– Я все знаю. Ты ищешь деньги Леонардо. Мне Сережа рассказал правду как будущей жене. И ты уже нашел часть – присылал к Ане женщину с долларами! Кауфман мне звонила, говорила об экспертизе. Все удивились, что купюры очень старые. Сережа скончался, но его доля теперь – моя.
Она не знает о Клаве, Сергей хотел развестись, ничего не говоря Кате о жене.
В первую секунду Клара́ испугался. Он не понимает, что за женщина была у Ани Кауфман. Якунин разбился, не успев доехать до нее. Но сейчас не время терять голову, следует детально побеседовать с Катей.
Встречу назначают в городе. Алексей беседует с невестой Сергея, а та, не предполагая, что друг жениха имеет в кармане яд, преспокойно говорит:
– Я не богата. Сергей незадолго до смерти позвонил мне из машины. Насколько я понимаю, двадцать тысяч делятся на три части? Я наследница Сергея, если найдешь полмиллиона, моя доля составит примерно сто шестьдесят семь тысяч баксов.
Алексей спокойно выжидает, пока Катя удалится в туалет, подсыпает ей в чай каракому, а когда ничего не подозревающая жертва допивает содержимое чашки, ловко выясняет, что у Кати имеется одна-единственная подруга Кира, которой та намекнула на скорое богатство.
Катя уезжает домой и умирает. О каракоме в России знают считаные люди, поэтому ее смерть не вызывает никакого удивления – жара, стресс.
Но список жертв еще не закончен. Алексей хочет устранить всех, кто хоть что-то слышал о богатстве. Поэтому судьба Киры и Ани решена. Первую, сославшись на знакомство с Катей, он вызывает в кафе под предлогом устройства в институт своей родственницы, а к Ане заявляется, представившись подругой той же Кати, у которой вызывают сомнение некоторые купюры.
Кира, не заподозрив подвоха, растолковывает «даме» кое-какие тонкости приемных экзаменов, а Аня, вооружившись лупой, с удивлением замечает:
– Ну надо же! Снова доллары из прошлого!
Но как Алексей ни старался, Аня не может сообщить ему координат дамы, приходившей с пятью стодолларовыми банкнотами. И Кира, и Аня умирают. Первая получает яд в кафе, а второй Алексей ухитряется подсыпать каракому в сахарницу. Увидев тучную Аню, Клара́ совершенно верно предположил, что госпожа Кауфман кладет в чай или кофе граммов по сто сладкого песка. И в том и в другом случае все проходит без сучка и задоринки. Киру и Аню считают жертвами жары.
Убрав, как ему кажется, всех свидетелей, Леша Клара́ занялся поисками клада. Правда, некоторое время он нервничает, так как совершенно не понимает, что за женщина явилась к Анне Кауфман и где незнакомка взяла купюры 70-х годов выпуска. Но потом он успокаивается и решает, что это… сотрудница «Скорой помощи» или медсестра из больницы, куда доставили Якунина. Увидела бабенка доллары и присвоила их себе.
– А вот и нет! – заорала Машка. – Настя, Люся, Гортензия живы…
Николай нахмурился:
– Люсю увезли в клинику. Алексей об этом знает, следовательно, вдова Трошева выбыла из игры. Настя… Думается, она бы оказалась очень скоро на том свете. Клара́ собирался отравить и подругу детства. Спасло ее только то, что у нее был плотный график командировок, последнее время она просто жила в самолете. Утром прилетела, поместила растения в карантин, вечером вновь отправилась в какую-нибудь Полинезию. Чтобы Анастасия могла беспрепятственно, без визы, путешествовать из страны в страну, Борис Гольдин за большие деньги сделал ей особый паспорт, который имеют в кармане очень высокопоставленные чиновники. С подобным документом визы не нужны. Ради своей больной жены Гольдин готов на любые траты. Хочет супруга иметь уникальный музей растительных экзотов? Бога ради, пусть получит.
Настя пока не мешает Алексею, но Клара́ просто ожидает удобного момента, чтобы отправить подругу детства на тот свет. Он очень хорошо понимает, что кончина Трошевой никого не удивит. Люди подумают, что она просто надорвалась на службе. А еще можно проводить Настю в аэропорт, угостить там кофе – и все… Трошева скончается либо в самолете, либо, что намного лучше, в чужой стране. Все концы будут спрятаны в воду. Что же касается Гортензии, то она просто ничего не узнает о найденных сокровищах. Да и кто ей расскажет? Сергей погиб, Настя тоже умрет, Люся в сумасшедшем доме…
И Леша спокойно продолжает поиски на участке в Вербилках. Только он делает ошибку. Тайник, в котором лежали двадцать тысяч долларов, был найден Сергеем в сторожке, и Алеша решил, будто и полмиллиона где-то тут, вот он и роется в сарайчике, а тем временем Даша сначала натыкается на картину, потом читает записку и находит зарытый сейф. Собственно говоря, это все.
– Минуточку!!! – закричала я. – Однако бред получается! Каким это образом Леша мог снимать дачу у Кисы, когда в избушке жили мы, а? Тут концы с концами ну никак не сходятся!
Николай усмехнулся:
– Я все ждал, кто из вас задаст этот вопрос. Естественно, первой нестыковку заметила Даша! Да, в доме поселились вы. Но на участке проживал и Алексей.
– Где? И как мы его не заметили? – возмутилась Зайка. – Киса ничего не говорил о другом съемщике.
– Ага, – кивнул Николай. – Киса!
Я уставилась на него, пытаясь привести в порядок взбунтовавшиеся мысли. Коренастая, слишком прямая фигура старичка возникла перед моими глазами. Борода лопатой, неопрятные, торчащие в разные стороны волосы и… молодые, блестящие глаза.
– Так вот почему он не сказал нам про телефон и подъемник на второй этаж, – заорала я, вскакивая на ноги, – и в сторожке одна техническая литература на полках стоит, а хозяин каждый раз, когда я входила к нему, читал детективы.
– Точно, – подхватил Николай, – он не знал про хитро спрятанный аппарат и «лифт», потому что Киса – это не Киса, а…
Глава 35
– Леша Клара́, – закончила я. – Господи, ну как же раньше не догадалась! Ведь так очевидно было! Он же совершенно ничего не знал о доме, не умел работать руками, на все мои просьбы типа: почини кран и лестницу, отвечал: мне это совершенно не интересно! И глаза так блестели! Ну как я не поняла!
– Никто не понял, – буркнул мрачно Аркадий.
– Вы не расстраивайтесь, – начал нас утешать Николай, – Клара́ очень талантливый актер, великолепно умеющий гримироваться. Внешность настоящего Кисы позволила ему легко спрятать лицо – борода, волосы торчком. А некоторые странности его поведения окружающие объясняли безумием Кисы.
– Где же настоящий хозяин? – прошептала Маня. – Алексей его… того… да?
– Нет, – успокоил нас Николай, – Киса жив.
– И где он? – воскликнули мы с Зайкой хором.
– Алексей держал его в сарайчике, в подвале.
Я моментально вспомнила тихий стон, который услышала один раз, войдя в сторожку. И ведь поинтересовалась у хозяина, откуда странный звук, а что услышала в ответ: летучие мыши стонут. Нет бы вспомнить, что эти существа не воют, они лишь попискивают. И Хуч при мне начал яростно скрести пол в сараюшке, он почувствовал человека… Ну и дура же я!
– Алексей убил столько людей, – протянул Аркадий, – почему он сохранил жизнь Кисе?
– Думаю, дни старичка-изобретателя были сочтены, – вздохнул Николай. – Дело в том, что Леша решил, будто Киса, перестраивая сараюшку и избу, мог найти баксы, – вот и сохранил временно жизнь дедушке, пытался выжать из него сведения о конструкции дома.
– Но зачем Леша прикинулся Кисой? – не успокаивалась Маня. – Отчего нас пустил? Жил бы себе под видом дачника дальше!
– Об этом и говорить не интересно, – неожиданно сказал до сих пор молчавший Дегтярев, – просто захотелось ему.
Но мне такая реакция полковника показалась более чем странной, поэтому я решительно сказала:
– Нет уж, Николай, выкладывайте все до конца!
Тот замялся, потом вытащил носовой платок, развернул его, затем снова сложил, встряхнул…
Неожиданно Александр Михайлович встал и попытался прошмыгнуть к двери. Я подождала, пока его стокилограммовая тушка на цыпочках доберется до порога, и спросила:
– Эй, ты куда собрался?
Полковник вздрогнул, обернулся, покраснел и пробормотал:
– Совсем забыл таблетки от давления принять!
С этими словами он со скоростью ящерицы юркнул в коридор. Мне не понравилось столь поспешное бегство Дегтярева. Впрочем, Аркадий тоже заподозрил неладное, потому что он спросил у Николая:
– Полагаю, мы сейчас услышим нечто не совсем приятное?
– Ну что вы, – замел хвостом Николай, – ерунда. Вы только выслушайте меня внимательно, тогда разберетесь в ситуации. Помните, Алексей нашел у Гортензии три тысячи долларов?
– Да, – хором ответили мы.
– После смерти Марфы, которая регулярно подбрасывала подруге деньги, Гортензия стала нуждаться, – начал Николай. – Это была не первая волна ее нищеты. Одно время они с Марфой обе сидели без средств, но потом Якунина продала дом в Вербилках, и подруги вновь подняли головы. Однако после кончины вдовы Леонардо Гортензии стало совсем плохо. Она практически начала голодать, иногда она плакала, вспоминала Михаила и от этого рыдала еще сильней. Из дома было продано все, кроме больших старинных напольных часов, любимой игрушки Михаила. Иногда, заводя их, муж говорил Гортензии:
