лишь те, кому в Палестине гарантировалось рабочее место. После арабских волнений в мае 1921 г. Сэмюэл на некоторое время приостановил еврейскую иммиграцию. Наконец, в 1922 г. Черчилль в Белой книге поставил еще одно дополнительное условие: иммиграция не должна превышать абсорбционные возможности Палестины. На этом этапе мандатная администрация разрешала въезд в страну рабочим, земледельцам, предпринимателям — и эти ограничения не влияли существенным образом на еврейскую иммиграцию. Однако сионистов беспокоило то, что это решение властей создает прецедент для значительно более суровых ограничений в будущем.
В свою очередь, влияние на политическую ориентацию ишува оказывали партийные предпочтения при выдаче въездных сертификатов. Англичане предоставили сионистскому исполнительному комитету право контролировать распределение выдаваемых иммигрантских сертификатов. Поэтому получение этих разрешений стало за пределами Палестины поводом для острой борьбы многочисленных сионистских фракций. Наконец, было достигнуто своеобразное соглашение на основе “партийного принципа” — распределение сертификатов должно было производиться с учетом того, каково влияние той или иной партии в Сионистской организации. Однако согласно уставу Сионистской организации, ишув имел право на двойное количество голосов, поэтому решающее значение приобрело то, насколько влиятельна та или иная партия в самой Палестине. Палестинские фракции все больше тяготели к социалистическому сионизму, и к середине 1920-х годов европейские иммигранты этой ориентации получили ощутимое преимущество на право въезда в страну.
Таким образом, в начале 1920-х гг. ишув, а вместе с ним все в большей степени и исполнительные органы сионистов в политическом плане стали явно “леветь”. Основную часть иммигрантов направляла организация Ге-Халуц, и хотя она номинально находилась вне политики, по сути дела она была тесно связана с доктриной социалистического сионизма. Большинство членов Ге-Халуц в Европе были сторонниками какой-либо из его фракций. Особенно много иммигрантов входили в Поалей Цион. Меньшее число принадлежало к Цеирей Цион (“Молодежь Сиона”), объединению молодежных групп, которые, формально не относясь к социалистическому движению, проявляли значительный интерес к социальным проблемам и выступали за национализацию земли. После войны организация Цеирей Цион распалась на две фракции, одна из которых, левая, в дальнейшем объединилась с Поалей Цион в более крупную партию — Ахдут га-авода (“Союз труда”). К этому времени идеологические расхождения между Поалей Цион и Га-По эль га-цаир, партией А.-Д. Гордона, исповедовавшей “религию труда”, были почти исчерпаны. На конференции социалистов-сионистов в 1919 г. члены обеих фракций начали искать пути для последующего объединения. Их переговоры привели к созданию единой Ахдут га-авода. Однако в последний момент руководство Га-Поэль га-цаир отказалось примкнуть к новой группе. Умеренных сторонников Гордона отталкивала агрессивность и классовое мировоззрение таких людей, как Бен-Гурион и Бен-Цви. С другой стороны, решение не вступать в Ахдут га-авода привело их к постепенной утрате политического влияния в ишуве.
Между тем организация Га-Шомер га-цаир продолжала, как ни странно, сохранять обособленность и независимость от доктринерского социализма Ахдут га-авода и философии Гордона, принятой в Га-Поэль га-цаир. Движение Га-Шомер га-цаир возникло в 1915 г. в Галиции. Многие его сторонники выросли в обеспеченных еврейских семьях в Польше и Литве. Настроенные романтически, они в известной мере оказались под воздействием немецкого молодежного движения той поры. Им казалось, что они восстают против бесцветной декадентской буржуазии черты оседлости. В бесконечных теоретических спорах приверженцы Га-Шомер га-цаир выработали программу будущего еврейского национального очага, которая по своей радикальности превосходила даже то, чего придерживалась Поалей Цион. С точки зрения Га-Шомер га-цаир, квуца (коллективное поселение) должна была служить не только экономическим целям — она позволяла уничтожить семью как социальную ячейку, в которой господствовала тирания старшего поколения, столь известная молодым теоретикам по их опыту жизни в Европе. Дети должны жить отдельно от родителей. Однако, поскольку собственно политика в утопическом обществе, о котором мечтали в Га-Шомер га-цаир, не играла особой роли, этой группе не удалось стать политической силой в ишуве. Ее влияние в наибольшей степени отразилось в кибуцном движении.
Собственно говоря, ни одно из направлений сионизма не придавало первостепенного значения политике — в этом смысле они были разнородными движениями, куда входили приверженцы различных философских систем, члены различных организаций, представители молодежных групп — Гордония, Дрор[181], Ге-Халуц га-цаир и другие. Каждое движение организовывало коллективную работу, собственные клубы, хоровые и спортивные кружки, а нередко и школы. Все они с равной энергией стремились соблюсти идеологическую “чистоту”. Именно эта упорная доктринерская фракционность и наложила отпечаток на пробуждавшуюся политическую жизнь ишува, Сионистской организации, а впоследствии — Государства Израиль.
Новая утопия на земле
Для иммигрантов третьей алии делом первостепенной важности было, конечно, найти работу. Поначалу мандатная администрация была готова в какой-то мере помочь в этом и предоставляла иногда рабочие места в дорожном строительстве. Трудоустройством арабов обычно занимались их шейхи, а евреи предпочитали искать работу с помощью бюро Ахдут га-авода и Га-Поэль га-цаир. Кроме того, некоторые молодые иммигранты, члены Ге-Халуц, прибыли из Европы с готовым планом создания рабочих групп — они назывались Гдуд га-авода (“Рабочий батальон”). Основу их заложил в 1917 г. неутомимый Трумпельдор. По его замыслу, рабочий батальон — это построенная на строжайшей дисциплине и принципе коллективизма организация, члены которой готовы работать в любом районе Палестины, в самых сложных условиях.
“Нам нужны, — декларировал Трумпельдор, — люди, готовые безоглядно служить любому делу, которое потребуется Палестине… Железо, из которого можно выковать все, что угодно, — все, что понадобится для национального механизма. Не хватает колеса? Я буду колесом. Нужны гвозди, винты, блоки? Возьмите меня. Надо копать землю? Я вскопаю. Нужно стрелять? Требуются солдаты? Я пойду воевать. Необходимы полицейские, врачи, адвокаты, учителя, водовозы? Пожалуйста, я готов на все. Я — истейшее воплощение готовности, исполнения. Меня ничто не отвлекает. Я знаю только один приказ — строить!”
Трумпельдор не дожил до воплощения своей программы. Однако в августе 1920 г., через шесть месяцев после его смерти, группа последователей Трумпельдора из Ге-Халуц прибыла из Крыма в Палестину с намерением осуществить ее. Сначала их было сорок, через год стало пятьсот шестьдесят. Вдохновляемые отчасти также и мечтой Гордона о “Завоевании труда”, первые члены рабочего батальона рассчитывали привить ишуву социалистические принципы силой своего примера. Они не собирались ограничиваться лишь сельским хозяйством; согласно плану, они должны были проявить себя всюду: в дорожном строительстве, на осушении болот, на самых тяжелых работах. Завоевав для рабочего класса стратегически важные позиции в экономике ишува, они предполагали в конечном итоге превратить Палестину в единую еврейскую трудовую коммуну. Исходя из этого, члены Гдуд га-авода стремились получить места на общественных работах. В 1921 г. “подразделения” батальона трудились по всей Палестине: осушали болота, строили дороги. Они жили в палатках, не зная отдыха и не имея элементарных удобств.
