покрытое извилистыми шрамами.
Одного глаза уже не было; от него осталось только белое пятно, переходящее в следы от ожогов и сырое мясо. После Абатве рана частично затянулась – возможно, этому способствовали вода из Никса и прикосновение призрака. Остальное выглядело куда более жутко: по паутине вен вокруг раны распространилась черная гниль. От Кроны исходил затхлый запах – и не от того, что она редко мылась. «Сколько еще времени пройдет, прежде чем ее убьет гниль?» – подумала Нилит и заскрежетала зубами. Для Кроны даже еще один день – это слишком много.
Рядом с головой Кроны, наполовину закопанная в песок, лежала медная монета на кожаном ремешке. Раскрыв глаза от удивления, Нилит схватила ее и быстро повесила на шею. Да, это была простая медная монета, но для Нилит она стоила очень дорого. После долгих недель, проведенных в пустыне, монета стала символом ее борьбы, воплощением ее цели. Это была будущая половина монеты, которая изменит ее жизнь.
Сделав глубокий вдох, Нилит замахнулась клинками, готовясь нанести удар. Капля крови «упыря» стекла с клинка сабли и попала прямо на здоровую щеку Кроны. Эта сука раскрыла глаз и, увидев над собой полное решимости лицо, метнулась вбок.
Нилит нанесла удар сверху вниз, вложив в него всю силу; ей удалось задеть незащищенную шею Кроны, но предводительница бандитов все же успела скатиться с постели. От крови песок стал темно-серым. Нилит наносила удары снова и снова, но ее клинки не встречали на своем пути ничего, кроме воздуха и песка. Крона откинула полог палатки, чтобы вырваться наружу. Нилит бросилась к ближайшему костру. Крона помчалась за ней, зажимая ладонью рану на шее. Ее яростный вопль разбудил «упырей», но недостаточно быстро. Многие все еще зевали и сонно таращились, когда клинок Нилит перерезал им глотки. Пробежав мимо костра, у которого собрались пьяницы, она бросила в огонь сверток с порошком Фена. Затем она упала на песок, словно заплесневелый мешок с мукой, однако ничего не произошло. Она отчаянно оглянулась, но увидела только ухмыляющееся, залитое кровью лицо Кроны.
Нилит уже собралась проклясть этого жулика Фена, как тут порошок вспыхнул.
БУУУМ!
Костер превратился в похожее на гриб облако бело-желтого огня. Ночной воздух наполнили крики и пронзительный звон. Светлый дым полетел вверх над затухающим костром.
Наполовину ослепленная падающим пеплом, но все равно ухмыляющаяся, Нилит встала на склоне ближайшей дюны и вскинула кулак в честь Старого Фена.
Взрывная волна сбила Крону с ног, но лишь на миг. Ее волосы и доспехи дымились, но она шла вперед; ее ноги, похожие на стволы деревьев, с силой врезались в песок. С каждым злобным рыком из ее рта вылетала кровавая слюна. Нилит подняла арбалет и всадила стрелу Кроне в плечо. Крона пошатнулась, но тут же двинулась дальше. На ходу она сломала древко стрелы и с презрением бросила его на землю.
– Ты все-таки меня нашла? – крикнула она, взбираясь по склону. Ее слова были так же уродливы, как и ее губы. Позади нее оставшиеся «упыри» начали собираться в стаю. – Я предполагала, что тебе это удастся. Ты же знала, что я не остановлюсь, да? Поэтому тебе пришлось прийти сюда и довести дело до конца. И вот ты тут. И как успехи? Ты уже готова к смерти?
Нилит уже собиралась пригрозить, что испортит Кроне и вторую половину лица, как вдруг земля под ее ногами задрожала. Дюна сдвинулась вбок, отчего в животе у Нилит екнуло. Песок рядом с ее сапогами заплясал, обнажая грани толстого черного панциря.
Нилит упала на колени, прижимаясь к краям панциря, а Крона, выругавшись, покатилась вниз. Из песка поднялись два уса, похожих на кнуты, и каждый заканчивался лиловым огоньком. Послышались негромкие щелчки, словно кто-то заводил часовой механизм.
От костров донесся безумный вопль: «Дюнный дракон!» Немного найдется слов, которые заставят жителя пустыни похолодеть от ужаса, и это было одним из них.
Раскрыв глаза так широко, что у нее заболели щеки, Нилит наблюдала за тем, как раскладываются многочисленные ноги существа и как с его боков слетают тучи песка. Пять, десять, двадцать, тридцать футов панциря – черного, как грех, и прочного, словно камень. Пластины громко щелкали, когда по его шкуре пробегали волны. К гулу присоединилось шипение, словно животное было какой-то паровой машиной. Из песка показалась голова дракона. Его щелкающие фиолетовые челюсти окружала корона черных шипов. Усы дракона задрожали, и он издал оглушающий, булькающий рев. Тогда Нилит поняла, что бежать уже поздно. Поэтому она воткнула свою саблю между пластин брони дракона и изо всех сил вцепилась в рукоять. И очень вовремя: чудовище метнулось вперед, словно не прикладывая никаких усилий. Никакой рыси или галопа, только скорость и голод. Грохот когтей по песку заглушил вопли. Еще пару минут назад Нилит считала, что подобные животные существуют только в легендах, а теперь она ехала на одном из них. Дракон встал на дыбы над ближайшим упырем. В глаза человека полетела ядовитая слюна, и он успел лишь вскрикнуть, прежде чем челюсти обхватили его. Три быстрых укуса, и броня «упыря» раскололась, после чего дракон проглотил его целиком. Нилит, прижавшаяся к панцирю, всем телом ощущала волнообразные движения – глотка существа взялась за работу.
Недалеко от ее ладони в панцирь дракона воткнулось копье. Оно едва пробило оболочку, и его владелец успел недоуменно и разочарованно посмотреть на результат своей работы, а затем ударом покрытого шипами хвоста дракон размазал его по песку, словно варенье по серому хлебу.
Нилит могла лишь цепляться за панцирь и молиться всем богам, которые ее слышат, о том, чтобы животное наелось до того, как сбросит ее с себя. Сейчас она, по крайней мере, могла наблюдать за бойней из относительно безопасного – хотя и невероятно странного – положения. Дракон отбрасывал в сторону и давил всех «упырей», которые подошли слишком близко или не успели убежать – то есть практически всю банду.
Нилит смотрела на то, как он жестоко мстит им – за нее, за тела в палатке, за всех остальных, кому причинили вред эти бандиты. Важно было не то, что правосудие вершит не она, а то, что «упыри» получают по заслугам. Ведь она, в конце концов, не могла рвать их на части голыми руками.
Когда дракон ненадолго остановился, выискивая новую жертву, Нилит заметила опускающееся на нее лезвие меча и едва успела отдернуть ногу. Клинок, за рукоять которого держалась Крона, вошел между пластинами панциря. Дюнный дракон завизжал, забил хвостом. Нилит сумела удержаться, Крона полетела на землю.
Нилит схватила метательный нож; лезвие порезало ей ладонь, но Нилит, не обращая внимания на боль, метнула
