Kombynashuns, but – if I may be allowed the expression – is it worth the wasted time?» («Вазможна кагтата наступит день, кагда публика примирица са страным видам Упращеных Сачитаний, но – если позволите так выразиться – стоит ли игра свеч?») Уже слишком поздно проповедовать реформы национальных орфографий. Сейчас необходима единая система письма, в которой знаки имеют одинаковые или почти одинаковые фонетические соответствия во всем мире. Именно этому требованию и соответствует МФА.
Националистические и религиозные позиции ожесточенно сопротивлялись принятию того или иного языка как всемирного. Англосаксы боролись против французского, французы – против английского, протестанты – против латыни, русские – против всех трех. Даже упрощенные языки, такие как бейсик-инглиш[30], пользовались относительно малым успехом. Если добавить к этому неправильности и непоследовательности всех естественных языков, станет ясна причина возникновения множества искусственных языков в наше время. Среди них эсперанто, идо, окциденталь, интерлингва, новиаль и волапюк в свое время пользовались по крайней мере некоторым успехом. В целом, однако, надо признать, что попытки создать единый универсальный язык привели лишь к тому, что наше беспорядочное вавилонское столпотворение пополнилось новыми языками. Помимо того, были предложения заменить национальные системы новыми формами письменности. Разные подходы к проблеме приводили к разным конкретным предложениям, которые мы далее и рассмотрим.
Заимствована ли письменность извне или возникла внутри, она в первую очередь используется для общественных и официальных целей. В таких случаях формы отдельных знаков часто выбираются с полным пренебрежением принципом экономии места и времени. Лишь постепенно появились курсивные формы письма для повседневного, практического применения, где знаки в различной степени упрощены, как, например, в нашем рукописном курсиве, в отличие от печатного шрифта. Однако часто даже курсивные формы недостаточно просты, чтобы адекватно служить целям скорого письма. Поэтому еще с классической эпохи неоднократно предпринимались попытки создать новые формы письма, в которых выбор отдельных знаков и способ их соединения друг с другом позволял максимально экономить время и пространство. Такова современная скоропись, которую также называют стенографией, то есть «тесным письмом», брахиграфией, то есть «кратким письмом», или тахиграфией, то есть «быстрым письмом». Из всех реформ письма стенография на сегодняшний день оказалась наиболее успешной. Хотя некоторые скорописные системы получили международное признание, на самом деле ни одна из них не принята во всем мире. Одна система может применяться в нескольких странах, но и в таких случаях в ней есть отклонения в соответствии с местными потребностями. Практические скорописные системы используются повсеместно в дополнение к национальным письменностям. Ни одной из скорописных систем пока не удалось вытеснить местное национальное письмо.
Совершенно иной подход к условному обозначению звуков мы встречаем в Visible Speech («Видимая речь») Белла и Analphabetic Notation («Неалфавитная нотация») Есперсена. Этот подход исходит из того представления, что все звуки имеют два аспекта: органический (или артикуляционный) и акустический. Когда мы говорим, например, о звуке s, мы можем наблюдать его органическую артикуляцию в форме рта и положении языка, при помощи которых он образуется, а его акустическую составляющую – в свисте, который возникает в результате выдыхания воздуха через образованную органами речи щель. Эти новые методы стремятся найти символы для выражения артикуляции звука, а не его акустического аспекта.
Метод, названный Visible Speech, впервые был разработан Мелвиллом Беллом, отцом изобретателя телефона, и впоследствии получил известность в виде переработанной системы Генри Суита под названием Organic («Органическая»). В этой системе схематические знаки имитируют форму органов речи в том положении, которое они принимают при произнесении различных звуков. Исследователи Bell Telephone Laboratories недавно разработали электронное устройство, преобразующее звуки речи в визуальные знаки, которые можно научиться читать и анализировать, и сейчас этот метод рекламируется как Visible Speech, хотя, не считая своего названия, он не имеет ничего общего с приемом записи звуков Белла – Суита.
Другой метод условного обозначения артикуляции звуков – это так называемая Analphabetic Notation, разработанная Отто Есперсеном. Эта система еще более точна, чем «Видимая речь». В то время как в «Видимой речи» символами обозначаются простые артикуляции, «Неалфавитная нотация» пытается выразить общую сумму всех тесно взаимосвязанных движений органов речи, в результате которых образуется звук. В нотации Есперсена каждый звук представлен рядом греческих и латинских букв, арабских цифр, а также некоторых других символов, каждый из которых имеет определенный смысл: греческая буква обозначает орган речи (губы, язык и т. д.); число указывает на степень и форму открытия (открытое, закрытое и т. д.); а латинская буква в виде показателя степени обозначает артикуляционное положение (переднее, среднее, заднее и т. д.). Например, звук u в этой системе нотации выражается в форме, очень похожей на химическую формулу: α3а βg γ3j δо ε1. Еще сложнее небуквенная система, разработанная Кеннетом Л. Пайком. В его системе звук t, например, выражается в виде MaIlDeCVveIcAPpaatdtltnransfsSiFSs. Эти две системы имеют некоторые преимущества для узконаучного применения в записи отдельных звуков, где длинные определения, требующие многих строк обычного текста, можно заменить несколькими символами, однако они не предназначены для записи высказываний и, следовательно, неприемлемы в качестве практической системы письма.
Как мы подробно говорили в главе III, китайское словесно-слоговое письмо использует словесные знаки в значительно большей степени, нежели любая другая письменность подобного типа, например шумерская или египетская. В стране, разделенной множеством диалектов, часто взаимно непонятных, это свойство китайской системы выполняет функцию своего рода универсального письма. В подражание китайской системе в Европе нередко выдвигались предложения создать универсальную систему, в которой знаки и символы обозначали бы слова и грамматические формативы и читались по-разному, но понимались бы одинаково на разных языках мира. Таким образом система в целом стала бы результатом систематизации метода, который мы обычно применяем при записи цифр, которые в разных языках обозначаются разными словами. Еще со Средневековья предлагались разнообразные подобные системы, но ни одна так и не стала общепринятой. Этим пазиграфическим системам свойственны те же недостатки, что и всем национальным словесным письменностям: неточность и трудность усвоения тысяч знаков, обозначающих всевозможные языковые элементы. И тем не менее мы не можем полностью исключать возможность создания практически осуществимой пазиграфической системы. Успешное создание международного языка жестов для глухонемых, в котором каждый знак-жест имеет одно и то же основное значение в разных странах, показывает, что в будущем еще остается возможность разработать параллельную пазиграфическую систему для определенных ограниченных целей.
Другая пазиграфическая система получила название Isotype: сокращение от International System Of Typographic Picture Education (международная система пиктографического языка). Isotype отнюдь не стремится стать универсальной системой и заменить фонетическую письменность. Он лишь пытается создать ряд пиктограмм, которые были бы
