побери, происходит? Что мать их за темные делишки они творят? Почему все мимо меня? Этот старый упырь постоянно юлит. Теперь приказ пропустить этих двоих. Меня, кажется, вообще ни во что не ставят».
Погруженный в раздумья, человек в маске долго смотрел, как по клинку скользит тонкий солнечный луч. Пауза затягивалась. Староста, переминаясь с ноги на ногу, выжидающе молчал, и подслеповато щурил свои водянистые глаза. Слав преданно смотрел на главаря, только разве что хвостом не вилял от нетерпения.
«Значит, думаете, я вам тупой исполнитель? Гожусь только в грязи мараться? Ну–ну»
–Ты говоришь, мастер не боец? – наконец спросил главарь Слава, продолжая игнорировать старосту.
– Еле дышит, – подтвердил он.
– Тогда Влад не обидится, если мы Безродного с его пацаном здесь прихлопнем. – Человек в маске вонзил нож в подлокотник кресла и, пройдя мимо старосты, подошел к небольшому окошку, за которым все наливалось предзакатными тонами.
– Я против! – щурясь, возразил староста. – Приказ был прост и понятен, не задерживать, а если понадобится оказать содействие.
– Здесь я решаю, – грубо отозвался главарь. – Безродный ходячая беда. А ну как что–то заподозрит? – Староста промолчал. – Ты Егорыч не смотри, что они с виду такие простые. Иван не так прост, как кажется, а пацан его вовсе проныра, обязательно сунет нос, куда не следует. Если ты не забыл, пока ты возишься там со своими пробирками и бумажками, я отвечаю за безопасность. Я отвечаю за то, чтобы ты и дальше спокойно занимался своей работой. Завтра мы их отпустим, а послезавтра они вернутся с гвардейцами. Тебя устраивает такой расклад?
Теперь задумался староста. – Хорошо, делай, как знаешь, – спустя пару минут сухо ответил он. – Но не забывай, я был против. А теперь прошу прощения, у меня дела.
– Значит, убрать? – оживился Слав, провожая взглядом выходящего старосту.
– Да. Но так чтобы не испортить легенду мирного поселка. Мастер так устроен, что если гибнет в схватке, или какой другой насильственной смертью, то все остальные члены его выпуска, видят телепатическую трансляцию его смерти. А с тем, от чьих рук, и то место где он погиб. Нам этого никак не нужно.
– А если во сне?
– Во сне? Во сне можно.
– Тогда подмешаем снотворного в вино и еду.
– Насколько мне известно, Безродный не любитель алкоголя. Да и в таком состоянии будет ли, он есть? В еду и воду нет. У мастеров острое обоняние. Может он и полумертвый с виду, но никогда не знаешь, чего от мастера ожидать. Догадается, что пища отравлена, и решит уходить с боем, да продать свою жизнь подороже. Своих бойцов терять я не намерен.
– Так что же?
– Выбери из плененных самую покорную нечисть, да посмазливее, чтобы способна была усыплять. Пусть поедят напоследок, а как расслабятся, пусть усыпит. А после, наши ребята им вскроют глотки, – решил адепт.
– Они почти все с такими способностями. Только больно упертая эта нечисть, – задумчиво почесал подбородок Слав. – Припугнуть еще одним осушителем и думаю получится. Они их до дрожи боятся.
– Делай, – согласно качнул головой, человек в маске.
16. Крапивка.
Иван полежал, отдышался. Боль была уже не такой дикой, как когда он очнулся, вернувшись из небытия. Сейчас больше одолевала слабость. Очень хотелось принять следующий флакон, но Юра был прав. Нужно экономить.
Гром обнюхал все углы двухкомнатной лачуги, и сел у его кровати. Был он каким–то нервным. Как и подмастерье, что задумчиво сидел за столом.
– Юр, что за спектакль ты устроил? – позвал расслабившийся Иван. – Мастеров почти всегда хорошо принимают. Почему это мы стали земледельцами?
– Не нравится мне этот поселочек, ох как не нравится. Еще у ворот я понял, что мы влипли, но назад сдавать было поздно, – ответил подмастерье. После достал выкраденную обратно, в момент обниманий с бугаем обойму, вставил в пистолет, а россыпью, которую также успел умыкнуть, стал набивать пустую.
– Спер–таки? – весело хмыкнул Иван.
– Я тоже кое в чем мастер, – ухмыльнулся Юра. – Руки то помнят, былой промысел. Нельзя тут без оружия.
– Мне кажется ты параноишь. Поселок как поселок. Люди как люди.
– Вот именно, тебе кажется. Поселок как поселок говоришь? Этакий оазис в землях зараженных, да? Тихая, блин пристань? – Заполнил вторую обойму подмастерье и сунул во внутренний карман. – Я понимаю тебе хреново, и ты не в состоянии докапываться до мелочей. Но, тем не менее, я дофига чего приметил.
– Чего приметил? – стал настораживаться мастер.
Юрка был талантливым подмастерьем, и зачастую замечал больше него. А все что видел последний час поездки он сам, так это только спину парня, из последних сил пытаясь не свалиться с мотоцикла.
– Давай по порядку.
– Начнем с мелочей. Вокруг поселка ни одного трупа бешенных.
– Убирают.
– Ага, вместе с кровью и мухами. Ну, допустим. В поселке нет домашних животных. Пока ехал не видел, и пока стояли не слышал. Не петухов, ни кудахтанья кур, гогота гусей, ни коров, ни свиней. Тишина полнейшая. Как это поселок и без живности?
– Съели. Торговли–то нет.
– Пусть так. Детей тоже не видел. Чтобы какой–то сорванец не бежал за мотоциклом и не лез под колеса. Погоди–погоди, – остановил мастера он. – Сейчас ты скажешь, что попрятали от чужаков. А старушек, и дедушек тоже попрятали? Единственный пожилой кого я заметил, это староста. Кстати котов с собаками тоже съели? О, и детей со стариками, наверное?
– Продолжай.
– Мужики все молодые и крепкие как на подбор. И как я заметил, слоняются без дела. Девушки, подтянутые, смотрят на тебя будто сквозь прицел винтовки. Даже улыбки неискренние. А ходят как? Вроде бы просто идет, а ступает так блин, будто по лесу крадется, и так, чтобы не одной веткой не хрустнуть. А та, что двор мела по соседству? Да она метлы в руках сроду фиг держала.
– И что из этого следует? – задумался Иван. – Крупная банда? Больше ничего на ум не приходит.
– Не знаю Вань, но задом чую, крупно попали.
– Тогда давай мне флакон, будем думать, как отсюда по–тихому линять.
– Не спеши. Мотовоз, что мимо проезжал. Фургон силищей фонил, у меня аж волосы дыбом встали. А вот источник силы, сквозь брезент я разглядеть не смог. Это–то в конец меня уверило, что что–то тут не чисто. И уйти кажется, нам не дадут, – сказал Юра. Он спрятал за пояс пистолет, глядя на то, как Гром зарычал на входную дверь.
В дверь постучали. Тихий женский голосок, осведомился, можно ли войти?
– Вечер добрый, – произнесла девушка, что просто излучала красоту, оставив открытой дверь за спиной. – Я Аглая. Господа желали отужинать.
