Кимберли.
Все здесь!
И я заплакал. Как я ни старался не выдать себя, несколько коротких тихих всхлипов удержать все же не удалось. Эрин и Алиса молчали. Словно специально для того, чтобы услышать мой плач.
Затем что-то коснулось моей головы.
Я вздрогнул.
- Это я, - шепнула Эрин.
Рука ее нежно погладила меня по голове, затем медленно скользнула по щеке. Она ласкала меня.
А расплакался я от облегчения, которое доставила мне новость о том, что мои женщины здесь и все живы. Но когда Эрин ласкала мое лицо, я начал плакать из жалости к ней, вспоминая, что с ней сделали.
И от стыда за то, что позволил этому случиться.
А смотрел с удовольствием.
- Не надо, - тихо произнесла она. - С ними все в порядке.
- Нет, не в порядке, - возразила Алиса.
- Им ничуть не хуже, чем нам.
- И ты называешь это "в порядке"?
- Они действительно будут потрясены, - более тихим голосом сказала мне Эрин. - Тебя считают мертвым. Ты ведь, кажется, свалился с обрыва?
Я кивнул и попытался перестать плакать.
- Это было после того, как Тельма ударила его по голове, - напомнила ей Алиса.
- Ага, - сказала Эрин. - И они ужасно расстроились из-за твоей смерти. По их мнению, ты был самый храбрый.
