01:45 — Повар Джеймс Джонсон впускает Г. в «Розу и корону».
09:00 — К нему заглядывает Элизабет Доббин.
09:30 — В баре «Розы и короны». Слышит об убийстве в Риддлсдейле. Ведет себя подозрительно.
10:15 — Получает по чеку в «Банке Ллойда» 129 фунтов 17 шиллингов 8 пенни.
10:30 — Расплачивается с Гучем за буры.
11:05 — Покидает «Розу и корону» и отправляется в «Нору Грайдера».
Лорд Питер несколько минут вглядывался в лист, затем указал пальцем в большой разрыв в шесть часов после девятнадцати двадцати.
— Как далеко отсюда до Риддлсдейла, Бантер?
— Примерно тринадцать с тремя четвертями миль, милорд.
— Выстрел слышали в двадцать три пятьдесят. Пешком не успеть. Ватсон объяснил, почему приехал домой только к двум утра?
— Да, милорд. Он говорит, что рассчитывал вернуться примерно к одиннадцати вечера, но его лошадь между Кингс-Фентоном и Риддлсдейлом потеряла подкову. Пришлось три с половиной мили аккуратно вести ее в Риддлсдейл, где он оказался около десяти, и стучаться к кузнецу. До закрытия просидел в трактире «Господь во славе», зашел к приятелю, где выпили еще. В двенадцать сорок отправился домой и примерно в миле отсюда на перекрестке встретил Граймторпа.
— Подробностей достаточно. Кузнец и приятель должны подтвердить. Нам только надо найти этих людей в «Свинье и свистке».
— Да, милорд. Попробую после обеда.
Обед оказался хорошим, но похоже, на этом удача сегодня их покинула: к трем часам людей не обнаружили, и след начал остывать.
Но в расследование внес свой вклад грум Уилкис. В обед он встретил человека из Кингс-Фентона, и они, естественно, заговорили о таинственном убийстве в Риддлсдейл-лодже. Знакомый сказал, что знает живущего в домике на холме Фелл старика, и тот видел, как в ночь убийства через Уэммелинг-Фелл шел какой-то мужчина.
— Меня вдруг осенило, уж не его ли светлость герцог Денверский, — пояснил Уилкис.
Знакомого старика, как выяснилось, зовут Грут, и Уилкис может запросто показать лорду Питеру и Бантеру начало тропы, которая ведет к его домику.
Прислушивался бы Питер к совету брата и уделял бы больше внимания английским видам спорта, чем инкунабулам и преступности в Лондоне, или вырос бы Бантер на болотах, а не в кентской деревне, или не пыжился бы Уилкис (а ведь он по рождению и воспитанию йоркширец, поэтому должен был бы вести себя по-другому) от сознания собственной значимости, подсказав зацепку, или обладали бы все трое здравым смыслом — это абсурдное предложение никогда бы не прозвучало и его бы не попытались реализовать ноябрьским днем в Северном Райдинге. Но Питер и Бантер, оставив двуколку без десяти четыре у начала болотной тропы и отпустив Уилкиса, принялись упорно подниматься к крошечному домику на краю холма.
Старик оказался абсолютно глух и за полчаса допроса не сильно пролил свет на обстоятельства дела. Октябрьской ночью — он считал, что это именно ночь убийства — он сидел у разведенного из торфа огня, когда, как он полагал, около полуночи из темноты вынырнул высокий мужчина. По разговору южанин, он сказал, что заблудился на болотах. Старик Грут подошел к двери и показал на дорогу к Риддлсдейлу. Незакомец, вложив ему в ладонь шиллинг, исчез. Как он точно был одет, старик сказать не смог — только заметил на голове мягкую шляпу, плащ и вроде бы бриджи. Впоследствии он убедил себя, что это была действительно ночь убийства: переварил все в мозгу и решил, что незнакомец мог быть каким-либо молодым джентльменом из Лоджа — возможно, самим герцогом. Пришел к такому выводу в результате долгих раздумий, но дальше не продвинулся, не зная, куда и к кому обратиться.
Удовлетворившись тем, что получили, Питер и Бантер дали Груту полкроны и где-то после пяти часов вечера вышли на болота.
— Вот что, Бантер, — начал в сумерках герцог, — я аб-со-лют-но уверен, что разгадка всей этой истории находится в «Норе Грайдера».
— Вполне возможно, милорд.
Питер показал пальцем на юго-восток.
— «Нора Грайдера» там. Пойдемте.
— Очень хорошо, милорд.
Два лондонских простака, они решительными шагами направились по болотной тропе в сторону «Норы Грайдера», не замечая тихо наползавшей на них с одинокого холма в ноябрьских сумерках белой угрозы.
— Бантер!
— Я здесь, милорд.
Голос раздался где-то рядом.
— Слава богу, а то я уж решил, что вы вовсе исчезли. Уж это точно надо было предусмотреть.
— Да, милорд.
Белое марево накрыло их сзади одним броском, плотное, холодное, удушающее, отделяя друг от друга, хотя расстояние между ними было всего ярд или два.
— Я идиот, Бантер, — признался Питер.
— Вовсе нет, милорд.
— Не отходите далеко и не молчите, продолжайте говорить.
— Ладно, милорд.
Питер пошарил наугад справа и схватил компаньона за
