Я опустился уже метров до десяти… семи… четырех… Достаточно. Зависнув метрах в двух над землей, я развернулся к строю войск мятежников, прямо перед пешими щитоносцами. А наши, я имею в виду королевские войска, в этот раз купили билеты на галерку – я оказался к ним спиной.
– Именем Адриана! Я приказываю вам сложить оружие! – За мной, в туче, несколько раз подряд ударили молнии. Хорошо так ударили – впечатляет. – Ну, я жду! На кого вы подняли оружие, псы! Вы разоряете свою страну, убиваете свой народ! Оружие на землю, я сказал. На колени!
Для пущего эффекта я пальнул из лазера несколькими лучами прямо перед строем противника. Строй распался. Щиты, загремев, посыпались на землю. На щиты посыпались и пики. Люди, оглядываясь друг на друга, начали опускаться на колени. Но не все! Не все в этом войске были насильно мобилизованными мирными пейзанами. Я начал ощущать черное, злое недовольство, страх и напряжение. И тогда я широко и картинно развел руки и, прыгая взглядом по стоящим передо мной мятежникам, начал давить их ментально. Тяжесть была невыносимая. С таким количеством народа, да еще весьма разного народа – по убеждениям, твердости духа и личной храбрости, мне еще сталкиваться не приходилось. Я же не Вольф Мессинг какой. Я же еще только учусь… Казалось, я слышу, как что-то трещит в голове. Виски ломило от боли. Но я старался, изо всех сил старался. Окончательно сломать всех у меня не получалось, но я держал их, держал!
И тут со стороны дальнего от меня фланга мятежников, куда так быстро смотался первый отряд рыцарей, раздался лязг металла, крики и конское ржание. Два рыцарских отряда, объединившись и наплевав на своих пеших щитоносцев, разворачивались в косую атаку на наш правый фланг и центр. Король, не реагируя на угрозу, держал войска в едином строю. Я был бессилен что-либо предпринять, так как не мог прекратить или ослабить свое давление на вражеский центр.
Но почти сразу слева, оттуда, где стояли воины храма, послышался звонкий мальчишеский голос:
– Что стоите, послухи? Там наших сейчас убивать будут! Вперед! Вперед!
И тут же раздался рев Руса:
– Левое плечо вперед, под ноги смотреть! Держи дистанцию… Вперед! Марш-марш!
Игги, паршивец, а я совсем забыл про него. К Русу, значит, прибился. Ну погоди у меня! Скосив, насколько я смог, глаза влево, я увидел, как триста воинов храма, одновременно и безукоризненно разворачиваясь в лаву под грохот копыт набирающих скорость коней, минуя застывшего с неподвижным, каменным лицом короля, понеслись навстречу намного их превосходившему по численности отряду рыцарей-мятежников. Подлетев ко мне, они разделились и стали обтекать меня по сторонам, что-то неразборчиво крича и взмахивая копьями. Я увидел Руса и Вала. Игги и Бес, видимо, проскакали у меня за спиной. Всадники моментально исчезли в клубах пыли, и там, куда они промчались, нарастал крик и тяжелый грохот копыт.
Король, сидевший в седле немного склонившись влево, ладонью левой руки опираясь на покрытое броней бедро, а кулак правой, согнутой под острым углом в локте руки уперев в боевой пояс, резко, по-птичьи, подал голову вперед. Сейчас он и сам был похож на какую-то хищную птицу, на сокола, который, опустив одно крыло к земле, а другое чуть приподняв к небу, готовится броситься на свою жертву. Король мотнул головой, что-то протрубили горны, и неподвижно стоявшие до этого сигнала всадники нашего правого фланга, резко дав лошадям шпоры, на ходу пристроились к атаке неслухов. Вовремя!
Я был вынужден вновь держать в поле зрения центр войск мятежников и мог только слышать, как разворачиваются события справа.
– АХХ! – это обе стороны подняли и выровняли копья перед сшибкой. Удар! Тяжелый, пушечный удар! Сшиблись! Закричали люди, дико завизжали боевые кони. Сейчас там молчаливыми, изломанными куклами падают под копыта коней воины, пробитые насквозь через броню копьями с древками толщиной в мою руку, встают на дыбы и страшно кричат уже мертвые лошади, в последний раз защитившие своих седоков от удара копья. Раздался частый резкий стук – это пошла рубка мечами. И над всем этим безумием волнами ходил рев сражавшихся бойцов.
Король, окаменев, держал центр в строю. Молодец государь! Но уже что-то изменилось, что-то произошло, и мне стало намного легче. Что-то сломалось в душах мятежников, неудача атаки мятежных рыцарей подкосила их боевой дух, и они уже, фактически, были побеждены. Они сдавались! Стоявшие перед королем вражеские воины медленно, кидая друг на друга робкие взгляды, как бы ища поддержки своему решению, бросали оружие и становились на колени…
И вот в этот момент король выпрямился в седле, как будто сбросив с плеч неимоверной тяжести груз, и поднял правую руку. Строй конницы дрогнул. Дрогнул и пошел вперед, клиньями рассекая уже не строй, а толпу беспомощных и потерявших волю к сопротивлению врагов на маленькие островки. Это была победа! И досталась она настоящему полководцу.
* * *
Я с наслаждением опустил уставшие и дрожавшие от напряжения, корежившего мое тело, руки. В это время в голове раздался резкий возглас Дубеля: «Мастер, сюда!» Похолодев от страшного предчувствия, я буквально на секунду глянул на карту. На ней в тяжелом ритме бились два красных значка. Кто?! Я бросил взгляд на место конной сшибки. Кто-то, подняв на копье черно-белый плащ, призывно им размахивал. Я скользнул туда. Стукнулся ногами о землю, пробежал пару шагов, гася скорость. Крылья беззвучно исчезли. Так же незаметно исчезли, растаяли и пропали тучи. Мне навстречу с окровавленными по самые локти руками поднялся барон ля Реган.
– Кто? – выдохнул я.
– Вал… безнадежен…
Я кинулся на колени, растаскивая скрывающие Вала мертвые тела. Он лежал на спине, глаза его были открыты, в углу правого глаза я заметил маленькую слезинку. Вал, не отрываясь, смотрел в небо. Его правая рука, вся в крови, страшно изуродованная, почти оторванная и держащаяся на каких – то волокнах мышц, нелепо и неправильно лежала ладонью вверх. Кольчуга на правой стороне груди была разорвана и окровавлена.
– Перстень, барон!
– Перстень не поможет… У него нет таких возможностей. Здесь нужна целая операционная или блок регенерации.
– Берем его. Скорей!
– Куда, Тур? Он умирает, сейчас он умрет. Слишком большая кровопотеря.
– Что можно сделать?
– Ничего, перстень не в силах остановить кровь из разорванных сосудов. Ему осталось жить две-три минуты…
– Не-ет! Не дам! – я резко и грубо подхватил Вала под плечи, положил его ровно, под искалеченную руку подсунул кем-то брошенный щит. Перстень полыхнул лучом лазера. Надо спешить – я ведь не жалея тратил заряд. Да и Вал не может ждать. Я поймал взгляд Вала, он был отстраненным и спокойным. Жизнь уходила из его глаз.
– Вал, смотри в небо, в это голубое небо… Больно не будет, верь мне.
– Не будет… – прошептал Вал.
Выбросив все из головы – страх, жалость, неуверенность, я четко, плавно и не спеша провел лучом лазера линию прямо по плечу Вала, отступив от плечевого сустава лишь пару сантиметров вниз, туда, где начинается подмышка. Отсеченная рука глухо стукнула о щит. Запахло паленым мясом. Температура луча заварила плоть и остановила кровь. Срез выглядел страшно, просто ужасно. Я приложил перстень к левой руке Вала. Давай, давай! Борись, держись за жизнь, зубами держись, если руки нет! Через минуту на культе показалась розовая пена. Она вспучилась и стала засыхать, покрывая обрубок розовато-коричневой коркой. Взволнованный Дубель беззвучно дышал за моим плечом.
– Тур, кажется, получается, получилось… Он будет жить!
– Еще как будет, я ему задницу надеру, если не будет! – я продолжал удерживать перстень. Он, вероятно, делал все, чтобы поддержать жизнь израненного Вала.
– Кто второй?
– Игги… – прошептал Дубель, – но там случай полегче.
– Вал, очнись, посмотри на меня… – позвал я его. Вал открыл опустившиеся было веки и взглянул мне в глаза.
– Мастер, вы…
– Вал, дружище. Ты будешь жить, ты будешь жить долго и счастливо. Я построю тебе… – я опомнился. – Я построю тебе замок, а ухаживать за тобой, пока ты слаб и беспомощен, будет та красивая и пышная кухарка, помнишь?
– Кухарка… моя Баська… – прошептал Вал.
– И еще, волей Адриана, Вал, ты меня слышишь? Я даю тебе новое боевое имя. Отныне ты… Слушайте все! – я обвел глазами столпившихся вокруг нас воинов храма. – Все! Отныне ты будешь носить имя – Десница Сына Бога! Десница Тура. Ты один во всем мире, кто будет носить такое имя, слышишь?
– Слышу… – Вал закашлялся, и с угла губ протекла струйка крови.
– Что с грудью? – шепнул я Дубелю.
– Там ничего серьезного, я проверял. Просто тяжелый удар и рассечена грудная мышца… – шепнул он в ответ.
– Кто знает, как это произошло? – я вновь оглядел послушников.
