― Спасите мальчиков, ― тихо произнесла Тайга. ― А я сохраню ваши предсказания.
― Как трогательно: прорицательница извиняется перед духом леса, ― жёстко усмехнулся Дорохов. ― А я ведь поначалу тебя даже любил. ― Он наклонился к самому лицу Ирины. ― Но потом твоё предсказание не сбылось: от моей крови ― крови венчанного смертью ― не родился Алконост! Твой сын хотел, чтобы лесная ведьма, ― он кивнул на Тайгу, ― родила ему ребёнка-птицу Ирия. Но глупая девка предпочла Лешего.
― Если так вы толкуете предсказание, то оно не сбудется и через тысячу лет! ― хрипло воскликнула Тайга. ― И если на то пошло, вам никогда не получить цветок папоротника!
― Тайга, ― произнёс Паша, подходя к ней, сжимая кинжал. ― Мне не нужен огнецвет. Мне нужна ты. ― Он протянул свободную руку и коснулся пальцами лица Тайги.
― Отвали от неё, сука! ― Бледный Леший стоял за спиной Паши. Ивовые ветки зловеще колыхались, а колючие волоски крапивы опасно блестели.
В следующую секунду Паша развернулся и размахнулся кинжалом, целясь в Лешего, и в этот же миг перед ним возникла Ирина. Она вскинула руку со звенящим браслетом и, перехватив запястье сына, отвела кинжал в сторону. Звёздный свет полыхнул в золоте, и тут Паша бросился вперёд. Лезвие соскользнуло по браслету и ударило точно в грудь Ирины под сердцем.
Она широко распахнула глаза, её губы приоткрылись, как от удивления. Ирина из последних сил вцепилась в руку Паши, которой он продолжал сжимать рукоять кинжала. Кровь струилась по смуглой коже матери и сына. Ирина обмякла и, едва с её губ слетел последний вздох, повалилась на камни. Тёмная вода тут же подхватила её выбившиеся из причёски волосы, лизнула ботинки, пропитала одежду. Ирина Дорохова лежала в реке с кинжалом в сердце и горькой усмешкой на губах.
Альфред стоял и смотрел, словно заворожённый. Он не мог осознать, не мог принять того, что Ирина Дорохова мертва. Эта женщина не могла просто так умереть. Перед глазами мелькали воспоминания. Нет, целая жизнь, связанная с Ириной, той, что научила его всему. Подчиняла кипевшую магию в его крови. Тихо напевала заклинания, когда Альфреду становилось особенно тяжело. Терпеливо вела по тропам сомнения и боли. И теперь она мертва. Пожертвовала собой, чтобы жили они: Альфред, Ильинский, Леший и Тайга. Нечестный обмен.
― Так что ты выбираешь, Альфред? ― Голос Константина Львовича трещал. ― Духов леса: лучшего друга и призрак былой деревни или тех, кто заменил тебе семью? Тех, кто вырастил тебя, кто помог обуздать и принять текущую в твоих венах силу? Власть, деньги и сила даны нам для того, чтобы ими пользоваться! Чего ты добьёшься с прикованными к лесу жалкими созданиями?
― Не стану таким, как вы. ― Альфред даже не узнал свой голос. ― Гасящий вернул меня с того света не для того, чтобы я выкачивал с помощью магической плотины энергию из погребённых и осквернённых мертвецов. Я не буду ходить по костям и говорить, что так и надо. Не буду насиловать женщину, которую люблю. Хотя сомневаюсь, что человек, убивший собственную мать из-за того, что в своём пророчестве она указала на другого, может любить.
― Тайга, ― обратился к замершей молчаливой Тайге Паша, ― перед тобой выбор не стоит. Идём со мной. Мы будем вместе вечность. ― Он протянул к ней могучие руки, с которых стекала на камни кровь его матери.
― Сожги себя, чтобы смыть позор. ― Лицо Тайги было непроницаемо, словно маска.
― Так, значит, ― произнёс Паша. В его тёмных глазах горел безумный огонь. ― Если ты выбираешь его, ― он кивнул на замершего от потрясения Лешего, ― тогда будь с ним.
Павел сделал неуловимое движение рукой. Вырвавшаяся на свободу сила выбила из Альфреда дух. Краем глаза он увидел, что Леший согнулся пополам от боли. Жёсткие тёмно-зелёные стебли, лежавшие на камнях, ожили. Извиваясь точно змеи, они ринулись в сторону Тайги. Она не шелохнулась, глядя на то, как ползучее растение подбивается к её голым ступням.
Эхиноцистис, понял Альфред. Скверна, которую вырывал днём Леший.
Закрученные усы растения выпрямились, и на их кончиках показались белые корешки. Секунду спустя кокон из листьев и побегов метнулся вверх, вцепляясь в запястья и лодыжки Тайги. Она не вскрикнула, когда корешки вонзились в её кожу, вспарывая и проникая внутрь. Её лицо оставалось спокойным, лишь губы побелели, а глаза горели золотистыми отсветами.
А растение с резными треугольными листьями продолжало оплетать её. Корешки ушли вглубь, утягивая за собой часть стеблей с листьями. Под кожей обозначились контуры побегов и листьев, уходившие всё выше и выше. Раны на руках Тайги закрылись, но Альфред чувствовал, как невидимые цепи из эхиноцистиса приковали её к этому месту.
― Видишь, Тайга, ― негромко произнёс Павел, наклоняясь к самому уху Тайги и с шумом втягивая запах её волос. Альфред видел, как раздуваются крылья его носа. ― Ты не пойдёшь со мной. Ты вообще никуда не пойдёшь. Оставайся с Лешим сколько угодно, но помни, что ты всегда со мной. ― Он подхватил невидимые цепи. ― Ты будешь жить, пока о тебе помнит хоть один человек. Помнит так, что любит. Леший ещё человек, но пройдёт время, и он станет частью леса. Таким же, как ты. Пока у тебя есть стационар и студенты, но водохранилище всё же построят. И тогда ты останешься жива только благодаря мне. ― Его губы почти касались волос Тайги. ― Ты выбрала его, но останусь с тобой я. ― С этими словами он отошёл от Тайги и посмотрел на отца.
― Очень хорошо, Паша, ― одобрительно усмехнулся Дорохов, опираясь на трость. ― Теперь разберись с предателем. Покажи, что бывает с теми, кто выбирает правду и Лешего!
Альфред заставил себя выпрямиться. Порез саднило, в голове гудело, но магия в крови закручивалась и рвалась наружу. Он не позволит безнаказанно убить ещё и Тайгу с Лешим.
По позвоночнику прошла электрическая волна, сконцентрировавшись в груди. Альфред щёлкнул пальцами. В эту же секунду рана на шее открылась, и горячая кровь хлынула наружу. Но не пролилась на рубашку, а поднялась в воздух, мерцая в темноте тяжёлыми каплями. От стука собственного сердца Альфред почти оглох.
Дорохов перехватил трость, набалдашник вспыхнул мертвенным светом: некромант призывал мёртвых. Мелкие птичьи кости, разбросанные по берегу, начали сплетаться в смертоносный клубок, но Альфред щёлкнул пальцами ещё раз. Кровь Ирины, тёкшая тонкими струйками из раны в реку, всколыхнулась. Спиралью она влилась в поток крови Альфреда.
Дорохов вскрикнул, заслоняясь рукой, кости рассыпались с дробным стуком. Паша шагнул вперёд, закрывая отца, но дёрнулся, издав крик боли. Его собственная кровь и кровь его матери, испачкавшая руки, соскользнула к закрутившейся в воздухе алой спирали. Капли крови Ирины рассекли руки Паши, сорвали кожу тонкими лоскутками. Тяжёлая взвесь сгустилась и вытянулась, изгибаясь, во вторую цепочку спирали.
― Кровь Ирины навсегда останется на твоих руках, Павел Дорохов. ― Альфред говорил чётко и сурово. ― Я дам вам уйти. Попытаетесь драться, и сила кровавой спирали разорвёт вас на куски. Ирину вы не тронете больше. И Тайгу ― тоже.
― А ты не такой дурак, как я думал, ― прошипел Дорохов, цепляясь за твёрдую руку Паши. ― Ты выиграл сражение, но не войну. И понёс тяжёлые потери. ― Его губы скривились. ― А когда здесь будет водохранилище…
― Водохранилища не будет, ― отрезал Альфред. ― Я и Леший добьёмся остановки строительства плотины. Все материалы исследований Ирины Илларионовны будут опубликованы. Дело об убийстве не дойдёт до суда, но её кровь навсегда останется на твоих руках!
― Мы ещё вернёмся. ― Голос Дорохова становился всё тише: сын и отец растворялись во мраке. ― Мы всегда будем напоминанием, что ты не можешь защитить тех, кого любишь. Мы ― твои демоны! ― И Дороховы исчезли под шелест костей о камни.
Капли крови упали в воду, и их тут же унесло течением. Не в силах больше сдерживаться, Альфред упал и его стошнило. Он лежал, слушал гул крови в ушах и сотрясался от рвотных позывов, ночного холода и рыданий. Магия отхлынула и едва теплилась. В голове не осталось хмеля, и Альфред сомневался, что отныне возьмёт в рот хоть каплю алкоголя. Заглушить пустоту в его душе не могло ничто.
