узнать, получится ли обменять ремонт на арендную плату.
Риэлтор сказал ему, что свяжется с владельцами дома и даст знать. Положив трубку, Рик почувствовал ежедневную тягу и решил, что было бы хорошо пойти навестить Жасмин и ее брата Роско, не говоря уже о двух ее детях, восьми и шести лет.
Налив себе чашку кофе из кофейника, Рик сел и посмотрел на Жасмин и Роско.
– Итак, зачем ты хотел меня видеть? – спросил он Роско.
Роско собирался узнать, не согласится ли Рик пойти с ним на встречу с человеком по поводу машины.
– Мне не помешают дополнительные глаза, – сказал он, и его золотой зуб блеснул в солнечном свете, льющемся в раздвижную дверь рядом со столом, за которым они сидели. – Кроме того, должен же кто-то пригнать мою старую машину обратно, если я возьму эту.
– Мужик, я не знал, что у тебя есть бабки на машину! – пошутил Рик.
– Накопил! – рассмеялся Роско. – Моим нынешним колесам требуется серьезный ремонт. Лучше уж потратить деньги на новые.
Рик присоединился к Роско и согласился, что машина, на которой тот ездил, была на последнем издыхании. Однако, посмотрев на машину, которую он подумывал купить, оба согласились, что покупка станет лишь рокировкой, а не улучшением.
Пока машина Роско тащилась домой, он заговорил:
– Итак, ты в завязке?
– Да.
Роско усмехнулся:
– Хочешь развязаться?
Хотя Рика рассердило искушение Роско, он оставался спокойным.
– Нет. – Он уставился в окно, потом добавил: – То есть да, но не стану. Я бы не хотел больше связываться с этим. Ни к чему хорошему оно не ведет.
– Ну, я просто спросил. Знаю, где достать, если хочешь, вдруг передумаешь…
– Я не передумаю, – перебил Рик. – На самом деле, можем мы поговорить о чем-нибудь другом? Жажда никуда не девается, и подобные разговоры заставляют думать о потребности.
Роско протянул руку, как будто чтобы успокоить Рика.
– Ладно. Ладно. Я просто не знал, ты правда слез или все еще ищешь как бы вернуться.
Почти через год Жасмин переехала: нашла работу в круглосуточном магазинчике в городке Старк недалеко от тюрьмы. Она хотела быть ближе к ней, чтобы чаще навещать мужа. Роско остался в доме на одной улице с Риком, но дружба ослабела по мере того, как Роско все больше вовлекался в мир наркотиков. Рика растущее отчуждение устраивало.
Он продолжал общаться с Жасмин и время от времени получал письма от самого Кувалды, который сказал Рику, что Роско плохой человек еще в первый раз, когда речь зашла о его шурине.
Рик с Кувалдой планировали заняться совместным бизнесом, когда Кувалда освободится: ремонтом и уборкой домов для риэлторских компаний, которые управляли многими съемными домами в Джексонвиле. Съемное жилье всегда требует некоторой работы, особенно между съемщиками. Кувалде оставалось сидеть еще два года, если он сможет выйти раньше за хорошее поведение. Три, если не сможет, но, судя по всем отзывам, у него получалось. А пока Рик более-менее начал бизнес на стороне, уговорил собственного риэлтора использовать его время от времени после того, как тот увидел, как отлично Рик поработал над домом, в котором жил.
Однажды вечером, когда он сел ужинать, раздался лихорадочный стук в дверь. Он открыл и обнаружил плачущего Роско.
– Что такое?!
– Кувалда! Он мертв!
Тело задеревенело, колени подогнулись, а к глазам подступили слезы.
– Что?! Как?!
– Он занимался во дворе тюрьмы. Как обычно качался и все такое, и у него был инфаркт. Просто упал и умер, они говорят!
– Кто тебе сказал? Жасмин?
– Да. – Роско, шатаясь, дошел до дивана и осел на него. – Он умер, мужик! Умер!
Рик добрался до кресла и рухнул на него, и двое мужчин заплакали навзрыд, разделяя горе.
Рику все казалось бесполезным. Жизнь, работа, трезвость – все вдруг потеряло смысл. Кувалда навсегда останется лучшим другом, который был у него в жизни, а теперь в мгновение ока его не стало.
После часа попыток утешить друг друга Рик посмотрел на Роско. Ему нужно было что-то, что помогло бы пройти через это.
– Роско?
– Да?
– Думаю, мне надо развязаться.
Через десять минут трезвость Рика умерла так же быстро, как Кувалда.
32
21 апреля 1992 г. вторник
Агент Харвуд сидел в кабинете Джека и слушал его план, кивая по ходу. Он объяснил, что, поскольку над делом работает только один агент, их возможности следить за Бреслином ограничены.
– Я ценю ваше предложение, – сказал он, когда Джек закончил. – Ваш человек будет фотографировать? Я могу предоставить фотоаппарат и пленку.
– Без проблем, и у меня есть фотоаппарат. Я даже не против оплатить пленку, если ваша контора возьмет на себя проявку.
– Конечно.
Когда агент Харвуд ушел, Джек повез Бринкли домой, по дороге остановившись купить сытных закусок, чтобы подать как ужин на вечеринке в честь снятия обвинений с Тома. Он также выбрал безалкогольный газированный сидр. Слабая замена шампанскому, но не мог же он подать человеку спиртное после того, как сам заставил его пообещать бросить пить.
Приехав домой, он убрался на первом этаже, включая пылесос и уборку пыли. Не раз ему в голову приходило: скажи ему кто-нибудь, что однажды он будет устраивать вечеринку для Тома Гордона, он рассмеялся бы, как будто услышал самую смешную шутку в мире.
Когда приехала Дженни, Джек поприветствовал ее в дверях поцелуем.
– У кого-то хорошее настроение, – сказала она.
– Самое лучшее.
– У нас ужин?
– Вроде того. Я купил кое-каких закусок и газированный сидр.
– Звучит неплохо. Я приму душ и переоденусь.
– Хорошо.
Джек и Дженни наслаждались вином, когда ровно в семь прибыл Том. Они убрали бокалы и достали сидр. Чак Шелтон приехал вскоре после Тома.
– Триш не смогла? – спросил Джек.
– Извини. Ей показалось, что может выглядеть неправильным, если она пойдет на вечеринку в честь освобождения из тюрьмы к человеку, которого отпустили, потому что она удовлетворила ходатайство о снятии обвинений.
– Ого. Полагаю, она права. Я об этом не подумал.
– Это потому, что ты никогда не смотрел на это как на что-то непорядочное с ее или своей стороны, – сказал Чак.
– Мистер Шелтон? – удивился Том, когда Джек с Чаком вошли в гостиную.
– Да. Знаю, мое присутствие на вечеринке в честь твоей победы в суде может показаться странным, и, честно говоря, я не могу остаться надолго, но я хотел, чтобы ты знал: я не держу зла на то, что произошло больше двадцати лет назад.
Чак протянул руку, и Том пожал ее с выражением полнейшего неверия на лице.
Когда в дверь снова позвонили, Том сказал:
– Это, наверное, Сэди. Она сказала, что возможно
