— Звезда, несколько планет... пока... — Чан замялся. — И эта... станция-невидимка.
— И те с минуты на минуту взорвутся! — Главком грохнул тяжелым кулаком по столу, отчего подпрыгнула и перевернулась чашка с крепчайшим кофе. Страшный не спал с самого начала кампании. — Найду того гада, который затеял всю эту самоликвидацию, своими руками задушу!
— Не найдете. — Генерал в сомнении покачал головой. — Это же все само собой произошло. Военная прокуратура уже работает, но предварительные данные подтверждают, что станция-балансир активировалась и начала сходить с орбиты еще до того, как развернулись боевые действия. Даже до того, как прибыла армада чужаков.
— Ты же знаешь, генерал, что само по себе ничего не делается! — Страшный махнул рукой. — Какая-то сволочь это все-таки начала. Не автоматика или волшебство, а конкретный индивидуум из плоти и крови!
— Но следствие...
— Не верю! Если не могут найти гада, пусть назначат! Здесь армия или где?!
— Хм... — Чан задумался, но вдруг загадочно улыбнулся и коротко кивнул. — Сделаем.
— То-то! — Маршал немного успокоился. — Что там с трофеями?
— Один почти исправный корабль врага мы сумели погрузить в гражданский транспорт, но он пока в гиперпространстве, фирма-владелец заломила высокую плату за перевозку...
— В районе ведения боевых действий все грузовики подлежат мобилизации! — возмутился Страшный.
— Но никто не отменяет при этом право собственности и взимания оплаты за услуги. Наша бухгалтерия пока ведет переговоры, и нам уже удалось сторговаться на более-менее приемлемой сумме, но перевод денег тоже требует некоторого времени.
— Вот ведь как, — вздохнул Страшный. — Война, романтика, героизм и... бухгалтерия... тьфу! А другие трофеи, артефакт этот злосчастный, вытащили?
— Так точно, но потеряли при этом Бугаева.
— Жаль, — нахмурился маршал. — Я ему только-только оклад поднял, хотел генерала присвоить... Жаль полковника... надо бы орден какой-то ему организовать... посмертно.
— Впишу в завтрашний приказ, — кивнул Чан.
— Ладно... Ну и что там, изучили пушку?
— Пока неизвестно, «Джаггер» по-прежнему в гиперпространстве, он уходил из системы последним и с приличными перегрузками, а потому пока ничего сказать не могу. Но на борту, по моим сведениям, вся исследовательская группа майора Калашникова...
— Стадо баранов, — неодобрительно буркнул Страшный. — Как только разберутся — сразу на доклад! Да не к Дауну, а ко мне!
— А при чем здесь Даун? — Чан невинно взглянул на маршала.
— Я не о тебе, а об ученых этих... Знаю я таких исследователей: только на бедность жалуются и военные секреты все норовят кому-нибудь продать... Да и не исключено, что пару-тройку из них Даун еще до полета подкупил.
— Не исключено... — На лице Чана не дрогнул ни один мускул.
— Контролируй лично! — Страшный указал на дверь кабинета.
Когда начальник Генштаба вышел, маршал откинулся на спинку кресла и, пробормотав какое-то ругательство, нажал кнопку коммуникатора.
— Даун? Это я... Какие новости?
— Пока никаких, но скоро будут, — заверил корпрез. — А у вас?
— Ответ тот же...
— Зачем же позвонили?
— Проконтролировать. — Маршал снова ткнул в кнопку, прерывая связь.
Ожидание затягивалось, и это Страшного тревожило. Даже если «Джаггер» действительно стартовал последним, ему уже давно положено было выйти из гиперпространства и присоединиться к остаткам флота ОВКС, ползущим от точки выхода возле Марса к Земле. Если же он этого не делал, значит, на его борту возникли какие-то проблемы...
***
Вызванный серией коротких замыканий пожар охватил почти всю среднюю палубу. Система герметизации отсеков и откачки воздуха заработала с запозданием. Отсутствие демпфера сказалось не только на самочувствии людей, но и на работе корабельной автоматики. Капитан Мищенко выбрался из бассейна и подал руку Ломову.
— Чуть не захлебнулся... — признался каперанг, кашляя от успевшего просочиться со средней палубы дыма. — С демпфером лучше, чем в воде...
— Согласен... — Мищенко обвел взглядом торчащие из воды головы ученых. Кроме него и Ломова, выбираться на «сушу» никто не спешил. У большинства на это просто не было сил.
— О-о!.. — раздался знакомый стон из ближайшей ванны.
Капитан не успел прокомментировать этот звук, поскольку почти сразу послышался плеск и из бассейна выбрался Зинчук.
— Отставить, — остановил Мищенко пошатывающегося, но решительно настроенного сержанта. — Лучше Дуста откачай, он, похоже, утонул слегка...
— Две минуты кислородного голодания для мозга не проблема, — заметил Ломов. — Главное, чтобы сердце заработало...
— Для его мозга и полчаса не проблема, — заметил Зинчук, вынимая хлебореза из ванны. — Дуст, дышать!
— "Рот в рот" надо делать, — подсказал кто-то из бассейна.
Зинчук несколько раз надавил на грудь рядового, и тот исторгнул высокий фонтан воды. Сержант коротко ударил хлебореза кулаком в грудь, и тот судорожно вдохнул.
— Вот так, — удовлетворенно сказал сержант. — Молодец... А то надо же, тонуть вздумал! Без приказа!
— Виноват! — прохрипел хлеборез, лежа вытягиваясь в струнку и отдавая сержанту честь.
— Вольно! — Зинчук поднялся с колен и обернулся к капитану. — Господин капитан, ваше приказание вы...
Он замер, вытаращившись куда-то мимо командира и кашляющего Ломова, в направлении грузового отсека. Мищенко удивленно посмотрел на сержанта, затем проследил за его взглядом и невольно вздрогнул. По коридору, придерживаясь за стенку и тряся головой, словно вытряхивая из нее что-то лишнее, двигался полковник Бугаев.
— Пресеркомфорты штопаные! Дятлы безмозглые! Крысы корабельные!.. — Это были самые мягкие из его ругательств. — Вы из меня панно хотели сделать?! «Бугаев двухмерный»! «Полковник из-под пресса»! «Человек из плоской вселенной»! Абстракционизьм, да?.. Всех похороню!
— Господин полковник! — обрадовался Мищенко. — Вы откуда?!
— Оттуда... — Бугаев указал большим пальцем за спину.
— А там что?
— Трюм, а в нем инопланетная пушка... А в лафете этой пушки — дверца вроде технического люка, и за ней очень темное и тесное помещение, в которое можно забраться, только если тебе угрожает полный каюк. Его, наверное, предусмотрели, чтобы микросхемы в пушке чинить да механизмы смазывать, то есть чтобы туда худосочные технари без скафандров забирались...
— А мы думали — вас смыло...
— Я что, дерьмо, чтобы меня смывало?! — возмутился полковник. — Ты, капитан, думай, что говоришь... иногда!
— Да я не это имел в виду, — смутился Мищенко.
— Ладно... — Бугаев перевел сервоглаз на Ломова. — Ты демпфер приказал отключить?
— А что? — осторожно поинтересовался каперанг.
— Выясняю, кому в морду дать, — дружелюбно пояснил полковник. — Ну так что, тебе?
— Можно и мне. — Ломов снова закашлялся. — А можно Иванову.
— Больных не бью. — Бугаев сочувственно похлопал каперанга по плечу. — Тебе, Лом, надо водки с солью выпить... от кашля...
— Это же от поноса средство, — засомневался Ломов.
— Это от всего, — авторитетно заявил полковник. — Зависит от дозы.
— Слушай, Бугай, а ты еще пару пассажиров там, в грузовом, не видел? — Ломов справился наконец с кашлем. — Перед маневром они вроде бы в той стороне скрылись...
— Видел, — кивнул полковник, — это они меня из лафета вытащили. Бодрые такие, словно и не плющило их! Сами теперь там в пушке ковыряются.
— Исследователи, — фыркнул Мищенко, — недоучки...
— Нет, эти двое вроде ничего, — вступился за ученых Бугаев. — На свое начальство не похожи.
— А что начальство? О-о... — простонал из ванны Калашников. — Как тяжело-о...
— Чего ты стонешь, перегрузки уже закончились! — Ломов презрительно сплюнул в ванну майора.
— Да? — Калашников сел и ладонью вытер с лица воду. — А полотенце есть?
— Рукавом, — посоветовал каперанг.
— Эти двое, кстати, вовсе не мои! Их в последний момент к группе прикомандировали...
— Вот-вот, это и видно, — усмехнулся Бугаев. — Слишком хорошо соображают ребята и проворные, как будто за деньги работают, а не за оклад со званиями...
Полковник на несколько секунд задумался.
— Да... за деньги... Ну да бог с ними... Где Иванов?
— Морду набить?
— Нет, посовещаться, что дальше делать.
— А тут и совещаться нечего. — Ломов пожал плечами. — Через час выйдем из гиперпространства, встанем в общий строй, а там уж Генштаб решит, что делать.
— А-а, так мы уже прыгнули! — сообразил полковник.
— А ты что думал?
— Так мы же вроде тормозили...
— Мы маневрировали. Торможение, уклонение и снова форсаж... Ты, наверное, слегка отключился и потому сам прыжок пропустил.
— Наверное... — Бугаев снова тряхнул головой. — Не железный ведь...
— Скромничаешь.
