а их мобильность — увеличить. Когда война начнется, она станет массовой; для крупных достижений необходимо иметь превосходство над потенциальным врагом как минимум в пропорции 2:1. Для этого нужно создать быстроходные моторизованные подразделения, вооруженные автоматическим оружием. Таким подразделениям понадобится исключительная организация источников поставок и большие резервы снаряжения, которые должны стекаться на фронт из всех частей страны. Кроме того, должны быть подготовлены значительные запасы продовольствия. К примеру, решение царского правительства заготовить сухари было «мудрым решением», сказал он и объяснил своим командующим: «Глоток чая и сухарь — и у вас есть горячий обед».
В день разговора с командирами, в котором Сталин изложил перед ними задачи на случай войны, один из самых успешных разведчиков Сталина, Леопольд Треппер, под прикрытием предприятия по импорту и экспорту текстиля обосновался в Париже. Треппер, еврей родом из польских провинций царской империи, собрал вокруг себя небольшую группу, состоявшую главным образом из евреев-коммунистов. Одним из них был Гилель Кац, также родившийся в Польше и прежде высланный британцами из Палестины за коммунистическую деятельность. В ходе работы по «импорту и экспорту» Треппер сдружился с Людвигом Кайнцем, инженером на службе у Организации Тодта. Именно от Кайнца Треппер узнал о немецких приготовлениях вдоль германо-советской границы; он организовал передачу этой информации по радио в Москву, как только получил ее.
Американский посол в Британии Джозеф Кеннеди в последние месяцы 1940 г. отправлял в Вашингтон отчеты, в которых подчеркивал вероятность поражения Британии и тяжелое воздействие бомбардировок не только на здания, но и на боевой дух. В попытке понять, правда ли Британия может продолжать войну, а не просто получает американское вооружение, чтобы потом сдать его немцам, Рузвельт направил в Британию своего личного представителя Гарри Гопкинса. «Люди здесь восхитительны, начиная с Черчилля, — писал Гопкинс Рузвельту 14 января, — и, если одной храбростью можно было бы победить, такой исход был бы неизбежен. Им отчаянно требуется наша помощь, и я уверен, что вы не позволите чему-либо встать у нее на пути».
В этом письме Гопкинс сообщал о предупреждении Черчилля о том, что немецкие бомбардировщики в Средиземноморье «затрудняют операции флота»; через два дня более семидесяти немецких пикировщиков, взлетев со своих баз на Сицилии, атаковали Великую гавань мальтийской Валетты, пытаясь потопить авианосец «Илластриес». В ходе атаки они нанесли ощутимый ущерб портовым сооружениям. Кроме того, в Валетте были разрушены двести общественных и частных зданий и погибло более пятидесяти гражданских. В этом налете, первом из череды, которую мальтийцы назвали «Илластриес-блиц», удалось сбить десять атаковавших немецких бомбардировщиков. Но нападения немцев не прекратились: через два дня внезапный налет восьмидесяти пяти немецких бомбардировщиков на Луку уничтожил на земле шесть британских бомбардировщиков и сделал непригодным к использованию само взлетно-посадочное поле. При всем том, однако, «Илластриес» получил лишь незначительные повреждения и сумел к концу месяца оставить опасные воды Мальты, уйдя в Египет.
Битва за Британию продолжалась менее двух месяцев. Битва за Мальту длилась более двух лет. Жители Мальты, оказавшиеся под непрерывными бомбардировками с воздуха, считали свои тяготы второй осадой. Первая произошла примерно за четыреста лет до этого, в 1565 г.
17 января, когда новости о первом дне битвы за Мальту достигли Британии, Гарри Гопкинс был почетным гостем на банкете в Глазго. «Полагаю, вы хотите знать, — сказал он Черчиллю в тот вечер, — что я скажу президенту Рузвельту по возвращении». Черчиллю это было действительно интересно. В ответ Гопкинс процитировал Книгу Руфь (1:16): «Куда ты пойдешь, туда и я пойду, и где ты жить будешь, там и я буду жить; народ твой будет моим народом, и твой Бог — моим Богом». Затем американец очень тихо прибавил: «До самого конца».
Зимой над оккупированной Европой сжимались тиски нацистской тирании. 10 января гитлеровцы приказали зарегистрироваться всем нидерландским евреям. Это простое, дежурное бюрократическое действие таило беду. 13 января в немецком городе Бранденбурге местная газета оповестила о приговоре от пятнадцати до восемнадцати месяцев тюрьмы трем немкам, которые дали еду и сигареты польским военнопленным.
20 января немецкая служба безопасности СД составила серию отчетов о восприятии в Германии фильма «Вечный жид». Согласно отчету из Мюнхена, «в момент, когда в фильме появился фюрер и объявил, что новая война может принести только полное уничтожение еврейства, немедленно почувствовалось облегчение и раздались аплодисменты». Многие люди, констатировала служба безопасности, «неоднократно приводили в разговорах омерзительную природу материала, и в особенности сцен ритуальных убийств, в качестве главного повода для отказа от просмотра фильма». Согласно отчетам из Восточной Германии и из Бреслау, зрители часто «выходят из кинотеатра с отвращением» посреди показа со словами «мы уже видели „Еврея Зюсса“ и больше не хотим этой еврейской грязи».
В Париже 21 января гестапо арестовало бывшего префекта полиции Рожера Ланжерона, которого немцы сделали главой полиции в первые дни оккупации за семь месяцев до этого. Теперь он более не собирался им служить: патриотизм взял верх над посулами и угрозами немцев. В тот же день в румынской столице Бухаресте ненависть легионеров «Железной гвардии» к евреям вылилась в охоту на них на улицах. Были пойманы и жестоко избиты тысячи евреев; сто двадцать погибли. Многих из них увели на городскую бойню и убили, как сообщает один отчет, «согласно ритуальным практикам забоя скота у самих евреев». Это были те самые «практики», которые показывались и высмеивались в «Вечном жиде».
В Норвегии немцы при помощи норвежских информаторов арестовали членов группы Сопротивления, базировавшейся в городе Хёугесунне; в феврале десять молодых людей были приговорены к пожизненному заключению, от казни их спасло только то, что четверо из них занялись разминированием неразорвавшихся бомб. В Париже 11 февраля в тюрьме от тяжелых увечий, нанесенных ему гестапо, умер Рудольф Гильфердинг, ведущий социал-демократ межвоенной Германии, дважды служивший министром финансов Веймарской республики. Одновременно социалист и еврей, в 1933 г. он бежал из Германии в Данию, а затем — в Швейцарию, осев наконец на юге Франции в 1938 г. Он постоянно предупреждал, например в Пражской программе своей партии 1934 г., об опасностях, которые несут миру правители нацистской Германии. Полиция вишистской Франции, обещав ему неприкосновенность, привезла его на границу оккупированной зоны и передала гестапо.
В закрытых и охраняемых гетто по всей Польше немцы ввели такие строгие ограничения поставок продовольствия, что каждый месяц от голода умирали сотни евреев. В Варшаве в январе 1941 г. количество жертв голода достигло 2000. В феврале потери были не меньше. «Почти каждый день, — записал в дневнике 28 февраля Эмануэль Рингельблюм, — люди падают без сознания посреди улицы. Это больше не производит сильного впечатления».
Способность немецкой администрации осуществлять тиранию посредством голода,
