В эту минуту распахнулись двери красного зала, и на пороге появилась дочь, отрывая его тем самым от мрачных мыслей. В легком шелковом платье впорхнула Айгыз, веселая и беззаботная. Ее карие глаза светились кроткой нежностью и по-детски озорным задором. Она словно роза цвела молодостью и красотой. Когда она склонилась к отцу, то длинные черные косы упали вперед, а лицо тронула улыбка.
– Вся в мать! Ее улыбка, словно солнце в небесах, – в смятении подумал Фархад.
Ласково обняв его, Айгыз обратилась к отцу: * – начальник войска
– Почему ты такой грустный?
Фархад молчал. Он продолжал любоваться дочерью. Те же тонкие черты, та же гордая осанка, те же чуть-чуть раскосые, светящиеся радостью, глаза напоминали ему о том, как она сильно похожа на любимую жену.
– Здравствуй дитя, – наконец, выдавил из себя он, – я рад видеть тебя!
– Почему ты печален, отец?
– Увы. Темиш-паша привез плохие известия с границы, Фейзулла и его воины погибли.
В зале повисло тягостное молчание. Наместник снова взглянул на дочь.
– Сказать или не сказать ей? – задавался в эту минуту он вопросом.
Он встретился с пристальным взглядом дочери и понял, она знает, что он от нее хочет.
– Видишь ли, Айгыз, я снова хочу поговорить с тобой о замужестве
– Правда, – печально вздохнула девушка.
– Айгыз, я редко в последнее время общаюсь с тобой, но поверь мне, это решение далось мне не легко, настало время забыть про детские игры.
– Зачем? – с трудом сдерживая слезы, прикидываясь ребенком, произнесла она.
– Ты у меня одна, – начал Фархад дрожащим от волнения голосом, – принуждать тебя не стану, но, как отец скажу, что лучшего мужа, чем Темиш-паша тебе не сыскать. Он моя правая рука, он любит тебя и давно добивается твоего расположения. Подумай, Айгыз, и дай свой ответ.
Слова отца, словно капли яда, запали в сердце девушки, наполняя ее душу отчаянием и горечью.
– Тебе не терпится выдать меня замуж?
– Что ты, Айгыз! – искренне возразил Фархад, – понуждать не стану, но как отец советую…
– Нет! – сквозь слезы прокричала девушка, – я никогда не стану женой Темиш-паши!
– Но почему?
– Потому что я достойна лучшего мужа! Темишу нужна не я, а золото и власть! – гордо подняв голову, словно отчеканила она.
Ее дерзость ошеломила наместника.
– Дитя, я не желаю тебе зла. Я просто пытаюсь уберечь тебя от роковой ошибки.
Айгыз бросилась на колени перед отцом. Прижавшись к его ногам, она вдруг поняла, что ради этого человека она способна пожертвовать всем, но брак с Темиш-пашой был для нее никак не приемлем. Теперь она знала наверняка, что у ее отца нет сердца.
– Я люблю тебя, Айгыз!
С глубоким вздохом Фархад Абу-Салим поднял с колен дочь, поцеловал и смахнул с ее щек слезинки. Чувствуя, что не в силах больше сдерживать нахлынувшие на него эмоции, владыка Абескунской низменности отстранил ее от себя.
– Ты никогда не примешь мой выбор, но надеюсь, когда-нибудь поймешь мои мотивы, – произнес он в пустоту.
– Прости отец, но я не смогу…
С глухим стоном Фархад Абу-Салим оттолкнул от себя дочь. Любой, кто видел бы в этот момент наместника, испытал бы не жалость, а страх, ибо никто не способен был предугадать, во что обратится далее его душевная мука. Растерянно глядя на дочь, он не нашелся, что сразу ответить.
– Безумная! Не время для капризов, когда земля наша содрогается под копытами лошадей кипчаков. Я заставлю тебя покориться моей воли, пока я здесь хозяин!
Красный зал Анжи крепости словно наполнился потоками холодного ветра. В порыве бессильной ярости, разгневанный отец размахивал руками, словно желая, чтобы весь окружающий его мир исчез.
– Глупец! – только и мог произнести он, все остальные мысли не поддавались выражению.
Он подошел к дочери и грубо схватил за руку:
– Стража! – заорал разгневанный Фархад. – Заприте ее в башне Альгамбра! Я покажу тебе, как перечить воле отца! – пригрозил он напоследок дочери, – не хочешь быть женой Темиша, будешь его рабыней!
Державные мужи Семендера сновали, словно тени по Анжи крепости.
– Что делать? Наместник в ярости. Вести об угрозе вражеского нашествия еще больше распалят его гнев. К Фархад Абу-Салиму без зова идти нельзя, а придется. Какие советы ему давать? Кого предложить на должность хакан-бека? А что если Фархаду это покажется вмешательством в его дела? А если разгневается, тогда не сносить головы…
Такие мысли витали в умах собравшихся на совет державных мужей. Никто не хотел решиться идти первым. Темиш-паша, как и остальные, тоже нервно мерил шагами коридоры крепости в ожидании начала совета. Однако мысли его были направлены в другое русло:
– Объявит ли Фархад Абу-Салим сейчас о свадьбе? – в эту минуту размышлял он. – Он столько раз откладывал свое решение, что если и сейчас ничего не выйдет? Что тогда? Нет. Фархад стар и без моей помощи ему не найти выхода из сложившейся ситуации, на сегодняшний день он всецело зависит от меня…
Его размышления по этому поводу прервал векиль, заменивший прежнего, который, подойдя к нему, низко поклонился. За ним, взяв Темиша в плотное кольцо, подступили растерянные члены совета.
– Уважаемый Темиш-паша, – вкрадчиво начал он, – я не ошибусь, если выражу общее мнение по поводу того, что на сегодняшний день ты один являешься истинным спасителем нашей провинции и Семендера.
Державные мужи, шепчась между собой, в знак согласия закивали головами. Темиш насторожился:
– О чем это вы?
– Кто как не ты, имеет право на должность хакан-бека в нашем войске, – продолжал искушать векиль, все здесь собравшиеся сходятся в одном мнении и с удовольствием поддержат тебя. Мало того, каждый из нас готов пожертвовать толикой своих богатств на содержание наемной армии. Правильно я говорю?
– Да, да! – закивали головами собравшиеся.
Речь векиля задела потаенные струнки в алчной душе Темиша. Давние обещания Фархада сделать его своим зятем и в недалеком будущем своим преемником ушли на второй план. Искушение встать во главе войска побороло сомнения.
– Если я разгоню этот степной сброд, то покрою себя славой и тогда, я не буду больше зависеть от Фархад Абу-Салима, – пронеслось в его голове.
Но он не успел развить эту мысль. Двери зала неожиданно растворились и взору ожидавших совета предстал разгневанный наместник Абескунской низменности.
– Что здесь происходит? – сходу задал он вопрос. – Я полагаю, вы решили начать совет без меня? – грозно сверкнув очами, произнес он.
В страхе, разговоры затихли. Державные мужи склонили в почтении головы, ожидая развития дальнейших событий. Наместник молчал. Тяжело дыша, молчали и советники. Только Темиш-паша по волчьи скалил зубы. Видя, как багровеют лица подчиненных, Фархад поспешил охладить их пыл:
– Ну, что же, раз совет уже начался, и все присутствующие знают, зачем здесь собрались, то не плохо было бы выслушать и мое мнение. Можно подумать, достойнейшие, что наступило время для шуток, а не для защиты Семендера. Если мой совет уместен, то я считаю, что нужно послать скоростного гонца к падишаху. Корабль в порту снаряжается, а письмо я уже подготовил.
– Бисмиллах! Уж не собираешься ли ты, Фархад Абу-Салим просить его прибавить к тем трем тысячам наемников, которые застряли где-то по дороге еще столько же для войны с этим степным шайтаном Кара-Кумучем?
Наместник резко обернулся. Еще никто и никогда не смел, перечить ему, но сегодня, Всевышний будто отвернулся от него. Сначала дочь, потом Темиш. Оглядев застывшие в изумлении лица достойнейших, Фархад попытался взять себя в руки и унять гнев.
– У тебя есть другие предложения Темиш-паша? – холодно произнес он, не скрывая иронии.
– О Аллах, зачем иногда ты набрасываешь темную пелену на глаза зрячего? – воскликнул Темиш-паша. – Я считаю, что нечего уповать на падишаха, ему сейчас явно не до нас. Нужно организовать оборону своими силами. Если достопочтимый Фархад Абу-Салим соблаговолит, а присутствующие поддержат мою кандидатуру, я приму на себя бремя хакан-бека, начну формировать армию, и если Всевышний позволит, уложусь в трехнедельный срок. Затем я с главными силами нанесу удар по кипчакам и разобью их в пух и прах!
– Не слишком ли ты высокого о себе мнения, Темиш? – воскликнул взбешенный Фархад, – я еще не высказал своего мнения по поводу кому быть хакан-беком!
Ни кем не замеченный, в зал серой мышью прошмыгнул раб-слуга, склонился над ухом векиля и что-то зашептал. Выслушав донесение, тот кивнул головой и жестом руки милостиво отпустил раба.
– О Великий наместник Абескунской низменности, защитник ислама и поборник справедливости, – произнес торжественно векиль, – прибыл гонец от падишаха!
Свежие вести не обещали быть хорошими. Наместник бросил встревоженный взгляд на окружающих приближенных. Здесь собрались только доверенные лица, однако, Фархад был на чеку и опасался тайных происков. Он нетерпеливо распорядился:
