Такой интимный, ночной разговор запал в душу, согревая и радуя, что она ближе узнала Евгения. Узнала то, чего не знала даже Алиса. В какой-то момент Громов хотел напомнить, что Таня не должна никому рассказывать о том, что узнала, но понял, что это лишнее. Таня не станет этого делать.
Евгений обхватил её под коленями и за спину, поднимаясь со стула вместе с ней на руках.
– Теперь каждый раз я буду переживать о твоей пояснице, – грустно улыбнулась Таня, обнимая партнера за шею.
– Я едва ощущаю твой вес, Плюша, – подмигнул он, заходя в гостиную. – Не беспокойся об этом.
* * *
Таня лежала на диване, устало вытянув ноги, которые беспрерывно гудели после шести безвылазных часов на льду и предшествовавших им трем часам в зале. Она хотела включить телевизор, но передумала, понимая, что слушать, как Женя пытается приготовить ужин, куда интереснее. Партнер оказался совсем не приспособленным к готовке и ведению хозяйства, что, впрочем, было вполне нормально для спортсменов его уровня, большую часть жизни посвятивших своему делу. Таня слышала, как он громко матерился. Однако болевший от усердных тренировок пресс мешал смеяться. Алексеева понимала, что с радостью помогла бы партнеру с готовкой, но сил не было даже моргать. За несколько дней до чемпионата Европы она, наконец, привыкла к тяжелому тренировочному процессу, и вернувшись с него полагала, что готовиться к Олимпиаде будет тяжелее, но чтобы настолько…
Со дня возвращения из Австрии у них не было ни одного выходного. Каждый день начинался с придуманным Громовым утреннего кросса «вниз-вверх» по лестнице дома. Радовало лишь, что наверх Евгений бежал с Таней на спине. На этом приятная часть дня для неё заканчивалась. Потому что его остаток занимали тренировки «на земле» и, конечно, на льду. Несмотря на то, что партнеры были вместе сутки напролет, в течение дня они разговаривали преимущественно по рабочим моментам, а приходя домой едва находили силы поесть, и ложились спать.
В сложившихся обстоятельствах Таня была рада, что живет у Жени. Это позволяло после тренировок сразу же обмякнуть в его руках, потому что он непременно довезет её бренное тело до дома, уложит на диван и накормит. Алексеева с ужасом представила, как трудно пришлось бы жить с таким тренировочным графиком в общежитии при училище, и поняла, что стоит как-то отблагодарить Громова за то, что он для неё делает. Размышляя над тем, как именно это сделать, Таня уснула, не дождавшись ужина в исполнении партнера.
* * *
Татьяна с трудом открыла глаза, понимая, что вставать с дивана совсем не хочется. Тело, измученное физическими нагрузками, с каждым днём было всё труднее поднимать на очередную тренировку. Она потянулась, услышав хруст некоторых суставов, а затем свесила голову вниз, наблюдая за спящим Евгением. Показалось подозрительным, что она проснулась раньше.
Таня оглядела небольшую гостиную, только сейчас замечая, как сильно та стала захламлена. Последние десять дней они жили в постоянном цейтноте, а потому про уборку даже не думали. Таня увидела коньки, лежащие в углу комнаты, без труда разглядела пыль на шкафу и полках, провела взглядом по одежде Жени, которая неаккуратно повисла на спинке стула. Но довершала картину под названием «Хозяева из фигуристов никакущие» грязная пластиковая посуда, оставленная на полу. Стоило только Громову чуть повести своей длинной ногой в сторону, и он непременно услышал бы шум этих контейнеров.
Вчера их пригласили в Федерацию, чтобы решить вопрос с призовыми. Им оставили половину суммы, которую они вчера и получили. Большую часть этих денег партнеры отдали Ольге Андреевне, которая в том, что подопечные не явились на пресс-конференции, никак не виновата. На оставшуюся часть Громов взял в аренду до отлета на Олимпийские Игры машину, понимая, что больше не может ездить в метро. И получение хоть каких-то денег фигуристы не могли не отметить. Именно следами вчерашнего совсем не спортивного обжорства были эти контейнеры.
Таня вздохнула, понимая, что нужно найти где-то внутри себя резервный источник энергии и хорошенько прибраться в квартире Громова. Она подняла с пола телефон и ужаснулась, увидев время.
– Женя! – резко воскликнула, положив ладонь на плечо партнера, пытаясь потрясти. – Женя! Мы проспали!
Громов нахмурился во сне, шумно втягивая носом воздух, и повернул голову в другую сторону.
– Же-еня! – нервно протянула Алексеева, сильнее тормоша твёрдое плечо, понимая, что Ольга Андреевна убьет за такое большое опоздание. – Мы в заднице!
– Если в твоей, – сонно и медленно отозвался Громов, – то это неплохо. Она у тебя очень даже.
Таня раздраженно покачала головой, вставая с дивана и начиная бегать по гостиной в поисках одежды.
– В параллельной вселенной мы живем как нормальные люди! – недовольно отметила она, задев ногой контейнер.
Громов лежал с закрытыми глазами, пытаясь делать вид, что спит, но едва сдерживал смех.
– Ты встанешь или нет? – кипятилась Таня, возвращаясь из ванной и со злостью замечая, что Евгений даже не пошевелился.
– Нет, – нарочито медленно зевнул Громов, поворачиваясь на бок и натягивая на плечо плед.
– Женя, ты нормальный? – возмущалась она, застегивая молнию на джинсовых брюках.
– У нас сегодня тренировка только в три часа, утренней нет, – Громов улыбнулся, открывая глаза, и приподнял голову, желая увидеть реакцию партнерши. На несколько секунд Таня замерла, а затем её плечи с облегчением опустились. Она расслабленно выдохнула, подходя к своему спальному месту.
– Что-то я сегодня… – с потерянной улыбкой начала она, садясь на незаправленный диван.
– Немного Плюша, – кивнул Громов, положив голову обратно на подушку, и закрыл глаза. – У меня стоит будильник на час дня. Спи.
Евгений слышал, как Таня раздевается и обратно ложится на диван, однако сам не мог уснуть. Фраза партнерши о параллельной вселенной крепко засела в голове, заставляя размышлять о том, как они могли бы встретиться в другой жизни. Возможно, Громов был бы обыкновенным офисным клерком, а Таня, случайно перепутав кабинеты, ворвалась бы в его жизнь так же внезапно, как это случилось в существующей реальности. Но в другой они бы постепенно узнавали друг друга, ходили на свидания как все нормальные люди, а не вынуждены были с первого же дня привыкать к телам друг друга, совсем не погрузившись в души. Но эти размышления оставляли Громову и
