Затесал лопаточкой конец палки подходящей толщины и, опирая нижнюю кромку о поверхность нижнего же бревна, наметил угольком точки, которых касалась верхняя кромка «лопатки». Полюбовался образовавшейся дугой, зашёл с другой стороны и повторил. Это же сделал ещё шесть раз, разметив сразу все углы. Перевернул одно из верхних брёвен и принялся прорубать дугообразные углубления.
И топор острый, и руки к нему привычны, и брёвна тонкие, а провозился долго. Хотелось сделать как можно точнее, угадав именно на линии. Уже начинало смеркаться, когда перевернул бревно обратно на запланированное место. Хорошо село — буквально, словно всегда тут было. А женщины «оленеводов» так и не пришли. Мужчины же по очереди поспали в заимке и, как ни в чём ни бывало, днём продолжили свою охранную деятельность.
На другой день Веник прирубил второе бревно — нормально вышло, словно начало настоящего сруба. И принялся за второй венец. Материалу среди остатков нашлось только на одну стену — больше ничего подходящего не было — единственный годный обрубок. Положил, причертил, прорубил пазы, накатил на место — облом. Не садится, потому что вся длинная сторона соприкасается с поверхностью нижнего бревна и «не пускает». Это что же? Здесь тоже должен быть паз? Только продольный, а не поперечный? Похоже. Что-то этакое зашевелилось на краю памяти — видел же он деревянные дома с перекрещенными на углах брёвнами. Как их строят — не видел, а готовых — сколько угодно. И торцы разглядывал.
Опять проблема — на какую глубину прорубать желобок? Не на полбревна же! Хотя, если приподнять верхнее бревно в то положение, которое оно занимало целым, то, теоретически… нет, не годится. Расстояние-то между поверхностями тогда равно полной толщине… чего? Ведь бревна ниже ещё не было? А если представить, что было? Тогда полбревна.
Некоторое время ушло на построение в голове разного рода геометрических вариантов — как-то не складывалась картинка. Поэтому вытесал ещё одну лопаточку — уже первой — и по ней, выбранной исключительно на глазок, произвёл разметку края будущего продольного паза. Но сначала приподнял оба конца бревна на одинаковую высоту, подложив палки равного диаметра — без этого «элементы конструкции» не фиксировались относительно друг друга. Ну и сам паз дался не сразу — то пяткой топора ковырял, то носком.
Теперь бревно легло, но щель по всей длине соприкосновения впечатляла. Одно утешало — она была постоянной ширины от одного конца до другого. То есть, с принципом он угадал, но промахнулся с расстоянием.
Итак — разметка — наше всё. Остаток дня искал ещё одно подходящее бревно — пришлось валить сосну и отсекать от неё всё лишнее. Вот эту, шестую, деталь приладил с первого раза, разметив и поперечные углубления, и продольный желобок одним размером лопаточки.
В трудах незаметно пролетело два дня. Вечером на тропе показались волокуши — прибыли женщины, дети, покрытия чумов и пожилой охотник. Устройство табора, знакомство, беготня малышей — Веник сразу переключился на слежение за событиями, происходящими вокруг. И… ребёнок рукой оттолкнул от себя оленя, потянувшегося к нему мордой. Краем глаза приметил, что другого оленя отвели в сторонку, увлекая верёвкой, захлестнутой за рога, повалили и как-то быстро деловито умертвили — остальное стадо на эту сцену никак не отреагировало.
Между озером и заимкой встал посёлок из трёх чумов, запылал один костёр, второй. Началась готовка — Ленка уже крутилась между женщинами, а Веник показывал детишкам, как устроена печка. Ужинали на открытом воздухе — ветер улёгся, и было умеренно холодно — не мороз. Еда… жареная оленина оказалась вкусной, печёная — отменной, а от сырой ребята отказались. Сами олени спокойно паслись неподалеку, и за столом не хватало двух охотников — на дежурстве. Вскоре все угомонились.
Гости в заимку не вернулись — сменные, теперь втроём, сидели около костра, над которым на камушках возвышался горшок из-под орехов. Что бросали в него местные — непонятно. Но из прихваченных на той же заимке чашек они время от времени что-то отхлёбывали.
— Ты предупредил бы меня, что мы тут не просто в дозоре, а в этнографической экспедиции, — пробормотала Ленка.
— Да я и не предполагал, что оно так обернётся. Ну что? Сверим выводы?
— Луков нет, термостойкой посуды нет. Уверена, что эти ребята впервые в жизни отведали горячие напитки. На оленях не ездят. Палеолит.
— Оленей пасут, подкармливают солью и охраняют от хищников. Ещё вспомни приход стада на дым — возможно, животные в тундростепи стремятся туда, где поменьше гнуса, который как раз дым и отгоняет? И ещё эти люди способны незаметно для стада изъять из него отдельную особь, забить, ободрать и разделать. Развитие налицо. Хотя шкуры у ребят вонючие, особенно, как отогреются после холода.
— Ладно, потерпим ради науки, — мурлыкнула Ленка. — Зато потом дома в мыльне я тебе спинку потру. И попрошу без претензий, — оттолкнула она притиснувшую её руку. — Я настолько грязная, что не то, что твои, но даже собственные прикосновения неприятны.
* * *
— Вот! — Веник остановился рядом с могилой одноклассника и показал рукой на просторную луговину. — Здесь много травы, пусть и сухой, и замёрзшей, но не заваленной снегом, как у вас на севере.
— Да, — старый Нот осмотрелся. — И дров много, — кивнул он на завалы древесных обломков вдоль тропы, — и вода рядом, — взгляд на озеро, начавшее затягиваться у берегов тонким льдом. — А это что? — указал на лиственничный обелиск рядом с невысоким холмиком, обложенным дёрном.
— Место, где мы вспоминаем человека, жившего среди нас. Поэтому, оно отмечено этим знаком.
Старик подумал, но ничего не сказал. Ещё раз осмотрелся, глянул назад вдоль тропы туда, откуда приближался хромой юноша, опирающийся о копьё, как на посох.
— Он сильный, умелый, но в дороге всегда отстаёт. Приходит через несколько дней по нашим следам, — зачем-то объяснил он Венику.
— Оставь его со мной, пусть отдохнёт. И скажи Бо Тун Ле Не, что я жду её здесь, — махнув на прощание «древнему» деду, Шеф достал топор и двинулся к осиннику — у него созрела идея. Если оленеводы переезжают сюда, то и им с подругой стоит тут обосноваться. День ещё очень далёк от завершения — у него есть время. Вот и местечко, куда так и просится избушка. Молодые стройные деревья рядом, а осина довольно податлива. Нет, сильно размахиваться он не станет, но срубить клеть два на два метра успеет. Тем более, с помощником. Заодно и познакомятся толком. Вот и прекрасный почти поваленный ствол — как раз на нижний венец.
Примерившись, Веник принялся валить и перерубать, заготавливая одно бревно за другим, сразу делая двухметровые заготовки. Юноша, а звали его Пуп, чуток передохнул, а потом стал стаскивать обрубки в выбранное место — захлёстывал верёвку за конец и волок. Силушки ему, действительно, было не занимать. Помогал поднимать брёвна, размечать, переворачивать. Надрал мха. Веник же рубил, рубил и рубил — сноровисто, точно, не делая ошибок — частенько зарубал глубже, чем нужно, полагаясь, что мох заполнит эти пустоты. Мох и заполнял — его сразу клали щедро — работа продвигалась медленнее, чем хотелось. А хотелось успеть завершить постройку к Ленкиному приходу. Потолочное перекрытие, совмещённое с кровлей, пришлось укладывать, едва высота постройки достигла полутора метров — работать выше стало неудобно, а возиться с лесами некогда. Жерди притесал друг к другу на скорую руку, затыкая щели тем же мхом. Сверху второпях набросали дёрну, земли, камней и палок — совсем-то хорошо не получилось.
Дверь, а про неё не забыли, прорубили вовремя — не заложили это место верхними венцами. Хотя, с вертикальными брусьями косяков пришлось повыделываться, чтобы заострённые при перерубании концы заправить в продольный паз — его пришлось сделать с запасом в расчёте на всё тот же мох. За остаток дня и начало следующего довели постройку до жилого состояния — тут не дуло, и тепло не выходило наружу. Дыра в потолке, костёр, и к моменту, когда Ленка подкатила тачку с горшком, туесом и тремя шкурами, терем был готов.
— Ну-с, плотничек! Показывай наши хоромы! — перешагнула подруга через высокий порог. Посмотрела на выглядывающий из щелей мох, на клинья, торчащие то тут, то там, на тонкие неошкуренные брёвна. — Огромный шаг на пути развития деревянного зодчества. Никто не сможет выказать даже тени сомнения в том, что это эта собачья конура сделана одним топором. То есть — очень топорная работа.
За её спиной через дверной проём было видно, как олени переходят с одного пастбища на другое. Они шли, огибая волокуши, на которых люди тащили свой нехитрый скарб. То есть, принцип соблюдения определённой дистанции оказался забыт обеими сторонами.
— Лен, а как они заставили их идти?
— Вор приманил нескольких солью, а потом от другой стороны поляны зашли женщины с палками в руках, и слегка шуганули сомневающихся — олени и потянулись в нужном направлении. Вот тебе туес, и ступай, воды принеси. Заодно придумай, как приладить на дверь шкуру.
