— Тебе чего?
Хоть вопрос и был сформулирован грубовато, в нём Жерар не уловил никаких ноток враждебности.
— Ничего. Я заблудился. Тут поблизости есть город или село?
— Заблудился? — недоверчиво повторил паренёк.
Это обыденное словцо незнакомец произнёс, будто пробовал на вкус что-то неизведанное. Затем он подозрительно глянул на мальчишку, и, не найдя в нём ничего интересного, сообщил:
— В ту сторону город, в другую — моя деревня.
— И сколько туда идти?
— Идти? — лежащий паренёк вытаращил на Жерара глаза.
На этот раз он ничего не ответил, а лишь почесал пятернёй затылок и поднял руку. И тут же с дерева прямо ему в ладонь упало яблоко. Внимательный взгляд бывшего инквизитора моментально уловил чудовищную ненормальность в этом забавном происшествии. Будучи ребёнком, он не раз видел, как валятся с деревьев плоды. Но чтобы яблоко медленно спланировало в подставленную ладонь…
— Как ты это сделал? — тут же спросил Жерар, но кошмарный ответ уже родился у него в сознании…
***
Хрипловатый шёпот неожиданно вырвал шефа департамента темпорального надзора из информационного гиперобъёма:
— Сергей Кузьмич, вы не будете против, если я сегодня заночую дома?
Шеф поднял на техника красные глаза и поражённо уточнил:
— Виктор, я вас разве обязывал торчать тут ночи напролёт?
— Нет, но мы же понимаем важность работы. Просто у меня идёт обсчёт новых алгоритмов. И это дело затянется до утра. Другие процессы мы с Кириллом тоже автоматизировали. Потому, я позволил себе…
— Ну, что за детский сад?! Конечно, беги домой. И Кирилла тоже захвати!
— Он спит уже, — тихо сообщил Виктор и, накинув куртку, выбежал из лаборатории.
Сергей Кузьмич посмотрел на часы — было давно за полночь. Он осторожно разогнул затёкшую поясницу и уже решил отправиться спать, когда вспомнил, что хотел посмотреть успехи Жерара. Пожилой полисмен опять нехотя опустился в кресло и нырнул в развернувшуюся голограмму. Он подключился к специальной трансляции, которая позволяла знакомиться с процессом психокоррекции в привычном временном потоке, а также наблюдать ключевые моменты изменений в сознании пациента.
Сергей Кузьмич не стал терять время на любование тамошним бытом Жерара и сразу запросил показ основных событий. Он несколько минут созерцал творящееся в новом виртуальном мире, затем в полном недоумении выключил трансляцию, поскрёб сверкающий сединой затылок и со вздохом приказал персональному инфоузлу соединить с Филиппом, предварительно уточнив, что контакт необходимо осуществить только в случае бодрствования вызываемого абонента.
Но Филипп не спал. Его вечно радостную физиономию в этот раз портили красные от недосыпа глаза и пролёгшие под ними тени.
— Доброй ночи, Сергей Кузьмич!
— Привет, Филипп! Опять не спишь ночами?
— Ну, мне это не особо вредит.
— Оно и видно! — недовольно покачал головой полисмен.
— А вот вам действительно надо больше спать, — наставительно указал бионикл, — Это я вам как врач говорю.
— Ладно! — Сергей Кузьмич махнул рукой, — Прости, за поздний звонок. Я по поводу Жерара.
— Жерара? — Филипп был явно удивлён, — А что с ним? Я его постоянно мониторю. У него сейчас идёт стадия накопления внешних воздействий, и скоро произойдёт качественный скачок. Всё согласно плану.
— Прости, пожалуйста! Я в ваших психокорректировках не спец, но кое-что по долгу службы знаю. Потому и хочу уточнить.
— Слушаю вас, — Филипп сразу стал серьёзным.
— Ты поместил Жерара в волшебный мир. Не буду дискутировать о том, логично ли туда отправлять бывшего инквизитора, я хочу понять: ты действительно решил заставить его выживать в мире, где все способны к магии, а он нет?
— Да. Вы всё правильно поняли.
— Но… — Сергей Кузьмич опешил, — Я когда-то прослушивал ознакомительный курс, и нам говорили, что метод понижения социального статуса в психокоррекции неприменим. Я ведь ничего не путаю?
— Не путаете, — Филипп неожиданно звонко рассмеялся, — А я уж испугался, чего это вы так всполошились! Да, такой метод в психокоррекции не применяется. И делается это по той простой причине, что он известен людям издревле. Потому, для наших современников его эффективность нулевая. А Жерар — житель тринадцатого века!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Значит, на нём этот способ сработает?
— Обязательно! Когда я был студентом, то всегда хотел оккупировать хроноскоп, чтобы проследить появление таких методик. К сожалению, руки так до этого и не дошли. Потому пришлось ограничиться библиотечными данными. Так вот. Метод понижения социального статуса восходит к старинной житейской мудрости, которая гласит: когда тебе плохо, найди того, кому ещё хуже и помоги ему. Не имеющий магических способностей Жерар, оказался самым забитым существом того мира. Ему очень трудно. Он в шаге от самоубийства. Но сейчас он встретит тех, кто будет сильнее него нуждаться в помощи. И тогда у него произойдёт переоценка ценностей, а затем выстроится и новое миропонимание.
После окончания разговора Сергей Кузьмич долго сидел в погружённой во тьму лаборатории. Переутомлённый разум уже не в силах был делать серьёзные умозаключения, и пожилой полисмен отчётливо понимал лишь то, что с такими гениальными ребятишками они обязательно должны обезвредить Анатоля.
***
В эту ночь Сергею Кузьмичу не спалось. Он изо всех сил пытался отключиться, но измотанное сознание не поддавалось даже, казалось бы, безусловным приказам биокорректора. Пожилой полисмен ворочался, менял позы, занимался самовнушением, и всё равно опять скатывался в пучину деловых размышлений. Наконец, под утро он забылся тревожным зыбким сном. Ему снились какие-то несвязные кошмары. Сергей Кузьмич брёл по чёрно-белым пустыням, не понимая, что у него под ногами. Он то тонул в песке, то замерзал в снегу. Ветер был столь мощен, что с каждым порывом либо сбивал его наземь, либо уносил что-то из одежды. А ещё были призраки. Они пугали до жути. В их полупрозрачных лицах виделись черты как почивших, так и живых людей. Эти привидения появлялись не поодиночке, а целыми толпами. Они брели мимо тонущего в песке или снегу Сергея Кузьмича, не обращая на него никакого внимания. Бесплотные создания непрерывно общались между собой, не слушая собеседника и не отвечая на его вопросы. Порой тот или иной призрак начинал таять и быстро исчезал, но это никого не удивляло. И его собратья продолжали обращать свои реплики к пустому месту. Сергей Кузьмич, глядя на эту жуть, всё сильнее погружался в зыбучую почву. Его крики о помощи совершенно ни к чему не приводили. Он погрузился почти по самую шею, когда земля под ним внезапно содрогнулась. Его начало страшно болтать, и… он неожиданно проснулся.
Над ним нависало перекошенное лицо Кирилла.
— Сергей Кузьмич! Проснитесь!
— Что? Что случилось? — шеф с трудом сообразил, что это уже не сон.
— Ничего не случилось. Вы кричали во сне.
— Кричал? — поразился начальник.
— И очень жутко. Потому я и позволил себе…
— Всё нормально. Спасибо, Кирилл. Снилась всякая страхота. Уф! Который час?
— Без четверти шесть. Уже солнце встало.
— Отлично! Пойду продышусь.
Сергей Кузьмич неторопливо оделся, сполоснул лицо и вышел из дома. Он хотел насладиться короткой прогулкой в окружавшем дом лесу…
Леса не было. Вместо него до самого горизонта простиралось ровное бетонное поле. Сергей Кузьмич крякнул от удивления и обернулся к дому. Да, здание из которого он вышел по-прежнему было трёхэтажным. Но вот архитектурный стиль… Нет, стилем здесь не пахло. И даже архитектурой. Это было какое-то фортификационное сооружение.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
В этот момент на Сергея Кузьмича обрушился новый слой памяти, порождённый изменившейся реальностью. Он отчётливо увидел события, которых в прежнем мире не было и в помине. И самое страшное было воспоминанием, что в середине двадцать первого века большая часть цивилизации была уничтожена искусственно выведенным вирусом.
Внезапно сзади раздались шаги. Сергей Кузьмич обернулся и увидел одетого в странную униформу Виктора. Судя по лицу, техник тоже испытывал похожие чувства. Он стоял, с ужасом обхватив голову, и громко бормотал:
