— Это потому, что ты в конце концов надеешься занять место глупенькой доверчивой Эмилии, — нахмурилась Вера. — А Ринальдо знает, что ты на корабле?
— Пока нет, но...
— Тоща немедленно иди, покажись ему на глаза! — глухим голосом приказала Вера. — Иди, проси у него разрешения остаться, или я опозорю тебя перед командой и ты станешь шлюхой для всех матросов!
Гайа молча выскользнула из каюты, но напоследок метнула в сторону Веры злобный взгляд, невольно выдавший всю ее скрытую неприязнь к племяннице капитана.
Девушка несколько секунд сидела в задумчивости, перебирая чулочки и чепчики, которые Эмилия вязала для своего будущего ребенка. Потом вдруг какое-то необъяснимое предчувствие позвало ее из каюты на палубу.
Матросы собрались у правого борта, что-то с тревогой обсуждая, а с левого борта Вере послышался чей-то сдавленный крик, и девушка кинулась туда. На том месте, где несколько минут назад она оставила Эмилию, теперь стояла Гайа и, наклонившись, смотрела на пенящуюся вдоль бортов воду.
— Почему ты не пошла к Ринальдо? — обратилась к ней Вера.
— Он сейчас очень занят, я после с ним поговорю...
— А где Эмилия? — Вера быстро оглянулась по сторонам. — Она была здесь.
— Не знаю, — пожала плечами Гайа; вид у нее был непринужденный, но Вера заметила, что она взволнованно дышит. — Наверное, пошла на корму, там меньше качает.
Вера кинулась в указанном направлении, потом вернулась обратно. Эмилии поблизости не было, и это показалось ей подозрительным.
— Так где же Эмилия? — снова приступила она к Гайе. — Ты ей что-нибудь сказала? Ты испугала ее?
— Я испугала эту дурочку? — наигранно засмеялась Гайа. — Ее и пугать не надо, она и так всего боится. Зачем было брать ее в плавание?
Вера проследила за взглядом Гайи, по-прежнему устремленным на воду, и вдруг ее осенило:
— Ты... ты столкнула Эмилию в море? — Она схватила Гайю за плечи и изо всех сил тряхнула. — Ты утопила ее? Отвечай!
— Если она и упала в море, то не по моей вине, — пробормотала Гайа, пытаясь высвободиться. — Ничего, может, еще выплывет.
— Бедняжка не умела плавать, и ты об этом догадалась! — воскликнула Вера и, внезапно толкнув Гайю к поручням, приказала: — Отвечай, сумасшедшая пьяная шлюха! Говори правду, или я сейчас отправлю тебя вслед за Эмилией!
Гайа, изловчившись, повернула голову к Вере и, глядя на нее расширенными от испуга глазами, сдавленным голосом простонала:
— Это получилось само собой... Пойми же: в любви, как и на войне, каждый за себя...
— Это ты говоришь о любви? Разве ты когда-нибудь любила моего дядю?
Она снова перегнула Гайю через поручни, та пронзительно закричала, и в этот миг сзади раздался голос Ринальдо:
— В чем дело, Вероника? Что происходит? Кто эта женщина?
Он осекся, увидев Гайю. А она, высвободившись из рук Веры, кинулась к капитану и, цепляясь за него, воскликнула:
— Прости меня, Ринальдо, что я самовольно пробралась на корабль! Но я не могу с тобой расстаться, я хочу быть рядом!..
— И для этого она избавилась от Эмилии! — крикнула Вера и, бросившись к Гайе, дернула ее за волосы. — Она столкнула в море твою жену, слышишь, Ринальдо?!
— Это неправда! — взвизгнула Гайа. — Я не трогала Эмилию и не знаю, где она!
Глаза Ринальдо потемнели, и он рывком отстранил от себя Гайю. И в этот момент к нему подбежал Тьери с тревожным известием:
— Турецкая галера вышла из-за мыса и гонится за нами! Скорее, капитан, надо приготовиться к защите!
Ринальдо бросил быстрый взгляд на женщин и, прежде чем взбежать на капитанский мостик, приказал:
— Вероника, распорядись, чтобы спустили шлюпку с ныряльщиком, пусть ищет Эмилию. Потом иди в каюту, а с Гайей я после сам разберусь.
Вера не надеялась, что Эмилию еще можно спасти, но все же приказала искать ее поблизости от корабля. Затем бросилась к Гайе, озиравшейся безумным взглядом по сторонам, и потащила ее в каюту. Женщина не сопротивлялась, но, оказавшись с Верой наедине, стала бормотать слова оправдания и клясться в вечной преданности Ринальдо и его племяннице. Девушка, не слушая, толкнула ее в угол, вышла из каюты и заперла дверь, опасаясь еще какой-нибудь выходки со стороны Гайи.
Сама Вера, вопреки приказу Ринальдо, не собиралась пережидать опасность в каюте, а устремилась на палубу, где уже царила тревожная суета. Галера, вышедшая из-за мыса, увенчанного сторожевой турецкой башней, имела угрожающий вид: на ней были установлены не только мощные арбалеты, но и бомбарда, вдоль бортов собралось множество воинов, вооруженных саблями и абордажными топорами, слышались гортанные крики командира. Гребцы дружно налегали на весла, и судно на всех парусах приближалось к «Веронике», явно готовясь взять ее на абордаж. Где-то рядом Вера услышала взволнованный голос Карло:
— Кажется, это Охотник Бекир! Если так, то плохи наши дела...
Девушка вспомнила, как в Константинополе кто-то из греков рассказывал об Охотнике Бекире — турецком пирате, который известен тем, что подстерегает христианские суда на выходе из Босфора; при этом его галера, словно охотник в засаде, прячется за укрепленным мысом, и никто не знает, в какую минуту можно ожидать атаки. Из-за вылазок «охотника» в последнее время многие христианские корабли избегали плавать в одиночку мимо лихого места.
И вот теперь опасность подстерегла «Веронику», которая, хоть и плыла налегке, без груза, но сама по себе была добычей для пиратов, рассчитывавших присвоить корабль и продать в рабство его пассажиров. Ате дукаты, что Ринальдо получил от купца за зерно, окажутся для турок дополнительным призом.
Увидев, что от Бекира не уйти, на «Веронике» спешно готовились к бою. Ринальдо отдавал команды, стоя на капитанском мостике, и Вера напряженно следила за ним, боясь, чтобы в него не попала вражеская стрела.
В какой-то момент она встретилась взглядом с Ринальдо, и он, сердито сверкнув глазами, опять приказал ей спрятаться в каюте. Она тотчас покинула палубу, но не с намерением спрятаться, а чтобы, подобно другим матросам, превращавшимся во время боя в воинов, надеть на себя кожаную куртку с толстой войлочной подкладкой, выполнявшую роль доспехов, и взять в руки саблю и кинжал. Девушка решила ни в чем не уступать мужчинам и доказать свое право называться Грозовой Тучей.
Снова появившись на палубе, Вера увидела, что турецкая галера неумолимо догоняет христианскую.
Грохнула бомбарда, но ее выстрел не достиг цели, ядро вспенило воду рядом с «Вероникой». Ринальдо что-то крикнул Тьери, и тот кинулся к арбалету. Тьери был самым метким стрелком на корабле, и Вера сразу разгадала намерение дяди: нельзя допустить, чтобы бомбарда выстрелила еще раз, поскольку второй выстрел может оказаться удачнее первого, а на «Веронике» не имелось такого редкого пока оружия, как бомбарда, и ответить туркам на огнестрельную атаку было нечем, — значит, надо убрать бомбардира. Вряд ли у турок наличествует больше одного мастера по пушечному делу, и после его убийства их неуклюжее, но опасное орудие окажется бесполезным.
