— Привет, Филипп. Что-то произошло?
— Добрый вечер, Сергей Кузьмич. Да, кое-что, что вам нужно знать. Помните, я говорил вам, что сейчас нет возможности провести углублённое ментосканирование Жерара? Так вот, я попытался своими силами поковыряться в его трансформированной психоматрице…
— Так, — сразу напрягся полисмен.
— Знаете, я получил весьма странные результаты, — Филипп выглядел в высшей степени растерянно, — У Жерара и Анатоля наблюдается зеркальное совпадение нескольких блоков в глубинных подуровнях сознания. Что интересно: с Яном таких параллелей нет.
— Что это значит? — нахмурился Сергей Кузьмич.
— Этого я сказать не могу. И хочу вас заверить, что никакое исследование вам не даст ответа на этот вопрос. Такого просто ранее не наблюдалось. Я могу предположить, что тут имеет место влияние перемещения во времени.
Сергей Кузьмич не проронил ни слова. Седой шеф полицейского департамента ясно видел, что Филиппу есть, что сказать. Ему только надо дать время собраться с духом. Бионикл осторожно глянул в спокойные глаза собеседника, и неожиданно его душу заполнила умиротворяющая уверенность. Он улыбнулся и сообщил:
— Простите, если мои слова покажутся вам чушью, но смею предположить, что между Жераром и Анатолем не прервалась информационная связь.
— Что?! — глаза полисмена полезли на лоб, — Как? Как это вообще возможно?!
— Это только моё предположение. Извините… Я несколько дней пытался разобраться в поведении Жерара. И это всё, что я сейчас могу вам сообщить. Относительно его психического здоровья… Тут всё предельно прозрачно: он в норме. Просто он слышит тени мыслей Анатоля и не понимает их природу. К тому же на это наслаиваются его воспоминания, которые после психокоррекции он оценивает совсем по-другому.
Сергей Кузьмич прокрутил в голове услышанное и всё же решил уточнить:
— Филипп, прости, не могу сообразить. Что же нам теперь делать?
— Как ни странно, но ничего.
— Вот как? — полисмен вскинул брови.
— Да. Жерар в норме. Общайтесь с ним как с обычным человеком, который просто ведёт себя несколько иначе. Вот и всё. В любом случае иного совета у меня попросту нет, — и Филипп грустно развёл руками.
— Понял тебя. Спасибо, — прохрипел в ответ полисмен и отключился.
После разговора Сергей Кузьмич вышел из лаборатории. Хоть система вентиляции работала исправно, но ему страшно захотелось прогуляться по свежему воздуху. Он распахнул дверь и в очередной раз скривился от вида залитой в асфальт дали. И тут его слух неожиданно царапнул какой-то странный повторяющийся звук. Сообразив, что его источник находится поблизости, Сергей Кузьмич заглянул за угол.
Жерар подметал территорию самодельной метлой. Она была сделана из обрывков проводов и стойки какого-то кронштейна. На продуваемом всеми ветрами пустыре мусора не было и в помине, но бывший инквизитор методично избавлял окружающее пространство даже от мельчайших следов грязи. Обнаружив, что за ним наблюдают, он на секунду остановился, посмотрел в глаза Сергею Кузьмичу. Полисмен не стал ничего говорить, а просто кивнул. Он вернулся к входу и уселся на крыльце. Прохладный воздух проникал в лёгкие, хотя свежестью организм не наполнял.
Неожиданно раздался шорох, и рядом уселся Жерар. Сергей Кузьмич отчётливо понял, что надо что-то сказать. Но как назло, в голове царила дикая мешанина. Ясно маячили только слова Филиппа. Это помогло начать беседу.
— Спасибо, — тихо проговорил полисмен.
Он не надеялся на ответ, но в этот раз Жерар не стал отмалчиваться.
— За что же вы благодарите?
Сергей Кузьмич едва не подскочил от неожиданности. Всё же полицейская выдержка помогла справиться с эмоциями.
— За многое.
— Неужели?
— Ну, хотя бы за поддержание чистоты.
Жерар опустил голову, поняв простые и очевидные слова по-своему. Он несколько раз хрипло вздохнул и признался:
— Я не могу навести чистоту в вашем мире. Да и в своём… в своём я только пачкал.
— Сложно оценивать свои деяния, — Сергей Кузьмич попытался мягко сгладить ткань беседы. Жерар же был настроен иначе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— В этой новой жизни я многое понял. Люди забыли бога. Точно так же, как нерадивые дети забывают родителей. В нашем понимании бог — кто угодно, но только не ведущий тропой познания.
— Познание — непростой путь, — согласился седой полисмен.
— Да. И люди вынуждены по нему идти. Иначе они перестанут быть людьми. А это зачастую очень печально и больно, — Жерар стиснул блестящую ручку метлы и с надрывом продолжил: — Люди обвиняют в своих бедах бога, не понимая, что у него нет иного выхода.
Сергей Кузьмич поражённо воззрился на собеседника и осторожно поинтересовался:
— А почему у бога нет иного выхода?
— А как ему быть? Как подтолкнуть невероятно ленивое дитя посмотреть дальше собственного носа? Вот и приходится ставить пустоголовым палки в колёса. Людям же проще обмануть себя. И они радостно это делают. А потом сбивают с толку и других, — Жерар замолк, глядя себе под ноги.
Сергей Кузьмич нервно кусал губы, а потом опасливо заметил:
— Возможно, всё так и есть. Но ведь и стремление к правде и чистоте никуда не пропадает.
Жерар неожиданно вскинул перекошенное лицо. Казалось, эти невинные слова обожгли его сердце. Он сглотнул комок в горле и полным обречённости голосом ответил:
— Стремящийся к праведности дурак имеет все шансы стать палачом.
Жерар резко поднялся и, не сказав больше ни слова, отправился в дом. Сергей Кузьмич задумчиво переваривал услышанное и ясно понимал, что Жерар явно сделал огромный шаг. Вот только в какую сторону?
Неожиданно дверь распахнулась, и на пороге опять появился бывший инквизитор. В этот раз в его руках был здоровенный бидон, судя по всему, полный. Жерар с усилием затащил его за угол, откуда через пару секунд донеслись звуки выливаемой жидкости.
— Он асфальт, что ли, решил вымыть? — не понял Сергей Кузьмич.
И тут он услышал душераздирающий крик. Полисмен метнулся следом и увидел превратившегося в факел человека.
***
Анатоль снисходительно улыбнулся и приложил ладонь к кнопке. Внезапно его лицо исказилось, в одно мгновение глаза вылезли из орбит, ухмылка изломилась сложными зигзагами, а тело скрутила судорога. В следующий момент Анатоль дёрнулся и с воплем ужаса повалился на пол. Элла и Ян во все глаза смотрели на бьющегося в агонии врага и не могли поверить в случившееся. Они судорожно искали способ вырваться из ловушки, когда мечущийся по полу Анатоль случайно не нажал скрытую кнопку на собственном браслете. Это тут же привело к тому, что толстенная прозрачная стена ушла в сторону.
Юноша и девушка во все глаза смотрели на корчащегося на ковре врага и не знали, чему или кому быть благодарными за спасение. Ян сориентировался быстрее. Он направил автомат в Анатоля и почти в упор дал короткую очередь.
В следующее мгновение распахнулась боковая дверь, и в помещение вломилась дюжина вооружённых людей. На счастье, Элла уже пришла в себя. Она профессионально уложила первый ряд нападавших и сразу же кинула гранату в последующих. Её напарник тоже не мешкал и открыл безжалостный огонь по охранникам Анатоля. Победа в короткой перестрелке оказалась за Эллой и Яном. Из внезапного столкновения в тесном пространстве они вышли без потерь, несколько застрявших в их бронежилетах пуль были не в счёт.
Но враги тоже не были глупцами. Потеряв несколько человек, они резво перегруппировались и отступили в коридор. Чуткий слух Эллы уловил, как противники вызывают подкрепление. Она дёрнула руку Яна. Но тонущий в адреналине разум не желал переходить в штатный режим. Тогда девушка силой притянула его и проорала в самое ухо:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ян! Уходим! Это приказ!
Молодой человек вздрогнул, посмотрел на дверь, за которой скрылись враги и с весёлой злостью поправил:
— Это не уход. Это прорыв через вражескую территорию.
— Дубина! Назад глянь!
Ян обернулся и обнаружил, что стальная дверь их ловушки оказалась открытой.
