дьявола? Его охраняют демоны. Редко кому удавалось уйти с острова живым.
— Я сам наполовину демон, — усмехнулся я. — У нас нет выбора, я отправляюсь за обсидианом.
— Я с тобой! — Скала опять вскочил, схватившись за рукоять меча.
— Нет, — возразил я. — Ты должен остаться здесь... Город слаб, а твой опыт и командирские навыки сейчас здесь на вес золота. Если король Солт не возражает, я хочу, чтобы ты временно занял мое место — место командора.
— Я согласен с Молотом, — кивнул Солт.
— Черт побери! — воскликнул Скала. — Опять я занимаю твое место, и опять ты меня покидаешь!
— Наступит время, мой друг, и мы неделю не будем вылезать из таверны... Только ты и я...
— Ради этого я готов хоть чертом побыть, не то что командором, — хохотнул великан.
— Командором объединенных войск обоих королевств, — уточнил Солт.
***
Мы собирались в дорогу. Снарядив найтмара, отбитого у алькийца, я наблюдал, как Герт седлал молодого жеребца.
— Пусть сам седлает, — отмахнулся я от помощи королевских конюхов. — Не всегда вы с нами будете...
— Давай друг, учись, — повернулся я к пыхтевшему Герту. — Сколько месяцев с тобой в седле провели, а седлать так и не научился.
— Да умею я, — буркнул Герт. — Просто конь больно здоровый, несподручно.
— Это один из лучших жеребцов в королевской конюшне, специально подобран для нашего путешествия. Привыкай к новому другу, не все ж тебе на малахольных кобылах трястись.
— Я легкий, меня и кобылка вывезет, зачем мне такой великан?
— От успеха нашего похода, возможно, зависят судьбы обоих королевств. Учись достойно нести бремя ответственности...
— Ответственность — удел власть предержащих, а я человек маленький.
— Ты ошибаешься, чем больше власть, тем меньше ответственности.
Запах навоза раздражал чувствительное обоняние, и я вышел из королевской конюшни. Утренняя свежесть приятно холодила доспехи.
— Господин командор, — прозвенел переливом девичий голос. — Вам с королевской кухни провизию собрали.
Высокая девка в балахоне прислуги несла к конюшне пузатый походный мешок из черной кожи. Солнце отражалось в ее сверкающе-белых волосах, на миг ослепив меня. Я прищурился, вглядываясь в голубоглазое молодое личико. Алые губы Даяны растянулись в улыбке. Я подхватил мешок из ее рук. Тяжелый... В ее хрупкой стати скрывалась недевичья сила.
— Ты не должна разгуливать без охраны, — нахмурился я. — Лазутчики Фиморры могут быть повсюду.
— Я не такая беззащитная, как может показаться, — откуда-то из-под платья девушка выдернула узкий кинжал и, не успел я глазом моргнуть, как она приставила клинок к моему животу.
— Молодец, — улыбнулся я, обхватив ее кулачок, сжимавший рукоять. — Только бить надо не в живот, там могут быть доспехи, а вот сюда...
Я поднял ее руку, прижав клинок к своему горлу. Принцесса подалась вперед за рукой, коснувшись локонами моего лица. Я с наслаждением вдохнул запах цветочный свежести, исходивший от нее.
Даяна на миг замерла, но опомнившись, скользнула в сторону, убрав руку с кинжалом. Ее щеки тронул легкий румянец.
— Счастливого пути, — сверкнула она белозубой улыбкой. — Надеюсь, у тебя получится добыть Коготь дьявола...
— Откуда ты знаешь? — я приподнял брови. — Это секретная информация...
Принцесса хохотнула и, помахав белокожей ручкой, засеменила в сторону замка.
***
На третий день пути мы въехали в коряжистый лес, раскинувшийся на севере почти до самой Великой воды.
Огромный черный конь вышагивал подо мной, чуть покачиваясь, с легкостью переступая через корни и ямы на лесной тропе. Я окрестил его Черным дьяволом. Красные глаза и угольная грива делали его схожим с исчадием ада.
С тех пор, как Черный дьявол услышал голос ликана, повелевший ему служить новому хозяину, он беспрекословно подчинялся мне.
Я не слышал стука его сердца и не ощущал тепла от его тела. Но это лишь делало коня неуязвимым и невосприимчивым к ранам и болезням. Да и мухи не докучали, как других лошадей.
Конь Герта был норовист и горяч, то и дело пытался сбросить седока, брыкаясь и протаскивая его под ветвями деревьев. Но несколько ударов плетью показали, кто главный.
Деревья совсем стиснули дорогу. Тропа, сузившись, петляла и ныряла по оврагам, не давая себя задавить.
Судя по пергаментной карте, до океана еще неделя пути. Мы выбрали короткую дорогу через лес. Торговый путь на неделю дольше — в обход чащоб по холмистой степи и редколесью.
На берегах Великой воды нас ждали деревушки рыбаков-отшельников. Рыбаки никогда не покидали побережье, живя вдали от суеты городов. Лишь редкие торговые караваны посещали иногда эти забытые богом берега. Купцы привозили ткани, бакалею, муку и копченое мясо. Обратно везли вяленую рыбу, соленых креветок, устриц и жемчуг.
Ночь опустилась почти мгновенно. Тускнеющий диск солнца словно провалился за макушки столетних елей.
— Выбирай место для ночлега, — скомандовал я Герту.
— Вот ложбинка уютная, — махнул тот рукой на впадину, окруженную деревьями.
— Не пойдет, — мотнул я головой.
— Почему?
— Сам подумай.
— Н-н-у-у... Там мох...
— И?
— Значит земля сырая и холодная...
— И?
— Гнилые пни могут быть с плесенью, а среди коряг прячутся змеи.
— Молодец! — улыбнулся я. — А теперь выбери пригодное место для ночлега.
С каждым днем Герт осваивал навыки выживания, постепенно превращаясь из худосочного рыжего нескладухи в жилистого, выносливого и наблюдательного бойца. Он больше не ныл и не болтал без умолку. Взгляд его зеленых глаз все чаще становился задумчив и серьезен.
Мы разожгли костер на сухом пригорке и разогрели на углях копченую утку — припасы с королевской кухни. Чай из лесной ромашки бурлил в котелке, наполняя воздух сладковатым ароматом.
— Будешь? — развалившись у очага, я протянул Герту пузатую фляжку из потемневшей бронзы.
Тот осторожно понюхал горловину:
— Ром?
— Молоко! — хохотнул я. — Конечно ром, пей...
Тот, морщась, сделал несколько глотков. Крякнул и занюхал рукавом, как заправский алкаш.
— На, закуси... — я протянул утиное крыло.
Герт с удовольствием захрумкал прокопченными хрящиками.
— Откуда ты, Молот? — спросил он, немного повеселев. — Ты никогда
