что ведьмаки уже обсуждали эту гипотезу.
– Не уверен, – Олег вздохнул, набирая воздуха, – Даже притворяться, что думает, она не умеет, иначе бы давно стала единым божеством на планете.
– А может она и была когда-то, а потом оказалось, что ей это не выгодно: много религий – много ненависти, а значит больше жрачки.
– Может с Кириллом поговорить об этом? – спросил Олег. Перевёртыш уже давно никак не связывался со своим создателем.
– Он приедет вечером, – Блондинчик задержал взгляд, оценивая реакцию.
– Я уже предлагал идею, что она всего лишь пользуется мозгами подключённых к ней людей неосознанно, – Олег наконец взял один из принесённых Егором сэндвичей, понюхал, откусил и расслабился, почувствовав, что течение времени скоро вернётся к так необходимой ему скорости.
– Предлагал, – Блондинчик выдержал небольшую паузу, – Я думал ты взбесишься.
– Почему? – с набитым ртом вышло похоже на «пфшчму?».
– Ты очень хотел отомстить за девчонок, а теперь некому.
– Да… Не совсем. Скверна как основной враг всё ещё есть, – Олег вытащил из сэндвича кусок рыбы и протянул Коту, – А мстить ей – всё равно что мстить дождику.
– И?
Охотник гладил фамильяра, принявшего угощение, и обдумывал ответ, подбирал слова:
– Однажды я хотел уничтожить сгусток, накрывший город, – наконец заговорил Олег, – Вы не дали. Успел только с сотню людей очистить. Это не принесло удовлетворения. Мне понравился сам процесс, а итог был… Был… Блин! Ты всегда подбираешь слова за меня, а сейчас молчишь!
– Я не знаю каким для тебя был итог. Мне было хреново. Девчонки погибли глупо. Люди на улице попадали в припадках. Прошло меньше месяца прежде, чем всё вернулось в прежнее русло. И на девятое мая снова будет город накрывать туча.
– Итога не было. Вот, что я хотел сказать. Это раз. А Катю и Свету убило нечто со светящимися синевой глазами. А перед тем, как вы меня первого января вырубили, то же самое было совсем рядом, и я хотел на него наброситься.
– Поедем с Кирюхой в Питер? Там найдём способ пообщаться с Синеглазкой. Тебя тут ничего не держит.
Олег открыл было рот, чтобы возразить, но замялся и произнёс только одно имя, слишком тихо, словно не называл причину остаться, а просил прощения:
– Нинка…
– Она тебя удержит? – Егор уже знал ответ.
– Только одна… – начал Олег.
Егор перебил грубо и встал с кресла:
– Я чуял, что ты, мудак, безответно любишь какую-то бабу! А теперь открыто признаёшься. Ты как наркоман. И ОНА могла бы тебя удержать от ОХОТЫ? – Блондинчик стоял, раздувая ноздри, и ждал ответа.
– Да, – Олег виновато улыбнулся, – Я всё понимаю, но ничего не могу поделать.
Егор уже стоял в коридоре и одевался:
– К восьми встретимся на площади, возле Вечного Огня*. Приходи красивый и нарядный.
*Вечный Огонь – почти в каждом городе страны, победившей фашизм, есть газовая горелка, которая никогда не гаснет. Обычно этот факел устанавливают на площадке в центре памятника героям. Прим. автора.
Олег кивнул и заметил, что Блондинчик старается не смотреть в глаза, словно что-то утаивает. Тогда охотник громко хлопнул ладонью по стене и поймал взгляд друга. Всего лишь доля секунды была для того, чтобы заглянуть внутрь и попытаться разглядеть скрываемую эмоцию, прочитать ускользающее выражение. Это далось легко. За ширмой из ведьмачьей черноты с россыпью звёзд, за мгновенно возникшим удивлением, Олег опознал тот лихорадочный блеск, что сквозит из каждого, кто любит безнадёжно и на всю жизнь, а может и больше.
Егор не стеснялся своих чувств. Только уже давно считал их вредными, старался забыть.
– Ну до вечера! – Олег протянул руку и улыбнулся открыто и доброжелательно.
– Ага, – хватка Егора была гораздо слабее, и он сделал усилие, чтобы сравнять силу рукопожатия.
Дверь закрылась. Олегу хотелось этот день провести на улице, среди случайных прохожих. Смотреть на людей, как они живут и ничего не знают ни про Скверну, ни про ведьмаков. Возможно, он хотел снова вернуться в то пограничное состояние, когда ещё не верил в себя и магию.
На улице было очень ярко. Солнце прорвалось сквозь облачный щит. Стены домов, заборы, столбы нагревались так уже пару дней, и наст от них отступил, образовал заметные углубления. Воздух стал влажным. Март очень редко радовал такой погодой, обычно зима надрывалась метелями, холодами, серостью, выматывала все нервы до середины апреля. В этом году оттепели шли одна за другой или перемежались лишь короткими, в одну ночь, заморозками.
Олег посмотрел наверх в чистую синеву и не нашёл признаков гигантского паразита. Это его очень обрадовало. Было здорово видеть небо таким, как в детстве.
Ведьмак остановился у перекрёстка и взглянул под ноги – Кот держался рядом. Охотник вовремя вспомнил, что не стоит разговаривать вслух с фамильяром. Он не боялся, что его сочтут сумасшедшим, но опасался, что Кот может ответить. А это однозначно вызовет неадекватную реакцию у очевидцев.
Переваливаясь через колеи, проехал большой внедорожник, и в конце манёвра неумелый водитель чрезмерно надавил на акселератор. Крупные комки грязного снега полетели в стороны. Рядом с Олегом стояла женщина с лёгкой складывающейся коляской и едва успела закрыть собой ребёнка.
Руку ведьмака свело, и сквозь рукав поступило омерзительное месиво из непрестанно шевелящихся колец паразита – признак сильного гнева. Олег отреагировал быстро и в свою очередь встал перед женщиной, принял на свою спину весь поток грязи. Ребёнок, мальчуган лет четырёх, смотрел в лицо охотнику с любопытством и лёгким испугом. Маленькая ручка потянулась, и указательный пальчик оттопырил рукавичку:
– Дядя очень злой!
Ребёнок видел здоровые шипы, клыки и когти, видел жуткого монстра. Олег взял себя в руки и вернулся к человеческому облику.
– Злой дядя, – повторил ребёнок. Женщина обернулась, затравленно, ожидая, что поток грязной шуги может возобновиться, но увидела только испачканную спину Олега, всё поняла и мысленно сказала: «Спасибо!».
Охотник сдержался. Выровнял внутри себя эмоции. Было немного стыдно перед малышом, увидевшим больше, чем нужно. Он собирался уже простить человека в машине, но тот заезжая во двор обматерил зазевавшуюся женщину, чуть не попавшую под колёса. В голове вспыхнула мысль, показавшаяся неким откровением: «Мудаков нельзя прощать». Олег ускорил шаг.
Домовая парковка была завалена крупными снежными комками – грейдер прошёл только по дороге, не заморачиваясь ни с нуждами пешеходов, вынужденных словно животные карабкаться на сугробы, если нетерпеливый водитель заставал их слишком далеко от кармана подъезда, ни с нуждами жильцов оставлять где-то машину на ночь. Внедорожник перемолол колёсами комки и раскорячился, занимая сразу не меньше трёх мест. Из машины вышел лысый мужичок средних лет с очень оскорблённым лицом и
