— Почему ты считаешь?..
— Я не слепая, детка. Я видела твоего Ангела в вестибюле гостиницы.
Касси тоже видела его. С тех пор как она впервые повстречалась с Ангелом, желтый цвет всегда сразу привлекал ее внимание. И она никак не могла не заметить его желтый плащ. Но она не стала с ним здороваться, даже не посмотрела в его сторону. Она знала, зачем он был там, — чтобы убедиться, что Касси действительно покидает Сент-Луис.
— Зачем он поехал за тобой в Сент-Луис? — требовательно спросила Кэтрин.
— Он приехал туда не из-за меня, а совершенно по другой причине.
— А ты знала, что он приедет?
— Нет.
— Такие совпадения мне совершенно не нравятся, — сказала со вздохом Кэтрин. — Это похоже на...
— Перст судьбы?
Кэтрин недовольно нахмурилась. Ей не понравились слова Касси.
— Он ведь приходил к тебе прошлой ночью?
— Да.
— И?
Ей все равно придется рассказать правду.
— Дело в том, что Ангелу довольно затруднительно отказаться от своих супружеских прав, когда я рядом. Он просто не в силах этого сделать.
— Развратник...
— А я не могу ему отказать...
— Касси!
— Поэтому он и предложил, чтобы я уехала домой.
Кэтрин удивилась.
— Так это он предложил? Неужели в нем проснулся здравый смысл?
— Зря ты иронизируешь, мама. Это абсолютно не смешно.
— Я говорю совершенно серьезно, детка.
— Как бы там ни было, мне не понравилось, что он так относится ко мне. Он считает, что может командовать мною, как захочет.
— Все мужья так считают. Я никогда не могла понять этого. В Вайоминге женщины уже получили право участвовать в выборах, избираться присяжными заседателями, у нас в штате даже есть женщина-судья, но мужья по-прежнему продолжают считать, что их слово — закон.
— Папа никогда не вел себя подобным образом.
— Твой папа был исключением. — Тут Кэтрин рассмеялась. — Семейство Саммерс тоже можно считать исключением. Стоит только на них посмотреть, как сразу становится ясно, кто именно в их семье носит штаны, — и они ей как раз впору.
— Здесь я с тобой не согласна, мама. Это не совсем так. Я бы сказала по-другому — у них на двоих одна пара штанов. Если у Саммерсов возникает какая-либо проблема или несовпадение во взглядах, они вместе ищут выход из положения. Нельзя, чтобы один из супругов говорил: «Делай только так!», — не учитывая мнение другого.
— Чейз Саммерс не такой уж глупый, — усмехнулась Кэтрин. — Но, пожалуй, ты права. Действительно, иногда Джесси ходит вокруг него на цыпочках. Хотя все остальное время он у нее под каблуком.
— Только потому, что он сам не против, — возразила Касси. — Вот в чем разница.
Внезапно Кэтрин снова нахмурилась.
— Тебе не кажется, что мы слишком далеко ушли от темы нашего разговора?
Касси досадливо поморщилась. Лучше бы мама этого не заметила.
— Да, но мы с тобой обсуждали поведение мужей. И прежде чем ты задашь мне вопрос, который смутит нас обеих, я отвечу тебе — да, мне снова придется ждать целый месяц, прежде чем я смогу начать бракоразводный процесс.
Ангел постучал в дубовую входную дверь массивного дома, сложенного из камня. Он знал, что зря пришел сюда. Ангел вымылся, привел волосы в порядок, но стричь их не стал — это он делал только весной. Но сюда он пришел зря. У него было две возможности: либо прийти сюда, либо напиться, чтобы не думать о своей маленькой жене. Но пить ему не хотелось.
Дверь открылась. На пороге стоял человек в строгом костюме. Его короткие седые волосы и бакенбарды были абсолютно седыми, а кожа настолько темной, что казалась почти черной.
— Чем могу быть вам полезен, сэр?
— Я бы хотел поговорить с хозяйкой этого дома, — ответил ему Ангел.
— Кто там, Джефферсон? — раздался чей-то голос, и в холле появился высокий мужчина средних лет со светлыми волосами и зелеными глазами.
— Я не знаю, мистер Уинстон. Этот джентльмен выразил желание поговорить с миссис Анной.
Мужчина прищурил свои зеленые глаза, рассматривая Ангела с ног до головы.
— Могу ли я спросить, по какому поводу вы хотите видеть мою жену?
— Вы банкир?
Глаза мужчины стали похожи на узкие щелочки.
— Да.
— Только сегодня утром я узнал, что ваша жена является моей матерью. Меня зовут Ангел... О’Рорк.
Впервые Ангел произнес эту фамилию вслух. Она ему нравилась. Но муж Анны горько вздохнул.
— Понятно, — сказал он презрительным тоном. — Вы уже пятнадцатый Ангел, который стучится в мою дверь в надежде получить вознаграждение. — Его губы скривились. — По крайней мере, остальные были ирландцами или хотя бы пытались походить на них. Чем вы можете доказать, что вы пропавший сын моей жены?
Ангел совсем не ожидал подобного приема. Он чуть не рассмеялся.
— Мне незачем доказывать это, мистер.
— В таком случае вы не получите ни пенни...
— Мне не нужны ваши деньги, — оборвал его Ангел. — Я просто хотел повидаться с нею, прежде чем я уеду обратно на Запад.
— Это что-то новенькое, — сказал Уинстон, хотя в его голосе по-прежнему звучали скептические нотки. — Из чистого любопытства я готов выслушать вашу историю. Итак, где же вы находились все эти пятнадцать лет?
— Если она захочет это узнать, я расскажу ей, — ответил ему Ангел. Он чувствовал, как в нем закипает неприязнь к этому мистеру Уинстону.
Поколебавшись некоторое время, банкир неохотно согласился.
— Только ради моей жены я пойду вам навстречу. Но сразу предупреждаю — ей будет достаточно лишь раз взглянуть на вас, чтобы определить, правду вы говорите или нет. И если она не признает вас, я бы попросил вас сразу же уйти, не называясь тем, за кого вы себя выдаете. Моей жене пришлось очень нелегко. Я не хочу, чтобы она снова мучилась воспоминаниями об этой трагедии.
Ангел молча кивнул. Он не собирался разговаривать с ней. Ему вообще ничего не нужно — лишь взглянуть на нее один раз, чтобы знать, как она выглядит. Что ж, наверное, это единственное, что ему удастся получить. Как женщина — пусть даже мать — может узнать во взрослом мужчине своего четырехлетнего, ребенка?
Слуга распахнул дверь.
— Разрешите ваш плащ, сэр?
В доме было тепло, и у Ангела не было причин, чтобы оставаться в плаще. Он вспотеет, и Уинстон чего доброго может подумать, что он нервничает. Но как только он передал слуге свою желтую накидку, банкир уставился на его револьвер. Хотя Ангел и привел себя в порядок, он отнюдь не собирался скрывать свою профессию. На нем была черная рубаха и небрежно повязанная новая бандана.
— Вы представитель закона?
— Нет.
Уинстон нахмурился.
