— Искренне рад, — остановил дискуссию Веник. — Нам нужно постоянно держать на той заимке парный пост. Похоже, на севере нынче погоды расшалились и подорвали кормовую базу, так что можно ждать прихода оттуда кого угодно. И жвачных, и хищников, и людей. Люди нам, как все уже поняли, нужны кругом. А на промысел дозорным можно не особенно напирать, чтобы не отпугнуть тех зверей, за которыми могут прийти охотники. Задача — подружиться, зазвать в гости, уговорить пожить у нас, а потом влить в наш коллектив новые кадры. Возражения не принимаются, поскольку решение принято. Любые предложения по составу набора подарков, гостинцев и иных завлекалочек принимаются до момента выхода. Это с рассветом, то есть, примерно через час.
Дежурим по неделе. Первая смена моя. В напарники беру… — толчок локтем в бок, — Кобецкую. Следующий наряд сформирует Вячик, он же обеспечивает смену караула и отправку провиантского довольствия с уходящими в дозор. Остальные вопросы решает Босс.
* * *
Вечером в мастерской-пристройке тоже проходили тихие игры. Прикраивали берестяную латку на обшивку очередного челнока, прилаживали накладную подошву к мокасину, выглаживали плечи лука — тут, в основном, копошились мальчики. Только Галочка сидела с Лёхой и Пашкой — они натягивали на прямоугольную гитару струну и передвигали по грифу лады, выбирая им место. Слушали и спорили, что за нота прозвучала. К ним и подсел Серый, обряженный в «дежурный» хитон из потёртых заячьих шкурок.
— Выходит, Веник так теперь с вами разговаривает, как вроде вы ему домовые эльфы, — завел он разговор на тему, что его взволновала. — Ну, я понимаю, что должон быть порядок, но, блин, почему именно он? Ведь никакой же, этой… кхе… кхар…
— Харизмы, — подсказала Галочка.
— Точно! Не было же у него её ни на копейку.
— Зато сейчас сразу две, — ухмыльнулся Лёха. — Саней зовут, и Ленкой. Они его во всём поддерживают, а он им потакает. Вместе получается сила.
— Фигню ты сгородил, Лёшик, — отмахнулась Галочка. — Харизма бывает только одна, а у Веника помощников много, целый пантеон.
— Пантеон? Это же там, где боги сидят.
— Не, сидят они на Олимпе, а Пантеон — это их список, — встрял в разговор Пашка.
— Ну и что из того, что пантеон? — решил уточнить Серый.
— А то, что у каждого есть своя специализация. Любаша — за домашний очаг отвечает, как Деметра, Саня — за кузницу, как Гефест, ну и так далее.
— А Ленка?
— Она вроде Геры. Или Артемиды. Понимаешь, в этих богах сплошная путаница кто, чем должен заниматься. Хотя, и по жизни так же выходит. Прикол в том, что в любой команде всегда есть точка отсчёта — пока все о ней помнят — дела идут. А как только начинаются вопросы типа, а почему он? — вот тут-то прекращается любое дело. Учти, Серый, я в этом пантеоне — не последняя флейта. И таких тут — почти каждый. Начнёшь свою игру играть — пойдёшь собирать собственный клан, — Галка недобро усмехнулась. — Так Пашка, ля это, или не ля?
— Э? А? — изумился Серый. — Ты чо, Галь? Ты же тихая, и всегда смущаешься?
— Я, Серенький, и медведя на рогатину возьму, если что. Не зли меня, ладно? Налажу под зад, а потом смутюсь… то есть смущусь… Ой, мальчики, не говорите Кыпу, что я тоже в некоторых словах путаюсь, — Галочка покраснела и прикрыла рот ладошкой.
— А ты вообще-то чего сюда припёрся? — спросил Пашка.
— Да, за солью пришли с мужиками, а там на столбе в верёвочной петле железная кирка болтается. Вот, блин, думаю — а у парней-то дела идут, раз они такие вещи оставляют в местах общего пользования. Попрощался, и двинул сюда. Сперва поблуждал по степи у кромки лесов, пока вышел на тропу, потом по дороге меня прихватило холодами. Трут закончился, а палочками, как местные, я так и не научился добывать огонь. В общем, думал — всё.
Помолчали, пока ребята отмечали место очередного лада.
— Та группа, с которой ты ходил, где они сейчас? — спросила Галочка.
— На юг подались сайгаков бить.
— А летом куда ходили?
— К востоку, к большой реке. Они так далеко на север не забредают, хотя, живут так же, как и Аон со своими. Переходят с места на место, иной раз и по несколько дней в пути, а то привал устроят на неделю или две.
— Еще с кем-нибудь встречались?
— Бывало. У реки виделись с тамошними рыбоедами, потом вместе ещё с одной толпой стояли лагерем — загнали стадо оленей в ямы-ловушки. Ты что? Всех этих дикарей собираешься зазвать сюда? Как Шеф приказал? Типа — короля играет свита?
— Шел бы ты спать, Серый, — вздохнул Лёха. — Некогда нам гонять тараканов в твоей голове.
* * *
К заимке подошли уже в густых сумерках. Коряво срубленная из разномастных брёвен и покрытая накатом из плохо подогнанных обрубков стволов, она была «утеплена» щедро запиханным в щели мхом, снабжена отличной деревянной дверью и наскоро связанными нарами. Аккуратная кирпичная печка с трубой и связки порубленного в нужный размер хвороста — вот и весь уют. Затопив и перетаскав от тачки корзины и туеса с провиантом, Веник выбросил с нар старые осыпавшиеся еловые ветки и сходил за новыми. А тут и день угас — они нынче коротки.
Ленка уже утвердила на печи горшок и принялась варить густую мясную похлёбку из копчёной гусятины, заправляя её промёрзшими в дороге клубнями тростника. Крошечное помещение начало прогреваться. Пока шла готовка, заткнули мхом несколько щелей, откуда заметно дуло, застелили ложе хвоистыми лапами. Потом выхлебали единственное блюдо, обильно заедая его оттаявшим желудёвым хлебом и, не раздеваясь, завалились спать — целый день ходьбы навстречу пронизывающему ветру оказался утомительным.
— Вень! А ведь нам уже по шестнадцать, — шепнула Ленка.
— Угу. Замуж собралась? Даже рожать не побоишься без медицины?
— Вот зануда — гад ползучий. У меня на глазах трёх человек с того света вытащил, а туда же — нет у нас медицины!
— Трёх? Не помню трёх. А кто второй?
— Лунка, Колька и Серый.
— Не, Серый в лесу бы, если у костра, тогда, да, мог окочуриться. А в доме с отоплением при нормальном питании, выжил бы и без особой помощи. Ну, разве что выздоравливал дольше.
— Вот в кого ты у меня такой тупой? Говорю же — жильё у нас не хуже, чем в средние века, питание вообще прекрасное, одежда теплая, труд посильный. Та же леди Ровена из Айвенго не комфортней жила. И эскулапы, что в те времена лечили народ, не больше твоего умели. Так что, кончай из себя скромника строить.
Веник повернулся и облапил подругу через тяжелую меховую одежду. В этот волнующий момент дверь в хижину открылась: — Вор пришел, — раздался незнакомый голос. Ворвавшийся ветер колыхнул огонь в печи.
— Заходи, Вор, — полузадушено пискнула Ленка. — Ну, чего лапищи распустил, — набросилась она на Шефа. — Пришёл тот, кого мы ждём. Не лежи бревном — прими гостя.
— Мыр, Ныр! Заходите, — тем временем произнёс тот же голос, и в заимку втиснулись сразу трое.
Веник, поднялся — благо, мокасины так и оставались на ногах, хоть и с распущенными завязками. Подталкивая, он разместил пришедших вдоль бока печки — сразу стало тесно, так что было не до церемоний. Отодвинул кирпич-заслонку и подбросил в огонь несколько хворостин — сделалось чуть светлее, но гости остались в тени.
Зажёг лучину и укрепил её в держателе — вот теперь всё видно. Обычные для этих мест дядьки неопределённого возраста в шкурах, обвязанных лентами из тех же шкур. То есть уровень материальной культуры — стандартный. Вернул на плиту горшок, плеснул туда остатки воды из туеска, завязал шнурки, застегнул куртку и пошел к роднику — составленные справа от входа копья — знак того, что ребята просто зашли на огонёк.
Когда вернулся, гости уплетали хлеб. Он уже совсем оттаял и шёл буквально на ура. Ленка тоже в зашнурованных мокасинах, кивнула, показывая, что надо долить, а потом принялась засыпать в воду копчености и корневища камыша.
— У тебя нет запасной ложки? — спросила она смущённо.
— Нет. Сейчас посмотрю в подарочной корзинке — не видел, чего туда напихали.
Разомлевшие в тепле гости клевали носом и на русскую речь не реагировали. Но, когда из горшка начали доноситься правильные запахи — приободрились.
— Нет снега — есть трава — хорошо, — заговорил Вор. — Холодно — земля твёрдая — нет следов — плохо. Олени нашли траву — носороги прогнали оленей — сами едят траву. Вы видели оленей?
— Нет, не видели. А разве нельзя охотиться на носорогов?
— Очень опасно, — развёл руками Вор.
А Ленка нашла ложки. С тех пор, как Саня отковал стамеску желобком, в хозяйстве каждый день прибавлялось по одной, а то и по две ложки — они больше не были такой уж большой ценностью.
— Поедите, поспите, — Веник указал на нары, — а утром найдёте оленей.
Ох уж этот местный язык! Нельзя строить на нём такие сложные фразы. Во-первых, гости восприняли эту короткую речь, как команду, и потянулись к горшку. Пришлось показать им, как пользоваться ложкой. А может, они и раньше знали? Во всяком случае, недоваренный, но уже успевший немного покипеть суп, они смолотили в мгновение ока. Довольно рыгнули и завалились на нары — как раз трое там и уместились, укрывшись пушистой тёплой шкурой, что приготовили для себя хозяева.
