— Если найдете их, счет пришлите мне, — сказал Ангел. — Я не желаю снова оказаться должником женщины, на которой женился.
— Не думаю, что она будет вам признательна за это. Мне показалось, она хотела бы разыскать ваших родителей ради вас.
— Ну и пусть!
— Но тут возникают вопросы этики. Она первой наняла меня.
— Тогда от ее имени я увольняю вас и нанимаю снова, но уже от себя. Насколько я знаю, мужьям это дозволяется.
— До тех пор, пока они не разведены.
— Убирайтесь, Керби.
Финис, посмеиваясь, ушел. Ангел с треском закрыл за ним дверь. Спустя некоторое время до него вдруг окончательно дошло, что Касси находится здесь, рядом, в этом самом городе, вероятно, всего в нескольких кварталах отсюда — и его грешное тело тут же мстительно подтвердило это.
Глава 32
— Мы еще не разведены?
Касси проснулась совершенно неожиданно. В ушах все еще стоял отзвук знакомого голоса.
— Что?
— Мы еще не разведены?
Она сразу поняла, кто это, просто не могла поверить своим ушам:
— Ангел?
Запустив руку в ее волосы, он навис над ней:
— Отвечай на вопрос, Касси.
— Нет, не разведены.
— А ты...
— Нет, — поспешно заверила она его, — у меня просто не было времени...
Остальная часть объяснений так и не прозвучала: он закрыл ей рот поцелуем. Его совершенно не интересовали ее оправдания. Его интересовало только ее тело, закутанное сейчас в теплую фланель.
— Отчего ты не спишь голой?
Интересный вопрос. Настоящая леди просто обязана его проигнорировать.
— Я сплю голой только летом.
Он застонал, прекрасно представляя себе, как теперь его будет преследовать вид ее обнаженного тела. Его язык скользнул по ее зубам, вызвав ответный стон Касси. Прошло немало времени, прежде чем они перевели дыхание.
— У тебя самые сладкие и мягкие губы, которые я только целовал, — сказал он почти касаясь ее своими губами.
— От твоего голоса я дрожу, Ангел.
— А от моего рта?
— Я слабею.
Его рот скользнул выше и захватил мочку уха:
— А еще что?
— Мне горячо, — прошептала она.
— Боже, Касси, если я сейчас не возьму тебя, я лопну.
— Так что же ты ждешь?
Ангел засмеялся и снова поцеловал ее.
Потом отодвинулся, чтобы откинуть с нее одеяло. Касси в нетерпении дернула свою рубашку за ворот, три пуговицы отскочили и покатились по полу. Тем временем он выдернул рубаху из штанов, и пуговицы от нее полетели туда же. Через мгновение Ангел уже вдавливал ее в матрас. Ее руки и ноги обвились вокруг его тела, направляя его как следует, и он оказался в ней, глубоко внутри нее, и Касси тут же ощутила уже знакомую пульсацию, охватывающую ее, он немедленно тоже это почувствовал, и сразу же последовал оргазм, и ее, и его.
Касси медленно опустила ноги. Кончики пальцев скользнули по грубой коже. Ангел остался, как и был, в сапогах и в штанах. Она хотела было засмеяться, но вдруг почувствовала, что вот-вот расплачется. Боже, как ей была ненавистна реальность, сразу же всплывавшая после того, как страсть прошла. Как ей хотелось, чтобы хоть разочек она задержалась, хоть на некоторое время! Но это было все равно что просить лета в январе. Они были несовместимы — январь и лето. Ее это злило, и сейчас ее злил Ангел. И особенно то, что он даже не снял сапог. И она не замедлила сообщить ему об этом:
— В следующий раз сними сапоги.
— Марабелль здесь?
— Нет.
— Тогда сниму.
— Нет, не снимешь. Тебе уже надо уходить.
— Рано еще, Касси. Все было слишком быстро. Мы сейчас это проделаем еще раз, но теперь помедленнее.
У нее в животе при этих словах что-то затрепетало, но она подавила возникшее было желание:
— Ничего мы больше не будем, — с трудом произнесла она. — Ты уйдешь отсюда, пока мама не услышала и не начала палить здесь из револьвера.
— А где она?
— В соседней комнате.
— Тогда нам нужно вести себя потише, верно?
— Ангел...
И опять его рот заставил ее замолчать, перекрыл ей дыхание, маня ее, увлекая за собой... Нет, нельзя, не надо!.. Но сил сопротивляться почти не было. Касси ничего не могла с собой поделать. Слишком соскучилась по нему, слишком его хотела, чтобы прислушиваться к голосу рассудка. И еще ее все это время, пока его не было рядом, преследовала мысль, что ей никогда снова не ощутить прикосновения его рук. И сейчас эти руки разрушали остатки ее сопротивления. Вот одна медленно скользнула по ее груди и вниз, по животу... Ее тело покрылось гусиной кожей, соски напряглись, стали твердыми. Она только что испытала невероятный взрыв наслаждения, какой только можно вообразить, но тело вновь горело от нетерпения испытать его снова и снова. Ангел нисколько не подталкивал ее к этому. Как он и хотел, на этот раз все было очень медленно.
Когда все кончилось, Касси была уверена, что теперь он знает ее тело лучше ее самой. Он не пропустил ни единого уголка, он даже перевернул ее на живот и проложил языком дорожку вдоль всей спины. Зубами он прихватил ее за ягодицы, она хихикнула, потому что это напомнило ей об одной из штучек Марабелль. Его язык кружил у нее под коленками. Девушка представить себе не могла, что у нее на теле столько чувствительных точек. Он нашел их все, путь ему подсказывали ее постанывания и вздрагивания от удовольствия, а его руки стискивали ее снизу, охватывали и гладили все самые чувствительные места...
Приближался рассвет, когда Ангел наконец насытился ею. Касси была слишком пресыщена, чтобы испытывать еще и злость. Он прав. В первый раз все было слишком быстро. Остальное... Да, Господь не поскупился для этого человека: он так же хорошо знает свое дело в любви, как владеет револьвером.
Больше всего ей хотелось погрузиться в блаженный сон, но Касси не осмеливалась, пока Ангел еще здесь. Только он, кажется, вовсе никуда не спешил, а у нее не осталось сил заставить его уйти.
Ангел лежал рядом, заложив руки за голову, закрыв глаза, но Касси знала, что он не спит. На его губах, едва заметная, играла улыбка. Всего секунду она задумалась над этим. Он являл собой картину удовлетворенного мужчины, так почему бы ему не улыбаться? Он добился своего во всем. И она не могла его упрекнуть за это. Ей и самой хотелось улыбаться. Пока опять не вмешается реальность.
Перед ней снова встала проблема беременности и новая отсрочка развода. Касси и не возражала против этого, если бы не необходимость объясниться с мамой. Тут все будет непросто. Мысль об этом сразу разрушила ее приятное забытье. Но уж если страдать, то, по крайней мере, не в одиночку! И поэтому она быстренько нарушила блаженную дремоту Ангела:
