– Что значит, я танцую для Барышева? Ты прекрасно знаешь, что я этого никогда не делала, и танцевать для этого урода подавно не стану.
– Урода? Ты думай, что говоришь об уважаемом человеке.
– Послушай Игнат, ну зачем тебе всё это нужно? Ты ведь знаешь, что я всё равно не сделаю, так, как хочешь ты. Ты лишь потратишь своё время и нервы, а когда Пётр узнает обо всём, у тебя будут большие проблемы.
– Ты права. Проблемы будут, но только не у меня, а у твоего Петра. Ты ведь знаешь, что Барышев очень значимая фигура в городе, и его связи позволят, если он только пожелает, закрыть это заведение в три счёта. Послушай, ну чего ты ломаешься? Тебе человек предлагает отличное содержание. Неужели такие деньги не стоят того, чтобы немного потерпеть его присутствие рядом. Я понимаю, что он не герой твоего романа и наверняка омерзителен в постели, но подумай обо всех нас. Ведь он зациклен на тебе, и всё равно хочешь ты этого или нет, возьмёт своё. Так зачем упорствовать, уступи. Может, удовольствия ты с ним в постели и не получишь, зато осыплет деньгами и тебе не придётся гнуть спину по ночам в клубе и днём в школе. Ты ведь красивая баба, а в последнее время похожа на тень со своей беготнёй и неуёмным желанием заработать. Воспользуйся случаем, облегчи свою жизнь и заодно нашу общую.
– Сейчас слушаю тебя и у меня ощущение, что ты бредишь. Скажи, а ты свою сестру или жену отправил бы в постель к этому слизняку, если бы он пожелал их?
– У меня нет жены и нет сестры, ты это прекрасно знаешь.
– Понятно. Поэтому тебе меня и не понять, – она поднялась с кресла и направилась на выход.
– Я тебя не отпускал. Ты мне так и не сказала о своём решении.
Стефания медленно обернулась и посмотрела на него.
– Ты знаешь мой ответ. Нет!
– Ну, смотри, уговоров больше не будет, и потом станешь кусать локти, да поздно будет.
Стеша усмехнулась и, открыв дверь, покинула его кабинет, направляясь в гримёрную комнату.
****
Томашевский уложил детей спать и, закончив все свои дела, созвонился с Фаустовым и, договорившись о встрече, отправился в душ. Переодевшись, он остановился у большого зеркала и внимательно посмотрел на своё отражение.
Сегодня решил отказаться от помпезного строгого образа и дабы избежать костюмов, надел классические брюки, однотонную сорочку небесно-голубого цвета с длинным рукавом и лёгкие замшевые туфли, которые не носил ни разу и приобрёл в прошлом году у какого-то итальянского дизайнера. Застегнув пряжку ремня, и осмотрев себя со всех сторон, остался, весьма доволен своим внешним видом и, отбросив рукой назад непослушные пряди волос, взял телефон в руку и вышел во двор, направляясь к своей машине.
Они встретились с Фаустовым возле клуба в десять вечера и не спеша, поднявшись по ступенькам, преодолели пункт охраны и вошли в зал.
Томашевский с интересом осматривался по сторонам. Клуб действительно разительно отличался от тех остальных, в которых ему посчастливилось побывать в своё время. Он не особо любил эти увеселительные заведения, предпочитая им дорогие рестораны. Но это место ему сразу понравилось. Во всём, что его окружало, чувствовался хороший вкус хозяина. От дизайна зала, до предложенных вин и весьма недурственной еды. Они расположились за столиком в первом ряду у сцены.
Восхитительное красное вино, которое они заказали с Фаустовым и великолепные холодные закуски заставили Эльдара позабыть о делах, расслабиться и, откинувшись на спинку очень удобного мягкого дивана, почувствовать себя очень уютно и комфортно.
– Ну как тебе здесь? – Фаустов сделал глоток вина из бокала и, сняв пиджак с плеч, отбросил его на спинку дивана.
– Весьма неплохо. Не ожидал если честно такого лоска от заведения подобного рода.
– Я же тебе говорил здесь элитный ночной клуб. Ты на публику посмотри, здесь нет случайных людей.
Томашевский повернул голову и обвёл глазами до отказа заполненные ложи господами и даже дамами, не спеша потягивающих спиртные напитки, и взгляды которых были сконцентрированы на сцене, словно там очень скоро должно было произойти что-то особенное.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Интересно, что здесь нет привычной раздражающей слух музыки и диких танцев на стойках.
Фаустов улыбнулся.
– Есть, но это в другом зале. Здесь публика собирается для другого рафинированного эстетства.
– А именно?
– Хорошее вино и танцевальное шоу, – Кирилл показал рукой в сторону пока ещё тёмной сцены и пилона. – И поверь мне, оно стоит того, чтобы его посмотреть.
– Ты просто мастер рекламы. Чем танец у пилона в обычном баре отличается от того, что демонстрируют здесь? Не понимаю.
– Когда увидишь, сразу поймёшь. Кстати, может, сегодня устроим себе настоящий мальчишник? Понравившуюся танцовщицу можно пригласить в отдельную вип-ложу для приватного танца, – Фаустов отставил бокал в сторону и загадочно улыбнулся.
– Нет, спасибо. Я с некоторых пор предпочитаю более изящное искусство танца, – тихо произнёс Эльдар и, откинувшись на спинку дивана, задумчиво посмотрел на сцену, вспоминая танцевальный класс в школе Евы и Стефанию, танцующую в центре зала. Задал себе мысленно вопрос. Что он тут делает? И зачем поддался на уговоры Фаустова на это безумие.
Но внезапно мысли его оборвались. Погасший свет в зале, заставил его сосредоточить все своё внимание на сцене, на которой началось какое-то движение.
Яркий свет софитов, внезапно вспыхнувший в этом месте, явил его взору две прелестные девичьи фигурки в тонких полупрозрачных костюмах, которые замерли у пилона в ожидании музыки.
****
Стефания, закончила делать макияж и, откинувшись на спинку кресла, задумчиво посмотрела в окно.
– Стеша, да брось ты хандрить… – Аделина присела с ней рядом и обняла её за плечи. – Ну что с тобой сегодня?
– Не хочу больше здесь находиться. Сегодня последний день отработаю и уйду. Надоело всё это… – она обвела взглядом комнату.
– У тебя есть альтернатива другой работы?
Стефания отрицательно покачала головой.
– Мы все здесь находимся не от хорошей жизни и у каждой своя печальная история. Выжить в большом мегаполисе без связей и протекции и найти свою достойную нишу, практически невозможно.
– И поэтому ты пытаешься её найти с помощью этих мерзких типов?
– А ты меня осуждаешь?
– Я не имею на это право, потому что это только твоя жизнь.
– Ты права, это моя жизнь и мой выбор. Поэтому пусть мне лучше будет сейчас мерзко и противно, зато потом, когда моё тело перестанет быть привлекательным, как сейчас, и меня вышвырнут отсюда, я смогу с помощью связей и тех денег, что заработаю, достойно устроиться в этой жизни. Найти работу по профессии, выйти замуж, родить ребёнка. Иногда ради всего этого, можно сначала вываляться в грязи, чтобы потом жить нормально.
– А можно ли после всего этого, потом жить нормально? – Стефания пристально смотрела в глаза девушки.
– Об этом просто не надо так много думать, как это делаешь ты. Ты зря отказываешься хотя бы от приват-танцев. Иногда клиенты попадаются очень цивилизованные, и всё ограничивается только танцем и щедрым денежным вознаграждением.
– Не могу. Противно. Я никогда не смогу переступить через себя и пойти на это.
– Все так говорят, когда идут танцевать в отдельную ложу в первый раз. Первый танец всегда кажется непреодолимым, а потом всё становится привычно и обыденно.
– Не понимаю, как можно привыкнуть к тому, что тебя покупают? Как можно привыкнуть, что каждый раз твоё тело использует другой мужчина, лишь для удовлетворения своих низменных потребностей?
– Во всяком случае, это лучше, чем, когда твоё тело не использует вообще ни один мужчина, – на громкий и язвительный голос, внезапно раздавшийся в комнате, обе девушки резко обернулись.
Илона не спеша направлялась в их сторону. В роскошном коротком платье цвета фуксии и туфлях на высоченной шпильке, она словно дефилируя, дошла до них и остановилась, напротив.
– А тебе, что здесь надо? Мне кажется это больше не твоя гримёрная комната, – Стеша гневно на неё посмотрела.
