тыкался не туда, срывался. И опять мешал стакан. Пришлось даже поставить его на пол, присев на корточки, а распрямиться обратно не получилось, и Эмберли возилась с замком, едва не упираясь в него носом.
Удачное попадание ключа в скважину и долгожданное щелканье дверного язычка девушка отметила еще одним глотком. Потом ввалилась в комнату и сразу же уткнулась взглядом в компьютер.
Дерек приперся из-за того, что она не ответила на его дурацкое сообщение – нет проблем! Сейчас она ответит. Вообще честно выскажет все, что о нем думает! И про двуличность напишет, и про собственное разочарование в нем, и про то, какое это свинство – мутить сразу с двумя.
Включенный компьютер опять выдал заставку с покачивающимися весами и падающим пером. От его медленно вращения у Эмберли опять закружилась голова. Белый камень – черный камень, добро – зло. Обманывать ведь тоже плохо, тоже преступление.
Эмберли залпом допила то, что оставалось в стакане. Теперь было не просто тепло – жарко. Щеки и уши пылали, перед глазами стояло дрожащее марево, какое бывает над асфальтом в знойный день.
К моменту, когда мать переступила порог дома, Эмберли развезло окончательно. А Таня, пройдя в кухню, тут же обнаружила пустую бутылку.
– Эм, ты дома? – крикнула погромче, запрокинув голову. – У нас кто-то был?
Дочь с трудом поднялась со стула. Протопала к двери, выглянула из комнаты и поинтересовалась изумленно:
– Кто был?
Мать озадаченно вскинула брови:
– Это я спросила. У нас кто-то был? Почему бутылка на столе? К тому же пустая. – Она подошла к лестнице, посмотрела наверх, а потом ее брови выгнулись еще сильнее. – Эм! Боже! Ты… Ты все это сама выпила?
– Сама! – гордо выдохнула Эмберли.
– Детка, надо же думать, – кажется, мать попробовала улыбнуться, но у нее получилось как-то натужно и криво. Или просто взгляду Эмберли не удавалось сфокусироваться, поэтому все выглядело размытым и изломанным. – А лучше вообще не начинать!
Таня, как героиня «Матрицы», как-то очень быстро переместилась по лестнице. Пиксели ее лица съезжались и разъезжались. Может быть, ее мать – это всего лишь компьютерная программа? И она виртуальная. Но ведь Эмберли чувствует ее прохладные руки, и становится приятно, когда они касаются разгоряченной кожи.
Добравшись с помощью Тани до своей кровати, Эмберли просто рухнула. В ногах разливалась чугунная тяжесть, голова кружилась так, что невозможно было хоть на чем-то сосредоточиться. Компьютерный экран маячил перед лицом, приближаясь и отдаляясь из разных углов комнаты, и грозился заполнить собой все пространство, а потом – затянуть внутрь.
На этот раз мать не растерялась, а стала действовать умело. Ну, еще бы! Тут она специалист. Эмберли довольно скоро почувствовала на губах кубик льда, на лбу – влажное полотенце, и стало чуть легче. Совсем чуть-чуть.
34. Эмберли
Наутро наступил конец света. Эмберли казалось, что она попала в мясорубку и теперь надо собирать себя по микроскопическим кусочкам. Сознание рассыпалось на тысячу острых осколков, они вонзались в каждую клеточку и плодили все нарастающие волны боли.
– Ма-ам! – позвала девушка, почти умирая от звуков собственного голоса.
Таня не ответила – наверняка еще спала. Задернутая штора не давала сориентироваться во времени. Поняв, что помощи не дождаться, Эмберли приподнялась, но тут же снова рухнула от бессилия на подушку и едва не взвыла от вспышки чудовищной боли в голове.
Боже, зачем только вчера нашлось это пойло!
Теперь она лишь немного повернула голову, не рискуя вставать. Взгляд наткнулся на стакан воды и шипучий «Аспирин». На тарелочке подсыхали тонкие ломтики лимона. Таня с вечера, что ли, позаботилась? Однако табло электронного будильника показывало второй час дня, а значит, мать могла подготовить все это перед уходом на работу. А Эмберли…
Вот это она вырубилась!
Осторожно привстав, Эмберли выпила таблетку, положила в рот ломтик лимона и снова откинулась на подушку. Каждое движение по-прежнему отдавалось резким стуком в висках. Но через какое-то время предметы стали принимать более четкие очертания, а бомба с часовым механизмом внутри перестала отсчитывать обратное время.
Когда Эмберли ощутила в себе силы встать, было уже около пяти. Теперь ей было понятно, что чувствовала мать после бурных вечеринок в компании очередного приятеля и почему на дочь у нее не хватало времени. Удивительно, что это повторялось из раза в раз, если абсолютно никакого удовольствия и облегчения не приносило.
Впрочем, в последнее время Эмберли стало казаться, что она не так уж и не нужна матери. С чего она вообще решила, что была для Тани обузой, от которой та только и мечтала избавиться? С того, что мать вечно пропадала на работе, была уставшей и раздраженной? Так далека от идеала матерей из ванильных сериальчиков и рекламных роликов! А кто не далек? Существуют ли они вообще, идеальные матери? Даже сама Эмберли наверняка не будет такой. Может быть, и постарается не повторить ошибок Тани, но уж наверняка наделает своих.
Она подползла к компьютеру. От легкого движения мышью экран ярко вспыхнул, до рези в глазах. Все это время он находился в режиме ожидания? Эмберли смутно припомнилось, что вчера она хотела написать Дереку все, что о нем думает, но сделала она это или нет, как ни старалась, не могла вспомнить. А проверять оказалось страшно. Вчерашняя злость сменилась притупленным раскаянием. Может быть, парень и не имел в виду ничего такого, что ей померещилось. Он любит Одри, а Эмберли всего лишь знакомая девушка, за которую он по-приятельски беспокоится, потому что она вечно попадается ему на пути и влипает в неприятности.
А вот и одна из них – игра «Правосудие навсегда». Первая же мысль о ней породила нестерпимое желание удалить ее исходник. Но в последний момент Эмберли будто что-то подтолкнуло, и она кликнула на запуск.
Привычная заставка, музыка… и зал суда, полный народа. Впрочем, на этот раз герои выглядели весьма халтурно – все были на одно лицо, только одежда и прически слегка отличались, словно их лепили наспех, пользуясь стандартным набором. И тем разительнее контраст с виртуозно прописанным клювастым обвинителем, судьей, маршалом и… Дереком, сидящим на скамье подсудимых в той самой куртке, которую на днях носила Эмберли. Он с недоумением оглядывался по сторонам, и, даже несмотря на кривоватый фон, происходящее воспринималось по-настоящему реально.
Клювастый зачитал перечень обвинений: двуличие, неспособность держать данное слово и соблюдать верность, поверхностность, легкомыслие – долгий, нудный список, больше всего напоминающий пьяный бред, потому что все это было не про Дерека!
Боже! Пьяный бред, почти слово в слово повторяющий ее вчерашние мысли!
К горлу подкатила волна тошноты, и Эмберли передернуло. Кислота плеснула из желудка лавой и обожгла пищевод.
Где синеглазый защитник? Где возможность отправить дело на